Книга Все хорошо! - Татьяна Белкина

— Ты жесток и несправедлив. Отец всегда думал о тебе. Ты же сам после школы не пожелал ехать учиться в Америку. Ладно, времени нет. Одевайся. Кстати, а где ты опять забыл зонт?

— Я не пойду. А зонт я выбросил. — Чувство триумфа и удивительной свободы охватило Сашку. — Вы-бро-сил!

Спина Маман ссутулилась, начес обвис, и она стала вдруг похожа на поганку на тонкой ножке в пустом осеннем лесу.

— Извини, мам. Я правда очень устал. К тому же я Митьке Четвертаку обещал сегодня с ним встретиться. У меня его телефона нет. Он придет, будет неудобно…

— А мне гадости говорить удобно! Ну да ладно. Рада, что ты решил встретиться с другом. А то, как сыч, один. — Маман уже набирала номер. — Верунчик, собирайся. Через час концерт. Жду тебя возле Филармонии на Невском…

Александр Иванович добрался, наконец, до своей комнаты, закрыл дверь, открыл книжный шкаф. Там, на нижней полке, стоял сейф. Задернув поплотнее гардины, он набрал код, открыл металлический ящик и удовлетворенно оглядел свое состояние — две весомые пачки по сто купюр самого высокого достоинства. Он достал одну пачку и пересчитал. Ветер в душе утих. Чудесная, плотная, тяжелая — как шоколадка на день рождения. От нее исходил тонкий аромат печатной краски и чего-то еще.

Кто-то позвонил в дверь. Деньги вернулись на место, Александр Иванович поспешил в прихожую, но Маман, как всегда, была первой.

— А, Димочка, проходи, проходи, дорогой!

— Александрина Давыдовна, да вы просто красавица! Все моложе с каждым годом!

Митька церемонно шаркнул ножкой и приложился к ручке. Маман шутливо присела в книксене, накинула кроличье манто и царственно удалилась.

— Алекс, блин, у вас тут что, заповедник? Я будто в прошлый век попал. Класс! Ну давай пойдем, вискаря хлебнем где-нибудь.

Митька вывалился в подъезд. Александр Иванович послушно отправился следом. На Гороховой было людно. Четвертак остановился и долго ловил противно щелкающий телефон в карманах черного велюрового плаща, потом так же долго что-то объяснял в трубку. Александр Иванович, от нечего делать, ловил губами дождь и разглядывал кусочки полной луны, временами выползавшие из-за туч. Они медленно двигались к Фонтанке. Фонарь, воспетый Блоком, раскачивался на растяжке, фокусируя в рассеянном свете суть пословицы «Капля камень точит». Точеные каменные уступы домов окружали тесный каньон Гороховой улицы. Вдруг вспомнилась и зазвучала в ушах «Прелюдия» Рахманинова, да так явственно, что захотелось поискать глазами исполнителя. Он был тут как тут. Знакомый скелет самозабвенно играл на скрипке. Александр Иванович остановился. То есть он бы, может быть, и не хотел останавливаться, но ноги увязли в асфальте, как в болоте. Взгляд скелета, как рентген, просвечивал тщедушную плоть Александра Ивановича, зубы подло скалились, а скрипка звучала все сильнее. Алекс закрыл глаза и начал медленно опускаться в болото, которое призывно шелестело шорохом шин. Сильная рука подхватила Сашку и выдернула из трясины.

— Алекс, ты куда улетел?

— Там скелет, — стеснительно признался Александр Иванович, не в силах оторвать глаз от зловещего оскала.

— Ну скелет, и что? У меня возле офиса метровый член в витрине секс-шопа. Кстати, раньше тут ничего такого не было. Давай зайдем посмотрим.

Скрипка утихла, и Александр Иванович с некоторой неловкостью осознал, что и вправду ничего. Всего лишь витрина нового кафе «Ротонда», скелет из магазина школьных товаров, скрипка вообще бутафорская. Вот только музыка? Музыка время от времени, как болезнь, появлялась в голове преподавателя логики, препятствуя логичному ассесменту ситуации. Тяжелое детство и дурная наследственность. Отряхнув морок, он последовал за бывшим другом. Кафе как кафе. Только на стенке огромный рисунок с «храмом Сатаны» — их Ротондой. Сашка долго рассматривал знакомый подъезд. На изображении он выглядел таинственнее, чем в жизни.

— Помнишь, как мы ночью по «лестнице дьявола» поднимались с завязанными глазами?

В центре Ротонды, круглого подъезда, вписанного в жилой дом, находилась лестница. Ходили слухи, что если идти по ней с закрытыми глазами, то она никогда не закончится, и можно подняться на небеса или спуститься в преисподнюю. Они проверяли много раз, но то ли подглядывали, то ли вранье все, но поднимались только до маленькой площадки под куполом. Там весь потолок был исписан разными желаниями — от эротического бреда до революционных лозунгов. Однажды Санька в уголке ручкой приписал: «Хочу, чтобы отец вернулся», — но он не вернулся — и Санька больше в Ротонду не ходил. После перестройки, когда стало можно ездить за кордон, Маман раз в год уезжала к мужу на пару недель. Млея от великодушия, Алекс уговаривал ее остаться там, с отцом. Но у Маман было много странностей, и одна из них — любовь к кладбищам. Санька не видал никаких бабушек и дедушек, дядей и тетей. Все они поумирали до его рождения или в годы его бессознательного детства. Кто после блокады, кто во время, кого-то расстреляли… Маман каждое последнее воскресенье месяца брала сумку с тряпкой и веником и ехала на одно из трех кладбищ, где убирала могилки раскатанной временем большой семьи. Но в глубине души Санька знал: причина в нем, Маман никогда его не оставит — и был ей благодарен за это.

— А помнишь, как мы черта ловили? — Митька рассматривал меню. — Ты еще с него тюбетейку стащил, а там рога.

— Ну да, только это не рога оказались, а пластырь. А мужик мне по шее вдарил так, что я потом неделю на скрипке играть не мог, рука не поднималась.

— Тут круто все. Глянь, коктейль «Бессмертие» или вот: «Исполнение желаний». Давай-ка по «Бессмертию», пока еду ждем.

— Я вообще-то не пью, — робко попытался возразить Александр Иванович, но не был услышан.

Они заказали «филе трупа северного оленя» и принялись за коктейль. Похож на дайкири. Алекс помнил рецепт еще с тех пор, когда Хэм был в моде. Потом попробовали «Путь в преисподнюю» и запили классической «Кровавой Мэри». Митька почти не изменился — такой же хохмач и циник. Только вот где-то в глубине точно нарыв у него. А так мужик классный, фирма строительная, машина, и без понтов. Вспомнили Универ, поржали над преподами… После «Мэри» и филе Сашка совсем размяк и даже рассказал про свой миллион. Митька задумался. А потом сказал:

— Слушай, на кой хер тебе этот миллион? Лучше машину купи, девушек на свидания возить будешь, Маман на дачу, в клуб автолюбителей запишешься. Мы же с тобой вместе в автошколе учились. Вспомнишь на счет «раз». У меня у друга, Сереги Козлова, может, помнишь, с физфака, автосалон в Лахте. Поедем выберем. Еще и деньги останутся. А летом можем в Финку вместе рвануть, ты — с Александриной Давыдовной, а я Вадьку прихвачу.

— Почему только Вадьку, а жена где? — Сашка сразу понял, что задал не тот вопрос.

Четвертак сник и сухо сказал:

— Умерла. Два года уже. Рак, — потом опрокинул стакан, хлопнул друга по плечу и с напускным весельем воскликнул: — А давай-ка по девчонкам! Гляди, какие красотки, вон там у стойки.