Книга Давай нарушим правила - Алисон Робертс

– А музыку будет исполнять оркестр?

– Да, вместе с шотландскими волынками. Слышишь, волынщики разыгрываются?

Звук волынок становился все громче. Фонари, установленные вокруг поля, внезапно погасли, погрузив всех присутствующих на фестивале в непроглядную тьму. Огни зажигалок мерцали, словно звезды, в море людей, понимающих, что сейчас должно начаться что-то потрясающее. Пенелопа и Рэйф находились позади сцены между толпой зрителей и местом запуска ракет. Рэйф повернул любимую лицом к подъемникам для наземных фейерверков и встал позади нее, обняв и прижав к себе.

С громким хлопком в высоту взлетела первая ракета и разорвалась, пролившись в небе цветным дождем. Толпа удивленно ахнула. А затем зазвучала красивая музыка – волынки в сопровождении симфонического оркестра.

– О! – Пенелопа узнала эту песню, известную всем.

«Ты никогда не будешь идти в одиночестве». Гимн солидарности.

Никогда еще Пенелопа не видела фейерверк с такого близкого расстояния. Каждый раз, когда ракета выстреливала в небо, земля вздрагивала под ногами. Формы и цвета фейерверков отсюда казались невероятно красивыми, но пылающие обрывки картонных картриджей от выпущенных в небо ракет падали совсем недалеко от того места, где стояла Пенелопа.

И все же она никогда еще не чувствовала себя в большей безопасности, чем здесь и сейчас – в объятиях Рэйфа.

Больше ни он, ни она не будут идти в одиночестве, потому что теперь они есть друг у друга.

– Подожди, то ли еще будет, когда ты увидишь наземный фейерверк в конце шоу, – сказал Рэйф. – Долго же нам пришлось его изготавливать.

Представление достигло своего апогея: почти ослепляющее буйство цвета, невероятно красочно. И до чего же замечательно было одновременно слышать, как под звуки оркестра поют все зрители. Наверное, каждый пел во всю силу своего голоса, раз в результате получалось так громко.

Пенелопа не пела. Рэйф тоже. Она чувствовала, как он напрягся всем телом, когда начал затухать финальный залп из нескольких зарядов одновременно, и пришел в движение самый высокий подъемник.

На установленном на нем каркасе вспыхнуло красными огнями фейерверка огромное сердце. А внутри его – монета с изображенными на ней квадратной решеткой, цепями и короной наверху. А над короной по кругу даже были выписаны слова «один пенни».

– Для тебя, – прошептал Рэйф. – Для моей Пенни.

Это могли видеть все, и одновременно этот фейерверк был чем-то глубоко личным, принадлежащим лишь им двоим.

Пенни. Та женщина, которой Пенелопа была на самом деле и которую пыталась прятать от всего мира, пока Рэйф не помог ей стать самой собой.

У нее задрожали губы.

– Нынче пенни – это жалкий грош.

– Как же ты ошибаешься! Моя Пенни мне дороже жизни!

Рэйф развернул ее к себе и поцеловал неторопливо и так нежно, что Пенелопе показалось: сейчас ее сердце от этого разорвется. Впрочем, и пусть, ведь она знала, что в таком случае Рэйф просто возьмет и снова соберет все кусочки ее сердца вместе.

И так будет всегда.