Книга Темные желания - Кресли Коул

– Веселилась, пока ты раздевал Иматру в задней комнате.

– Я не обязан отчитываться перед тобой.

– Разумеется. – Прижав голову к окну, Холли уставилась в небо.

Звезды. Ярче, чем те, что она видела в Орлеане. Кейдеон сказал:

– Похоже, между нами нет никакого согласия.

– И правда нет.

– Что это такое? – спросил он. – Какая-то перевернутая психология?

Она вздохнула.

– Кейдеон, разве ты не понимаешь, что я не огорчена, поскольку ничуть не интересуюсь тобой?

– Чушь собачья. Ты знаешь, что нас влечет друг к другу.

– Влечет? Ты смеешься, да? Я обладаю сверхчувствительностью. Ты сам так сказал. Кажется, я не так проницательна, как обычно. Даже тебя я могу начать рассматривать как возможный вариант.

– Даже меня?! Что это значит, интересно? Женщины не находят меня неприятным с виду.

– Или самодовольным. – Его слова напомнили ей, что говорят о Кейдеоне другие – что он женолюб. – Это женщины, которые, очевидно, испытывают склонность к рогам и клыкам. Я такой склонности не испытываю.

Сдвинув брови, он провел ладонью по своему рогу, поймал себя на этом, потом убрал руку.

– Не любишь рога, а? Ты гладила рога Деша так, будто это последняя ночь в твоей жизни. Справка на будущее: с таким же успехом ты могла бы устроить ему ручной шенди.

Она не знала, что означает это выражение, но звучало оно неприятно.

– Откуда мне это знать? В «Книге знаний» таких сведений нет. И только ты, святой Кейдеон, порицаешь мое поведение в таверне.

– Да, черт побери, Холли, в задней комнате с Иматрой все было совсем иначе.

– Мне, правда, вовсе не хочется слушать твои оправдания, потому что я ничуть не обижена. И меня совершенно не интересует, как это было. Это меня не касается.

– Даже после того, как мы целовались вчера…

– Поцелуй, которого я не хотела, и сказала, что это больше не повторится? – Она нахмурилась, потому что голова у нее слегка закружилась.

– И тебе неинтересно, почему я поцеловал тебя вчера вечером, а сегодня вечером – ее? – Как будто все дело этим и ограничилось.

– Потому что ты самец? – Она пожала плечами. – Возможно, ты как лев в расцвете сил: хочешь любую доступную женщину, которая попадется тебе на глаза.

– Она сказала, что не даст мне эти дурацкие указания, если я этого не сделаю!

– И на это потребовался целый час? – спросила Холли уже не так равнодушно.

Но тут Кейд понял, что она просто смеется над ним.

– Целый час! Это тебе спьяну… – Он замолчал, бросив взгляд на часы. Брови его сошлись. – Вот ведьма! Она, наверное, замедлила ход времени в своей комнате.

Теперь Холли смеялась открыто:

– Замедлила ход времени. В своей комнате. Перестань. Мне все равно.

– Я думал, что после нашего вчерашнего поцелуя в тебе проснется инстинкт собственницы.

– С какой стати во мне будет просыпаться какой-то инстинкт? С какой стати тебе возражать, что я флиртовала с Дешем.

– С Дешем. – Он долго бурлил. – Твой парень на конференции, а ты целуешься сначала со мной, через пару часов чуть ли не ласкаешь меня, а потом напиваешься и виснешь на другом мужике. Ничего себе, верность.

– Ты меня припер к стенке. Неверная девственница. Безответственная.

– Почему ты улыбаешься?

– Потому что впервые наслаждаюсь тем, что я в подпитии.

– Так вот в чем дело. – Он немного успокоился. – Когда ты протрезвеешь, ты будешь страшно злиться на меня.

Она ущипнула себя за лоб и пробормотала:

– Теперь я хорошо понимаю, что такое зануда. Никогда не понимала раньше.

– Ты меня называешь… подумать только! Школьная училка называет демона занудой!

– Школьная училка? Ха! Ты опять отнес себя к определенной эпохе!

Кейду страшно захотелось сделать что-нибудь, чтобы встряхнуть Холли. Он мог вынести все, кроме этого безразличия. Он остановил машину у края дороги, протянул руку к Холли, обхватил ее лицо и притянул к себе. Но она оттолкнула его. С силой.

С силой валькирии – эта сила явно увеличилась.

– Не смей! – бросила она, и ее глаза сверкнули серебром. – Если бы мне хотелось узнать, какие на вкус губы Иматры, я сама поцеловала бы ее.

– Ладно. – Он отодвинулся. – Мне плевать, веришь ты мне или нет. – Он завел мотор и поехал дальше…

После часа молчания она пробормотала:

– Остановись.

– Нет. Нам нужно придерживаться времени.

– Остановись, Кейдеон. Мне нехорошо.

– И сколько ты приняла? Две рюмки? Три?

Она неуверенно засмеялась.

– Гораздо больше.

– Тебе сказали, что оно подействует потом?

– Ну, сказали.

– Сколько, Холли?

– Могу сказать… с абсолютной уверенностью, что это было целое число, делилось на три, и больше чем девять или равно девяти… – Голова ее упала вперед.

Два нелегких часа ушло у Кейдеона, чтобы найти какой-нибудь приличный отель. Холли все время была без сознания, свернувшись на своем сиденье.

Когда он нес ее в номер, она открыла глаза и уставилась на него. Его возмущение уже улеглось, и теперь одного ее взгляда было достаточно, чтобы сердце у него быстро забилось. Он вздохнул.

– Малышка, после девяти стакашек ты вовсе обезножишь…

Она застонала.

– Я что… лишусь ног?

Он не удержался и усмехнулся, услышав ее горестный голос.

– Тебя развезет в стельку.

Когда он усадил ее на кровать, она легла на спину, но тут же вскрикнула:

– Господи, все кружится!

Он торопливо потянул ее ногу вниз, чтобы она могла коснуться пальцами ковра.

– Лучше?

Спустя несколько мгновений она пробормотала:

– Лучше.

– Я ведь мог тебя всему этому научить. Теперь я раздену тебя, и ты ляжешь спать.

– Я могу сама, – невнятно сказала она, протянула руку, чтобы расстегнуть пуговицы на джемпере, но вместо этого угодила себе в глаз костяшками пальцев. – Bay! Больно!

– Дай я это сделаю – я не буду смотреть.

Она сказала с серьезным видом:

– Нет, будешь.

– Да, ты, наверное, права. – Он стянул с нее джемпер. – Ничего нового я здесь не увижу…

Но он увидел. Он понял это, когда добрался до колготок и черных кружевных трусиков. Он никогда в жизни не видел ничего подобного. Он ошеломленно выдохнул и пробормотал: