Книга Разведчики-нелегалы СССР и России - Николай Шварев

Вскоре друзья стали обсуждать самый трудный этап операции: как вывезти Блэйка с Шоном из Англии и куда именно. Вариантов было много, в том числе и пластическая операция Блэйка. Но после долгих раздумий друзьям пришла идея спрятать его в багажнике автофургона и самим вывезти в безопасную страну. Этот план давал больше шансов на успех, и Блэйк сразу же принял его. Друзья приобрели дормобил (туристский вариант легкового автомобиля в виде фургона), в котором соорудили спальное место в кухонном шкафу (тайник).

Возник вопрос, в какую страну ехать: Египет, Югославия, Швеция, Швейцария, ГДР… В сложившейся обстановке, хотя раньше никогда такой вариант не рассматривался, Блэйк предложил лучший выход из всех: ехать в Советский Союз. И Шон поедет с ним. Поначалу Шон отвергал предложение Блэйка. Но после долгих обсуждений всех вариантов Шон дал согласие поехать с Блэйком в Советский Союз и переждать, пока не утихнет шум и не угаснет интерес к этому делу. Но как переправить Шона в СССР? Пэт предложил переклеить фотографию Шона на его паспорт. Примерно через неделю после благополучного прибытия в Восточный Берлин Блэйка Шон доберётся поездом до Парижа, а оттуда — самолётом до Западного Берлина. А там по своему британскому паспорту он перейдёт в Восточный Берлин через КПП «Чарли», обратится к часовому КПП советского военного городка в Карлсхорсте. О его пропуске договорится Блэйк с руководством Представительства КГБ при МГБ ГДР.

Когда переоборудование фургона было готово, можно было начинать путешествие. День был назначен —17 декабря. Друзья заказали билеты из Дувра в Остенде, и 17 декабря Майкл с семьёй заехал за Блэйком.

«Выехали мы, — пишет Блэйк, — после ужина. Сначала в тайнике мне было удобно, но потом стало не хватать воздуха. В пути мы остановились. Я вышел на свежий воздух — красота! Мне стало очень хорошо. И после короткой передышки я снова был готов вернуться в свой «тайник».

Вскоре мы достигли Дувра, эде сильно перенервничали при таможенном досмотре. Всё обошлось хорошо и мы въехали на паром. Через некоторое время мы прибыли в Остенде. Таможенный контроль мы прошли без проблем и поехали в хорошем настроении.

Издали я увидел огни восточно-германского КПП, недалеко от Берлина. Наше путешествие подходило к концу.

Я должен был выйти, а Майкл с женой и детьми поехали в Западный Берлин, а затем в Англию. Начали прощаться. «Спасибо за всё, что вы для меня сделали. Мы ещё отпразднуем это с шампанским. Верю, такой день настанет», — сказал я. Они пожелали мне удачи, и мы вновь обменялись рукопожатиями. После того, как габаритные огни скрылись, я отправился на КПП. Я вышел из темноты в слепящий свет прожекторов и подошёл к пограничнику ГДР, стоявшему у опущенного шлагбаума.

Начальник пограничного поста ГДР помог мне связаться с советскими друзьями. Из Карлсхорста прибыли три товарища. Один из них спросил, что я собственно хочу. Я ему объяснил, кто я такой, и просил помочь мне поговорить с советскими товарищами из Карлсхорста. Но так как это был воскресный день, мне пришлось ждать до утра следующего дня. Ночью я хорошо поспал. После завтрака дверь комнаты распахнулась. На пороге, глядя на меня, стояли трое мужчин. В одном из них я сразу узнал Василия (В. А. Дождалёв — Н. Ш.), молодого человека, с которым у нас было немало приятных прогулок по лондонским предместьям. Увидев меня, он радостно воскликнул: «Это он! Это он!» — и бросился обнимать меня. В машине по дороге в Берлин он объяснил, что это чисто случайное совпадение, что он оказался в Берлине. Василий, уже в чине генерала, был начальником отдела советской разведки и приехал в Берлин на служебное совещание. Он уже на следующий день собирался улетать, как вдруг среди ночи ему позвонил шеф КГБ в Берлине, знавший о нашей совместной работе в Лондоне, и сказал, что на восточно-германском КПП рядом с берлинским автобаном объявился человек, именующий себя Джорджем Блэйком. Не мог бы Василий съездить туда и провести опознание?

В Берлине со мной обращались как с героем, — пишет Блэйк, — а немецких товарищей особенно радовало, что я выбрал именно их город в качестве убежища. Я получил целый гардероб одежды. Вскоре мне сказали, что через пару дней специальным авиарейсом я буду доставлен в Москву. Подождём немного.

В Москве меня поселили в большой комфортабельной квартире, а пожилая экономка помогала мне по хозяйству. Через две недели ко мне присоединился Шон Берк. Строго придерживаясь выработанного нами плана, ему удалось благополучно добраться до Восточного Берлина.

К сожалению, история Шона имеет печальный конец. Пока мы вместе с ним жили в Москве, наши отношения расстроились. Главной причиной стало абсолютное расхождение во мнениях по поводу его будущего. Если бы Шон мог осесть в Советском Союзе, это было бы идеальным вариантом решения вопроса. Он ни в чём бы не испытывал недостатка.

Но, как я вскоре понял, Шон об этом и слышать не хотел. Идея уехать в Советский Союз ему уже с самого начала не очень нравилась. Приехал он в Москву неохотно и теперь стремился как можно скорее покинуть Советский Союз.

Блэйку, конечно, не хотелось идти против Шона. Ведь именно Шон организовал побег Блэйка из Уормвуд-Скрабс. Но Пэт, Майкл и Энн нашли деньги для всей операции, спрятали Блэйка и в итоге сумели тайно вывезти его из Англии. Он был перед ними в большом долгу. Блэйк делал всё от него зависящее, чтобы убедить Шона остаться в Советском Союзе или уехать куда-нибудь под чужим именем. Однако это не изменило его намерения уехать в Англию. Противодействие Блэйка очень обижало его, и он так и не простил ему, что тот не принял его сторону. Их отношения ухудшались, и им всё труднее становилось жить вместе.

Шон много работал над своей книгой, но никогда не показывал Блэйку, о чём он там писал. К тому времени уже было решено отправить Шона в Ирландию, так как он не был англичанином.

Шон предстал перед ирландским судом, который дал согласие на его выдачу англичанам. Но хорошие адвокаты помогли ему и Верховный суд Ирландии отменил приговор.

Примерно через год Шон издал свою книгу, в которой совершенно проигнорировал замечания Блэйка.

Думаю, не будет лишним заметить, что Когда Блэйк находился ещё в тюрьме, его жена (у них было три сына) подала на развод. По этому поводу она советовалась с Блэйком и говорила, что нашла хорошего мужчину. Блэйк не стал возражать, и судом их брак был расторгнут.

К Блэйку неоднократно приезжала его мать. Жила у него иногда месяц-полтора. В 1968 году во время круиза по Волге Блэйк встретил свою будущую жену Иду. Через год они поженились. От этого брака у него уже взрослый сын Миша. Он с раннего детства знал, что его отец работал на разведку. Он окончил физический факультет МГУ, работает по профессии и живёт в Москве.

В Москве Блэйк был дружен с Кононом Молодым (Гордон Лонсдейл) и они дружили до ухода Конона из жизни. Помимо Конона Блэйк поддерживал дружеские отношения со своими земляками Дональдом Маклейном и Кимом Филби, которые тоже тайно сбежали из Англии, опасаясь ареста и суда. Оба они уже умерли.

Примерно через два года после прибытия в Моску Блэйк устроился на свою первую работу — переводчиком на голландский язык в издательстве «Прогресс». Однако это занятие его не слишком устраивало. Ещё на заре дружбы с Дональдом Маклейном последний предложил Блэйку перейти к нему в институт, где царила совершенно иная атмосфера. Благодаря его хорошим отношениям с Евгением Максимовичем Примаковым, в то время заместителем директора МГИМО, а также содействию КГБ его устроили в институт. Работа в МГИМО оказалась ещё одним важным шагом к тому, чтобы почувствовать себя полноценным членом общества и жить нормальной жизнью.