Книга СМЕРШ в Тегеране - Анатолий Терещенко

12 июля 1951 года арестовывается Абакумов как лидер и «мозговой трест» якобы еврейского националистического заговора в органах МГБ в маленковско-рюминской трактовке.

В октябре того же года Сталин нанес еще один удар по Берии, заставив его арестовать старых сотрудников прокуратуры и госбезопасности еврейского происхождения.

Начались аресты…

Вот только несколько имен: Наум Эйтингон, Леонид Райхман, Лев Шварцман, Лев Шейнин, Иван Майский…

Со смертью Сталина прекратилось пополнение списка его жертв. Продолжил этот список уже «дорогой и любимый» Никита Сергеевич Хрущев, но это уже другая тема из другой истории и может другая книга.

И все же главная причина немилости Сталина к начальнику генерала Кравченко — Абакумову завязана, скорее, не на обвинениях Рюмина, а в неожиданно появившейся трусости министра госбезопасности войти в клинч с Берия.

Как известно, в начале 50-х Сталин понимал, что могильщиком его может быть только один человек — Берия, ведь предают и продают только близкие, а поэтому дал указание Абакумову произвести аресты среди земляков Берии — выходцев из Мингрелии.

Существует слух, что во время инструктажа он намекнул однозначно на Берию, заявив:

— Ищите в заговоре Большого мингрела.

Абакумов должен был и сам понять, кого подразумевал вождь в образе «Большого мингрела».

Сталин ждал, проходили дни-недели, но результатов — никаких. Дело продвигалось слишком медленно, что объясняло боязнь или жалость Виктора Семеновича подводить под расстрельную статью Лаврентия Павловича, с которым в последнее время он постоянно конфликтовал.

Когда Сталин это понял, Абакумов был обречен. Он уже не доверял и ему, несмотря на то, что для Виктора Семеновича Иосиф Виссарионович был не только вождем, но и самой совестью.

«Не хочешь мне помочь, — подумал вождь, — сам сядешь. Струсил, а еще министр госбезопасности! Ну, тогда пеняй на себя».

Так и получилось!

КЕНИГСБЕРГ

Закончилась Тегеранская конференция. Судя по датам прохождения службы, новоиспеченного генерала Николая Григорьевича Кравченко снова отправляют на войну, но на войну в глубоком тылу, словно прячут заслуженного человека, неожиданным образом нашедшего генеральское звание.

Сначала его направляют начальником управления контрразведки СМЕРШ по Среднеазиатскому военному округу, кстати, там находилась малоизвестная современникам школа СМЕРШ, которую он как начальник окружной военной контрразведки курировал и опекал. Потом генерал Кравченко становится начальником Управления контрразведки СМЕРШ НКО СССР по Туркестанскому военному округу. А с 1 октября 1945 года по 4 февраля 1946 года проходит службу в должности начальника управления контрразведки Особого военного округа Кенигсберг.

Небольшая историческая справка.

После окончания второй мировой войны были ликвидированы фронтовые управления, а на территории Кенигсберга и прилегающего к нему района создается Особый военный округ Кенигсберг с восемью периферийными и одной центральной военными комендатурами. Когда наши наступающие части ушли вперед, сразу встал вопрос о границах, которые поначалу существовали условно, а также режиме проживания гражданского населения.

Командующим Особым военным округом был назначен генерал-полковник Кузьма Никитович Галицкий. Кстати, генерал закончил войну взятием крупной военно-морской базы Пиллау и пленением крупной группировки противника на косе Фрише-Нерунг.

Первыми представителями советской властью на территории бывшей Восточной Пруссии, отошедшей к СССР, стали военные в лице уже упоминаемых военных комендатур, которые были вынуждены заниматься и гражданскими вопросами. Им нарезался широкий диапазон действий — от охраны, находящегося здесь имущества и до приведения города в порядок с учетом огромного количества баррикад и завалов.

Вначале нашего цивильного населения в городе не было. Но время требовало рабочих рук, поэтому при комендатурах стали создаваться так называемые гражданские управления.

Генерал-майор Николай Григорьевич Кравченко прибыл к новому месту службы в качестве начальника управления контрразведки СМЕРШ НКО СССР Особого военного округа Кенигсберг 1 октября 1945 года. Управление находилось в стадии формирования и размещалось в здании по нынешнему проспекту Победы, в доме № 124.

Следует отметить, что местные жители называют до сих пор это здание чекистским термином — СМЕРШ.

Потом он, естественно, представился командующему.

Кузьма Никитович Галицкий принял его с подчеркнутым вниманием, уже до встречи узнав от сослуживцев, кто такой Кравченко.

— Николай Григорьевич, я знаю, вы прибыли из теплых краев, не потревоженных войной, здесь сами видите, в каком состоянии город, — пояснял боевой генерал. — Думаю, вам тут надо начинать с устройства гнезда. Жилой фонд разрушили до основания снаряды и бомбы — и наши, и фашистские. Тяжело нам достался штурм этой прусской твердыни. Выкуривали немчуру лужеными глотками тысяч орудий. Так что присматривайте себе подходящее помещение под свой штаб, если будет тесновато в старом. Может, и найдете что-либо поинтересней. В этом вам сможет помочь начальник Временного гражданского управления Виктор Герасимович Гузий. Пожалуйста, обращайтесь к нему…

— Да, Кузьма Никитович, то, что я увидел, — потрясло, но война закончилась, и надо переходить на мирные рельсы, но здесь, в Кенигсберге, последствия войны еще долго придется разгребать в прямом и переносном смысле, — согласился Кравченко.

— И для вашей службы работы тут по горло, — командующий большим пальцем руки, как бы прочертил линию ниже подбородка. — Немцев, в том числе враждебно настроенных, осталось в городе и окрестностях немало. Да и отряды польской Армии Краевой дают о себе знать. Стреляют в спины нашим людям, особенно воинам.

— Что ж, будем противопоставлять им наше оружие. Наведем порядок, — бодро заявил молодой генерал из СМЕРШа.

— Надо, надо скорее очищаться от скверны бандитизма. Гражданский народ прибывает потихоньку, строительные специальности нужны в первую очередь…

После этой встречи Кравченко познакомился с генерал-майором интендантской службы Гузием Виктором Герасимовичем. Он принял гостя как-то торопливо, видна была на его изможденном лице от навалившихся проблем явная усталость. Воспаленные глаза выказывали признаки интенсивной работы с бумагами и решения массы возникающих вопросов в самом городе.

— Вы уж извините меня за несобранность, двое суток не спал, — признался Гузий.

— Виктор Герасимович, то, что я имею, меня вполне пока устраивает, — и здание управления, и квартира. Единственная проблема может возникнуть тогда, когда будут прибывать новые сотрудники.

Им нужны будут квартиры, жилплощадь, — откровенничал Николай Григорьевич.

— Думаю, все дела решаемые. Скоро это будет цветущий город, — с оптимизмом заявил практически военный комендант города.