Книга Эммануэль. Мадам как яблоко и мед - Эммануэль Арсан

Танцовщица не удержалась и наклонилась, чтобы укусить Нуреддина за попку. Когда она просунула свой острый язычок между его ягодицами, юноша широко открыл глаза от удивления и кончил прямо в рот Аурелии.

Когда он в изнеможении откинулся на подушки, танцовщица приникла к губам своей любовницы, чтобы в поцелуе слизнуть с них капли спермы. Потом она отодвинулась, села на ковер, вытянув ноги, и посадила сверху Аурелию, на олисбос, повернув ее лицом к Якубу. Он опять всунул свой член ей в рот. Вскоре она почувствовала, что у нее во рту смешался вкус семенной жидкости обоих мужчин.

Сидя верхом на искусственном фаллосе, она испытала новый спазм, и тогда, чтобы заглушить срывающиеся с красных губ вздохи, повернулась лицом к Нуреддину.

Юноша вскоре опять возбудился. Он не осмеливался даже прикоснуться к своему торчащему пенису, боясь преждевременно кончить.

София тем временем высвободилась из-под Аурелии, и та встала на колени, упираясь руками в пол.

– Хорошо, так и оставайся, – сказала танцовщица.

Она языком старалась разгладить любовнице складочки вокруг плотно сомкнутого ануса, а Якуб в это время энергично ублажал ее. Она не сопротивлялась, зная, что за этим последует… Аурелия только надеялась, что ее розовый цветок откроется достаточно широко, чтобы София смогла просунуть туда палец. Она лишь немного поморщилась от неприятного ощущения, когда там оказался и второй ее палец. Якуб, заметив ее гримасу, подал знак сыну, и Нуреддин стал целовать и ласкать ее. Только тогда она немного расслабилась.

Якуб сменил Софию у зада Аурелии, и она почувствовала, что другой палец, обслюнявленный и толстый, погрузился в ее нежную плоть. Когда к нему присоединился еще один, она подумала, что опять ничего не получится, но София так трепетно теребила ей клитор, что боль мало-помалу утихла и уступила место удовольствию. Якуб усердно работал пальцами, чтобы раздвинуть пульсирующие края ее цветка сладострастия.

Нуреддин, прервав поцелуй, заменил своего отца. София, воспользовавшись паузой, проскользнула под Аурелию и стала ее вылизывать, не прекращая ласкать возбужденный пенис отца.

Аурелия почувствовала, что головка члена пытается проникнуть в нее через анус, но Нуреддин не решался действовать энергично. Повелительный тон отца придал ему уверенности, и, наконец, он проник туда, куда стремился. Его пенис был таким тонким и длинным, что Аурелия ощутила лишь легкое жжение в том месте, где он сантиметр за сантиметром отвоевывал пространство в ее бархатной плоти. В конце концов Аурелия почувствовала прохладной кожей своих ягодиц тепло, исходившее от его живота. Она закрыла глаза и отдалась новым ощущениям, которые поглотили ее целиком.

Как сквозь туман она слышала, что София о чем-то договаривается с Якубом, продолжая заниматься его членом. Сначала он отрицательно мотал головой, но потом вдруг похотливо улыбнулся и кивнул в знак согласия. Тогда Аспик вскочила на ноги, схватила свою сумку и достала оттуда еще один двусторонний олисбос, непохожий на первый: один из его концов был гладким, коротким и тонким, не больше пальца. Другой конец она вложила себе во влагалище и пристроилась позади Нуреддина. Заметив, что Якуб все еще колеблется, она приподняла свой зад и стала покачивать тазом, после чего он немедля занял позицию позади нее.

Аурелия слышала, как юноша постанывает от наслаждения, но потом ей показалось, что он вздрогнул и застонал, словно от боли. Сила, с которой он двигал тазом, возросла до такой степени, что Аурелии пришлось держаться за подушки, чтобы не потерять равновесие. Ее сладострастные стоны смешались с другими, пока, наконец, не слились в общий хор любовного экстаза.

– Просто чудо! – вдруг раздался восторженный вопль Софии. – Отец поимел меня, я – его сына, а тот в свою очередь трахнул мою любовницу! Я сейчас кончу, я уже…

Аурелия, почувствовав, что и у нее наступает оргазм, сжала рукой вагину… Они распались в разные стороны как костяшки домино, повалившись на подушки, изможденные, потные, тяжело дышащие…

Уже в лимузине, по дороге домой, Аурелия спросила Софию:

– Что же ты? Я-то думала, что ты не отдаешься мужчинам.

– Мне так понравилась попка этого юноши… А его отца прельстила моя. Ну вот, мы и договорились… Мы же все от этой сделки только выиграли. Разве не так, моя голубка?

11

У любовниц вошло в привычку до полудня оставаться в постели, посвящая время любовным играм и засыпая между оргазмами… Но этим утром Аурелии не терпелось скорее проснуться и встать с постели. Уже четыре дня подряд она не выходила за пределы виллы, и атмосфера заточения ей вдруг показалась невыносимой. Она стала немилосердно трясти и Софию, пока подруга не оттолкнула ее, нехотя поинтересовавшись:

– А который час?

– Уже девять.

– Что на тебя нашло? Давай еще поспим…

Но Аурелия уже вскочила, подбежала к окну и широким жестом распахнула шторы.

– Давай, вставай! Посмотри, какая сегодня чудесная погода!

– Дурочка! – проворчала танцовщица, перевернувшись на другой бок. – В Египте всегда чудесная погода!

На такси она доехала до гостиницы. Никто не знал, что она покинула «Сесиль» и переехала жить к Софии, и друзья, возможно, разыскивали ее… И потом, ее ангел-хранитель мог передать для нее новую сумму денег – если речь действительно идет о том, о ком она думает…

В самом деле, консьерж передал для нее два письма: одно от Элен, где она сообщала, что еще на пару дней задерживается в путешествии, другое – из Афин, от Лесли. Англичанка ответила ей незамедлительно, и Аурелия тут же устроилась под пыльной пальмой в холле отеля, чтобы прочитать письмо, но в этот момент у гостиницы высадилась группа туристов из Англии, и поднялся такой шум и суматоха, что она не выдержала и сбежала.

Она прошлась по набережной, отказавшись от мысли зайти в какое-нибудь кафе, где в этот утренний час собралось слишком много народу, и решила поискать более спокойное местечко. Потом у нее возникла идея найти уединение в церкви, но и тут ждала неудача: тяжелые резные створки входной двери были увенчаны замком на толстой цепи. Может быть, попробовать в Греко-римском музее? Когда она заходила туда в первые дни своего пребывания в Александрии, там не было ни души.

И на этот раз было так же. С трудом сдерживая нетерпение, Аурелия пробежала мимо витрин с древнегреческими и древнеримскими монетами, чуть замедлив шаг в зале, где стояли элегантные и грациозные керамические статуэтки. Пустыми глазами на нее уставилась голова Александра Македонского в шлеме, украшенном изогнутыми рогами, напоминающими тонкое, изгибающееся туловище змеи.

В конце концов Аурелия решила остановиться перед бюстом Клеопатры, на который она обратила внимание еще в свой первый визит. Она удивленно и с некоторым разочарованием всматривалась в лицо царицы. Перед ней предстала зрелая женщина с суровым взглядом и тонкими губами… Нет! Не может быть! Клеопатра не могла быть такой!