Книга Бесогоны - Сергей Ильичев

– Умные, смотрю, стали… Так я же не нападаю, а святыню защищаю, а это разные вещи. Одного, а может быть, и двоих из вас положить успею, а там как судьба повернет… Есть среди вас готовые сегодня к смерти?

Нападающие повернулись и пошли к лодке.

Уже из лодки один из них крикнул:

– Три дня… тебе даем, чтобы ты сам подготовился к смерти…

И, заведя мотор, отчалили от берега.

На следующий день пропал Илья, да и не просто пропал, а на монастырском катере.

Виссарион и Василий стояли на берегу, глядя на пустой причал.

Теперь путь Виссариону был отрезан напрочь. Он даже при желании не смог бы съездить в монастырь за помощью.

И тут батюшка Михаил сделал вынужденную паузу, вызванную звоном, оповещающим о конце учебного занятия.

– Завтра продолжим… – сказал он, улыбнулся и покинул аудиторию.

Вечером семинаристы Фома, Александр и Геннадий сидели на своей скамье, но монах не пришел. И вскоре друзья разошлись, им необходимо было выполнять свои послушания.

В ту ночь Фома долго не мог заснуть. Главная причина заключалась в том, что в ночи, после двенадцати, он слышал удивительное, божественное пение ангелов, как я сам его для себя определил. Это было такое пение, от которого слезы наворачивались на глаза, которое было способно увлекать за собой на любой подвиг, давало силы претерпевать страшные муки и даже совершать чудеса героизма во имя ближнего и родного отечества. Но, в отличие от известного ему пения птицы Феникс из увиденной в детстве киносказки «Садко», эти чарующие звуки не усыпляли душу, не уводили ее за собой в мир грез и иллюзий. Наоборот, слышанное им пение пробуждало душу, и она уносилась в небеса, а сам он наполнялся неведомой ранее силой сродни богатырской.

И ему хотелось узнать, откуда могло исходить звучание этого небесного пения. Он поднялся и вышел из спальни. Каково же было его удивление, когда он понял, что пение неслось из подвального помещения. Фома начал спускаться вниз. И, сделав несколько поворотов по подземным лабиринтам семинарских корпусов, он увидел подземный зал, высвеченный сотней свечей.

Более двадцати человек в монашеских рясах с капюшонами на головах, стоя на коленях, слушали человека в черном, находившегося перед ними на некотором возвышении. Он вдохновенно говорил:

– Вы уже знаете, что каждое действие, совершаемое в ходе богослужения, есть как бы повторение одного из действий на земле Самого Спасителя. И, если провести параллель, вспомнив для примера, как некогда Бог скрывал тайну Древа познания добра и зла от Адама с Евой, так и наше высшее священноначалие, возомнив себя прообразом Бога на земле, скрывает уже от нас великое таинство жертвенной братской любви. Хотя, – и тут говорящий сделал паузу, – в чем-то они и правы. Разве можно допускать до этого всеосвящающего божественного единения в любви наше обмирщившееся белое священство, которое и роль требоисполнителей выполняет с грехом пополам… Нет, братья мои. Связь с миром небесным, его божественная полнота и даже само бессмертие – это удел избранных, церковной элиты…

Тут поднялась рука одного из семинаристов.

– Слушаю тебя, сын мой, – сказал человек в черном.

– А как же тогда обстоит дело с женщинами?

– Хороший вопрос, и я на него тебе отвечу! В момент соития мужчины и женщины в браке, освященном таинством венчания, действительно приоткрывается небесная завеса, и благодать Святого Духа также участвует в таинстве деторождения, когда по молитвам любящих супругов Господь дарит право на жизнь их будущему ребенку. Но сегодня люди извратили чудо этого таинства, превратив его в элементарную случку. Плебс теперь очень редко соединяется для продления своего божественного рода, а лишь ищет чувственных удовлетворений от самого момента, который они назвали оргазмом, тем самым разрушая свою плоть и очень быстро превращаясь сначала в древних стариков и старух, а затем и в земной прах. И это лишь одна из тайн века сего, о коих мы будем говорить во время наших последующих встреч. И еще раз повторюсь: связь с небом и его тайнами открывается лишь избранным… К этой великой тайне издревле не допускаются женщины, чьи рассудки давно уже помрачены от алчного желания власти не только над мужчиной, но и над всем миром. Поэтому-то женщины и не допускаются в святые алтари наших храмов…

Если бы на головах стоящих семинаристов не было бы капюшонов, то Фома мог бы сказать, что ребята слушали своего пророка, разинув рты. Очевидно, что неизвестный уже завершал свою речь.

– На нашей следующей встрече, – сказал он, – мы поговорим с вами о божественных энергиях, управляющих миром. Хочу еще раз напомнить, что все, о чем вы сегодня услышали, является лишь вашим собственным достоянием. Храните эти знания и не рассыпайте этот бесценный бисер перед свиньями… И запомните, что Братство «Хранителей Святой Веры» видит в вас своих верных соратников и преемников…

После чего Фома начал выбираться из этого лабиринта, чтобы первым вернуться в спальню. И, уже лежа в постели, продолжал размышлять над услышанным и увиденным. Он знал, что почти в каждом престижном американском учебном заведении создаются некие тайные закрытые общества, но чтобы такое общество могло существовать в православном учебном заведении… Здесь уже не могли обойтись без некоего особого благословения на такого рода встречи, да и тематика бесед носила явно антихристианский подтекст.

Утром начались занятия. А ближе к концу учебного дня батюшка Михаил продолжил рассказ о монахе Виссарионе.

– Илья, покинув остров, приехал домой и по количеству машин у крыльца понял, что застал отца на месте.

Он вошел в зал, заполненный гостями, и, увидев отца, направился в его сторону.

– Илья? Какими судьбами и почему ты не в монастыре? – спросил сына Басаргин.

– Все в порядке, я завтра же вернусь в монастырь, но ты мне должен помочь в одном важном деле…

– Слушаю тебя…

– Я так понимаю, что вы сегодня отмечаете день рождения твоего наследника?

– Конкретней…

– Я готов отказаться от твоей империи и от всего твоего наследства, если ты подаришь мне всего лишь один остров…

– На Канарах?

– Нет! Это простой остров с названием Безымянный… Он расположен в том же районе, что и монастырь…

– Не передумаешь?

– Уверен!..

– Как скажешь…

Басаргин достал телефон.

– Юриста и нотариуса ко мне в кабинет, – произнес он в трубку. – Жду и тебя в своем кабинете через час, а пока, – он показал руками на зал и роскошно сервированные столы, – отдыхай… Вижу, совсем отощал после монастырской пищи…

Но ничего этого монах Виссарион, как вы понимаете, не знал…

Через три дня… на рассвете в тумане у острова появились катеры с бандитами.

Их первым увидел пастух Василий, который пошел по воду…