Книга История каннибализма и человеческих жертвоприношений - Лев Каневский

Подобно бассейну реки Амазонки, который занимает огромную территорию центральной части Южной Америки на границе с Эквадором, бассейн могучей реки Конго в Африке длиной в 3 тыс. миль занимает не меньшую площадь в самом сердце Экваториальной Африки – она достигает миллиона квадратных миль. Это бывшее Бельгийское Конго, плодородный тропический регион, в котором производятся не только оливковое масло, хлопок и какао-бобы, но еще добываются медь, олово, золото и такой минерал, который в наше время становится дороже золота, – уран. Эта часть Черного континента была впервые исследована Дэвидом Ливингстоном и еще одним человеком, который отправился туда, чтобы отыскать отважного путешественника и спасти его. Это был Генри Мортон Стэнли.

Другой исследователь, Джеймс Деннис, в своем очерке, посвященном распространению в этой стране такого явления, как каннибализм, писал в отношении тогдашнего Бельгийского Конго: «В центральной части Африки, от восточного до западного побережья, особенно вверх и вниз по многочисленным притокам реки Конго, до сих пор повсюду практикуется каннибализм, который сопровождается зверской жестокостью». Свои записки он составлял на основе сообщений путешественников, миссионеров и личном опыте Сиднея Лэнгфорда Хинде, бывшего капитана свободных вооруженных сил Конго, который принимал участие в войне между арабами Занзибара, стремившимися завладеть природными ресурсами бассейна реки Конго, а заодно и взять как можно больше пленников из числа местного населения, и бельгийцами, которые отстаивали здесь собственные интересы. За особые заслуги он получил Королевский орден Льва.

«Почти все племена в бассейне реки Конго, – писал он, – либо каннибалы, либо до недавнего времени являлись таковыми, а среди некоторых такая отвратительная практика на подъеме. Те племена, которые до этого времени, судя по всему, никогда не были людоедами, в результате постоянно растущих контактов с окружающими их каннибалами тоже приучились есть человеческое мясо.

После создания фактории Экватор ее жители обнаружили, что в этих местах идет интенсивная работорговля, которой занимаются сами туземцы в обширном районе вплоть до озера Мзумба. Капитаны пароходов часто жаловались, что когда им нужно купить коз, то за животных от них требуют рабов. Часто на борт поднимаются туземцы со слоновыми бивнями, намереваясь выменять на них рабов. Все они в один голос утверждают, что в округе отмечается существенный недостаток мяса.

У меня нет и тени сомнения в том, что они отдают предпочтение человеческому мясу. За все то время, которое я жил среди каннибалов, я не видел ни разу, чтобы они потребляли такое мясо в сыром виде, – его неизменно варят, жарят или коптят. Их привычку коптить мясо для большей сохранности можно было бы перенять, так как нам приходится обходиться без такого продукта питания иногда довольно долго. Но мы, однако, воздерживаемся от покупки копченого мяса на местных рынках, так как никогда нельзя быть до конца уверенным, что тебе не всучат человеческую плоть.

Интересно отметить пристрастия различных племен к разным частям человеческого тела. Одни вырезают длинные, как полоски, куски из бедра жертвы, ее ног или рук; другие предпочитают руки и ступни, и хотя большинство не употребляет в пищу голову, мне приходилось встречать не одно племя, которое не брезговало и этой частью. Многие используют также и внутренности, считая, что в них очень много жира.

Один юный вождь из племени басонго обратился к нашему коменданту с просьбой дать ему острый нож. Когда он получил то, что требовал, то тут же исчез за палаткой, где, недолго думая, полоснул им по горлу принадлежавшей ему маленькой девочке-рабыне. Наши солдаты заметили этот акт каннибализма только тогда, когда он уже спокойно варил свою жертву. Его немедленно схватили и заковали в цепи. Но после освобождения вождь продолжал пожирать детей в нашем кантоне, о чем не раз сообщали наши солдаты. Когда его снова задержали, то в мешке за спиной обнаружили отрезанные руку и ногу маленького ребенка.

Человек, имеющий глаза, наверняка увидит ужасные человеческие останки либо на дороге, либо на поле боя, с той, правда, разницей, что на поле сражения останки ждут шакалов, так как ими побрезговали даже волки, а на дороге – то тут, то там, где расположены стоянки племен с их дымящимися кострами, – полно белых разбитых, потрескавшихся костей – все то, что осталось от этих чудовищных пиршеств. Во время путешествий по этой стране меня больше всего поразило громадное количество частично изуродованных тел. У некоторых трупов не хватало рук и ног, у других – полоски мяса были вырезаны из бедер, у третьих – извлечены внутренности. Никто не мог избежать подобной участи – ни молодой человек, ни женщины, ни дети. Все они без разбора становились жертвами и едой для их завоевателей или соседей».

Доклад Хинде отличается лаконичностью. Это пишет человек, давно привыкший к зверствам войны. Он бесстрастно описывает то, что видел собственными глазами, без особых эмоций. В целом его описания этих племен совпадают и с другими письменными свидетельствами, но только он один утверждает, что каннибалы бассейна реки Конго никогда не употребляют в пищу сырую человеческую плоть.

Довольно оригинальны описания обычаев каннибалов, приводимые такими миссионерами, как Гренфелл, Бентли, Форфейт, Льюис, Филиппе, и другими их коллегами, сотрудниками баптистского миссионерского общества, которые провели в Конго немало лет как в конце прошлого века, так и в начале нашего. Преподобный У. Хольман Бентли, который был удостоен точно такой же высокой награды от бельгийских властей, что и Хинде, прожил двадцать лет в этом регионе, и опубликованные его два тома «Пионеров на реке Конго» дают нам живописную, подчас глубоко волнующую картину того, что он увидел в этой каннибальской стране:

«Вся эта обширная страна, судя по всему, отдана на растерзание каннибалам, – от реки Мобанги (крупнейшего притока Конго) до водопада Стэнли, на расстоянии до шестисот миль по обоим берегам главной реки. Сколько раз туземцы обращались к Гренфеллу с просьбой продать ему одного из своих матросов или тех его людей, которые постоянно работают на океанском побережье, – такие люди просолены насквозь, а для каннибалов соль – это все равно что для нас сахар. Они так и говорят об их плоти – «сладкая». За каждого такого «соленого» человека они готовы отдать одну, а то и двух женщин. Туземцы никак не могли понять, почему все так возмущены их обычной, даже обыденной практикой. «Вы же едите кур, домашнюю птицу, коз, а мы – людей, почему бы и нет?» Матабвики, сын вождя племени либоко, когда его спросили, пробовал ли он когда-нибудь человеческое мясо, оживившись, воскликнул: «Ай! Будь на то моя воля, я сожрал бы всех до одного на этой земле!» К счастью, у него не хватило бы сил для выполнения такого дьявольского плана. Говорите, дьявольского? Но среди этих дикарей есть немало милых и доброжелательных людей, они обладают великолепными особенностями, если только на них сойдет Божья благодать».

Бентли оправдывает обращение туземцев в новую веру. Он утверждает, что новообращенные каннибалы начинают вести праведную, тихую христианскую жизнь, которая во многом отличается от жизни тех белых людей, которые оказываются в их среде. Им, по его словам, уготовано особое место на небесах. Там каннибалы будут жить под запретом, чтобы, не дай Бог, не съели всех ангелов.