Книга Долина Слез - Соня Мармен

Я немного подумала, прежде чем сказать:

– Все это очень сложно, надо признать…

– Мы-то как раз люди очень простые, mo maiseag, – произнес Лиам полушутя-полусерьезно. – Но ты права, человеку постороннему наша история действительно должна казаться запутанной. Здесь, в Хайленде, каждый клан занимается своими делами и вмешивается в чужие только тогда, когда задеты его интересы. Но sassannachs никак не желают оставить нас в покое. Они презирают нас и вот уже много веков пытаются подчинить себе. Но мы не рабы и не вьючные животные, мы не «дикари» и «варвары», как им нравится называть нас. Здесь, в Хайленде, жизнь трудна и, с их точки зрения, примитивна, но так жили наши предки, и нам это нравится. Манеры у нас, надо признать, не утонченные, но разве это превращает нас в грубиянов, которые не умеют вести себя в обществе? На самом деле их пугает пыл, с которым мы защищаем то, что для нас дорого. И только благодаря нашему боевому духу мы до сих пор живем на своей земле. Они украли у нас нашего короля, теперь они хотят украсть нашу веру. В итоге, я думаю, sassannachs рассчитывают превратить нас в таких же выродков, как и они сами. Они могут забрать у нас наши пожитки, наши земли и даже нашу самобытность, но никогда не получат нашу душу. Даже в изгнании мы останемся хайлендерами. Ты понимаешь, Кейтлин?

– Да, – прошептала я, вспоминая ту жуткую ночь в поместье Даннинга.

Они могут забрать у нас все, кроме нашей души… Душа – единственное, что у меня осталось, и я не позволила ее отнять.

Тягостное молчание обрушилось на нас, словно свинцовый колпак. Каждый вспоминал о своих горестях, тонул в собственных воспоминаниях. В небе пронзительно закричал сокол. Он кружил над долиной в поисках добычи. Лиам, запустив пальцы в волосы, какое-то время наблюдал за птицей, описывающей круги в голубом небе. Потом заговорил снова:

– Многие решили не возвращаться и остались в кланах, которые их приютили. Джону вернули земли, когда он пообещал, что принесет присягу Георгу и не будет пытаться отомстить за погибших. Его брат Аласдар с женой Сарой, которая приходится лэрду Гленлайона племянницей, до сих пор живут в Лохабере, у Макдональдов из Кеппоха.

– А ты? Почему ты решил вернуться?

Лиам передернул плечами и посмотрел мне в глаза.

– Не знаю. Никогда не задавался этим вопросом, – ответил он неуверенно. – Наверное, потому что здесь – мой дом. Я тут родился, это земля моего отца, моего деда, прадеда… А может, еще и потому, чтобы быть поближе к тем, кого я потерял и кто никогда не вернется – к моему отцу и сестре Джинни. Они умерли тем утром. Отца убили выстрелом в голову, а Джинни… Солдаты изнасиловали ее. Сестре удалось бежать, но ей не хватило сил добраться до пещеры. Она уже шесть месяцев носила ребенка, и по дороге у нее случился выкидыш. Она умерла, истекая кровью…

Он закрыл глаза.

– Она вообще не должна была здесь находиться. Ее муж, Адам Кэмерон, уехал в Эдинбург, а тут как раз случилась оттепель, и Джинни решила проведать нас, несмотря на то что была беременна. Не нужно было ей приезжать… Она была всего на год моложе меня, и мы очень любили друг друга.

Я оборвала все травинки вокруг себя, слушая этот печальный рассказ. Лиам снова лег на спину, заложил руки за голову и закрыл глаза. Взгляд мой скользнул по его лицу и устремился на восток, туда, где находились пустующие земли долины. Я попыталась представить себе, как они выглядели до того побоища. Рассыпанные по долине архаичные каменные дома с крышами, покрытыми сухим вереском, в окружении холмов… Над домами вьются ниточки дыма из растопленных торфом очагов… Сколько семей Макдональдов проживало в долине в то время? И сколько их живет здесь теперь?

Издалека послышались крики. Лицо Лиама моментально побледнело и застыло. Мы поспешно вскочили на ноги. С молниеносной скоростью выхватив из-за пояса свой кинжал, Лиам свободной рукой сжал мое запястье и толкнул меня себе за спину. Я слышала, как бьется его сердце. Только теперь я заметила у него на спине длинный и четкий изогнутый шрам, протянувшийся по правому боку от плеча и до поясницы.

Я провела по белесому выпуклому рубцу пальцем. Лиам вздрогнул и обернулся. На лице его уже не было тревоги. Он снова сунул нож за пояс.

– Килликранки, – сказал он просто. – Но то совсем другая история. Идем, это кричала Сара. Колин засунул рыбину ей за шиворот.

Мы спустились с холма навстречу двум шутникам, которые гонялись друг за другом, размахивая рыбой.

– Если их не остановить, придется нам самим ловить себе рыбу на ужин! – с притворным недовольством произнес Лиам.

Я засмеялась.

Колин налил всем еще по глотку виски. Я смахнула с глаз слезы веселья. Плечи Сары до сих пор вздрагивали – так заливисто она хохотала. Мы уже покончили с ужином, и теперь два ее брата развлекали нас забавными историями, которые приключились с ними в Арброате.

Ужин удался на славу. Поджаренная на вертеле рыба оказалась очень вкусной, и я отдала должное стряпне Сары, которая, приходилось признать, готовила прекрасно. Достаточно было послушать, как братья и сестра разговаривают друг с другом, чтобы понять, насколько крепки связывающие их узы. Я им даже позавидовала. Что случилось с моими родными? Увижу ли я снова отца, братьев? Я постаралась поскорее прогнать грусть, благо Колин начал рассказывать очередную байку. Он не сводил с меня глаз, и они вспыхивали радостью каждый раз, когда я смеялась.

Лиам вел себя сдержанно. Создавалось впечатление, что веселье причиняет ему душевную боль. Временами Лиам подолгу сидел молча, устремив взгляд на свой стакан с виски, которое он, кстати, поглощал в немалом количестве. Сара привычно подтрунивала над братьями, но они совсем не обижались и даже побуждали ее к новым шуткам. А язычок у девушки, надо заметить, был очень острым, и она привыкла, чтобы последнее слово всегда оставалось за ней. Своенравная, задорная, но при этом совсем не грубая, она была сама живость и очарование, чему в немалой мере способствовала и ее симпатичная мордашка.

Застолье подходило к концу. Как я ни старалась прикрывать рот ладошкой, моя зевота возымела магическое действие на сотрапезников – разговор утратил свою оживленность. Я поставила локти на стол и подперла руками подбородок. Сара развлекалась тем, что катала из хлебного мякиша шарики и щелчком отправляла их Колину в лицо, но он словно бы этого и не замечал. Мыслями он был далеко.

– Ты снова занялся жеребцом Джона, Лиам? – спросил он, томно потягиваясь на стуле. – Я сегодня видел тебя на нем. Неплохо!

– Через несколько дней он будет готов. Хороший конь, немного норовистый, но я видел и похуже.

Колин подмигнул сестре, и та ответила ему лукавой гримаской.

– Сегодня утром я встретил Джона, и он сказал, что Аласдар с Сарой вернутся в долину до наступления зимы. Сара ждет их первого ребенка и хочет, чтобы он рос в Карнохе.

– Давно пора! – воскликнула Сара. – Не может же она всю жизнь упрекать себя за то, что сделал ее мерзавец дядя! Да, она была Кэмпбелл, но теперь она – Макдональд. Ланди, не раздумывая, выстрелил в нее!