Книга Кремль 2222. Кенигсберг - Владислав Выставной

– Не стесняемся, подходим. Лучший пищевой концентрат. Ложка на сутки, плюс гарантированный запас бодрости.

– А из чего он сделан, этот концентрат? – не выдержал Книжник.

Горбун криво усмехнулся:

– Меньше будешь знать, крепче будешь спать.

– Что-то не хочется пихать в себя непонятно что.

– Можно подумать, пожирая крысу, ты знаешь, что до этого ела она, – горбун оскалился кривыми зубами. – А я даю гарантию, что не сдохнешь. Питательная ценность гарантирована. Никто не жалуется. И цена у меня лучшая.

– Спасибо, я уж лучше как-то так пока что.

– Твое дело, – морщинистое лицо горбуна приобрело равнодушный вид. – Если что – обращайся.

Большой зал вместе с торговцами и островами света остался позади. Зигфрид вел Книжника по крутой лестнице вниз. Можно было ожидать, что они придут в какой-нибудь мрачный сырой подвал. Но семинариста ждал сюрприз. Это действительно был подвал – просторный, с низким сводом, усиленным мощными арками. Только здесь было светло и сухо. Да и выглядело это место вполне обжитым. Парень сразу понял, что оказался в «таверне». Слово это вызывало какие-то смутные ассоциации, но было здесь, очевидно, в ходу. И вполне заслуженно.

Толстые каменные колонны, служившие основаниями арок, делили подвал на множество отдельных каменных «клеток», в которых располагались грубые деревянные столы. За одним из таких столов Книжник увидел Тридцать Третьего, Герцога и пятерку «подкидышей», уплетавших какое-то варево из металлических тарелок. Было здесь малолюдно, лишь пара темных фигур за дальним столиком, скрытая пеленой густого дыма, – здесь было изрядно накурено. Но проблема с вентиляцией не особо волновала угрюмого хозяина в кожаном фартуке, маячившего за стойкой в отдалении, как и кривенькую официантку, что прихрамывая прошла мимо стола, бессмысленно проведя по его поверхности тряпкой. Впрочем, после долгих скитаний и суток в пиратской клетке даже такое ненавязчивое обслуживание создавало ощущение небывалого сервиса.

После всех скитаний довольно непривычно было оказаться в таком заведении, словно сошедшем со страниц старой книги. Бывать в кабаках случалось и раньше – чего стоил севастопольский бар «Свалка». Но и в случае за него говорило само название: «Свалка» была местом довольно запущенным и грязным. Здесь тоже не все блистало чистотой, зато выглядело куда основательнее, солиднее, что ли. Одни только массивные деревянные столы с тяжёлыми лавками внушали уважение. Чего нельзя было сказать о фривольных надписях и картинках, вырезанных прямо на столешницах.

Рассевшись по лавкам, дети немедленно принялись их изучать, разинув от любопытства рты над этими примитивными «комиксами». Заботливый Тридцать Третий попытался было переключить внимание молодняка на стены, украшенные мрачными выцветшими репродукциями и странными предметами из далеких стран. Но, как известно, детям куда любопытнее вещи, отягощенные запретами. Хотя что в этом мире было способно испортить детей, у которых только что зверски убили родных и близких? Книжник и сам не без интереса рассматривал эту своеобразную настольную живопись, тщательно отполированную тряпками уборщиков и рукавами посетителей. Интересовали его, однако, не грубо вырезанные сцены сомнительного содержания, а скупые фразы, в которых острый взгляд исследователя пытался уловить особенности мировоззрения местных. Важное значение имел сам факт существования этих надписей. Это как минимум свидетельствовало о грамотности большинства здешних обитателей. И не только – среди причудливых кириллических вывертов встречались фразы на незнакомых языках, выполненные кособокими латинскими буквами.

Поначалу семинарист просто тупо появился в них, не в силах понять и перевести незнакомые слова. И вдруг понял: это открытие! То самое, ради чего он и сорвался в далёкий, опасный путь, рискуя никогда не вернуться домой. Там, в Кремле, небезосновательно считали, что после Последней Войны разумная жизнь уцелела лишь на немногих островках, разбросанных по планете и навсегда лишенных связи друг с другом. Хранители Памяти, владевшие древними знаниями, предполагали, что осколки цивилизации сохранились и далеко за пределами кремлевских стен. В результате последних вылазок Книжнику вместе с Зигфридом удалось найти этому многочисленные подтверждения. Но до сих пор им на пути не встречалось носителей другого языка и письменности. Грубо говоря – тех, кто в Последней войне оказался на стороне противника. Даже Зигфрид знал лишь язык своего «природного врага» – русский, как и все весты, потомки выходцев с Запада.

Теперь же появилось странное ощущение: мир гораздо шире, чем казался до сих пор. Это и радовало, и пугало – ведь никто не знает, что на уме у чужаков. Сохранили ли они в себе ту жеткую ненависть, практически превратившую Землю в ядерное пепелище?

– Что ты уткнулся в эти каракули? – недовольно поинтересовался Зигфрид. Пододвинул к нему тарелку с каким-то странно пахнущим месивом. – Ешь! Быть может, не скоро опять удастся набить себе брюхо!

Книжник рассеянно кивнул. В такие минуты он забывал о голоде и прочих нормальных человеческих нуждах. Таким уж он был, и Наставники ценили в нем это качество. Тяга к новому знанию, умение вычленить главное, проанализировать, сделать верные выводы – это должно было стать ключом к возрождению мира людей. Так считалось давно – но он стал первым, кто стал воплощать эту мысль на практике. И главное – далеко за надежными кремлевскими стенами.

Какое-то время он все еще пытался перевести непонятные надписи. Но семинарских курсов английского и латыни не хватало. Здесь был незнакомый язык. И шрифт – особенный, но какой-то смутно знакомый. Готика, что ли?

С трудом парень заставил себя оторвать взгляд от загадочных надписей. Он посмотрел на Герцога.

– Может, ты знаешь – что это за язык?

– Где? – Герцог проследил его взгляд. – А, это? Это язык пришлых. Никто не понимает его.

– Пришлые? А что это за тип такой… – Книжник поморщился, не зная, как описать. – С глазами такими, красными. Вроде как горящими, что ли.

– Скиталец, – мгновенно отозвался Герцог. – Ты встретил его?

– Ну, вроде того.

– Плохой знак, – нахмурился Герцог. Тут же спохватился, попытался улыбнуться. – Не то чтобы я верил в приметы, но… Так уж у нас считается: встретить Скитальца – не к добру. Так что теперь не расслабляйся.

– У вас здесь расслабишься, – усмехнулся Книжник. – А кто они такие, эти Скитальцы? Муты? Вроде шамов?

– Никто не знает, кто они и откуда. Они то появляются в Гавани, то исчезают. По мне, так главное, что за пределами Гавани их не встречали. Ну и слава богу, и без того проблем полно.

– Вот как? – Книжник задумался. – А чем эти Скитальцы отличаются от Пришлых?

– Пришлые – торговцы. У них мощная корпорация, и всем известно, что они откуда-то с севера. Пришлые не говорят прямо, но я думаю, откуда-то из Скандинавии – она меньше всего пострадала в Последнюю Войну. А Скитальцы встречаются редко. И всегда только поодиночке. Мне даже кажется, что он вообще один.