Книга Тревога и неврозы - Чарльз Рикрофт

Это, вероятно, лучше всего подтверждается в одной простой форме психотерапии – поддерживающей психотерапии. При ней психотерапевт не делает и не должен делать ничего, кроме как слушать, оказывать моральную поддержку, проявлять симпатию и, возможно, немного советовать. Вероятно, в большинстве случаев психотерапия осуществляется таким образом. Конечно, эта форма помогла многим пациентам во время эмоционального кризиса. Поддерживающая психотерапия была довольно цинично названа «покупкой дружбы», так как она предполагает поддержку и понимание. Это действительно показывает, что современное общество в какой-то степени не обладает общностью. И поэтому хорошо образованному персоналу, такому как врачи и социальные работники, а также лицам других специальностей, связанных работой с людьми, приходится тратить время на деятельность, которая мало связана или не связана с их профессиональными навыками.

Это способствует отстранению психотерапевтов и психологов от научных исследований распространенных психологических расстройств.

Поддерживающая психотерапия не претендует на лечение хронических неврозов, которые скорее относятся к сфере интерпретационной психотерапии. Здесь также главной целью является общение между терапевтом и пациентом. Хотя это немного размывается тем фактом, что обычно, интерпретируя пациента, психотерапевт действует против процесса коммуникации – хотя это тоже является элементом общения. Так как невротики по определению находятся в состоянии тревоги скрытой или очевидной, им не по себе с терапевтом и они не способны вести себя раскованно в его присутствии. Поэтому они вынуждены скрывать свою тревогу, используя защитные механизмы. Маниакальный больной будет пытаться контролировать себя и психотерапевта, шизоидный будет подозрительным, крайне равнодушным, страдающий фобией будет избегать контакта со специалистом или искать защиты у него, а истеричный будет льстить, пытаясь вызвать симпатию. Задача психотерапевта – во-первых, выяснить, как ведет себя пациент и, во-вторых, дать ему понять, какие формы поведения проявлять не следует. Сложность психотерапии – споры между различными школами – возникают как раз в этой второй стадии. После того, как выяснена конкретная защитная стратегия пациента, психотерапевт должен понять причину этой защиты. На этом этапе у него широкий простор для размышления. Защищает ли себя пациент от собственных импульсов или он вынужденно использует защитные механизмы от внешних условий? Если первое, то какие внутренние побуждения заставляют испытывать страх? И каким же образом специалист поможет показать пациенту, что они не такие опасные, как ему кажется? Если второе, то что за ситуация вызвала длительную защитную реакцию, и как психотерапевт сможет доказать, что прошлое – уже не настоящее?

На практике ответы на эти вопросы реализуются с помощью оговорок, которые содержатся в речи пациента. В определенных деталях его семиотики, жестах, оговорках, снах, эмоциях, которые он испытывает. Но так как эти оговорки являются непрямыми признаками, определенные выводы делаются с опорой на теорию (например, интерпретация снов) и уже конкретные заключения могут стать предметами споров. Некоторые специалисты будут пытаться придавать особое значение наследственным факторам, тогда как другие, влиянием окружающей среды.

К счастью, психотерапия – процесс, в равной степени включающий двух людей, пациента и психотерапевта. И всякое теоретическое предубеждение психотерапевта, скорее всего, будет скорректировано тем, что пациент, как активный участник лечебного процесса, не заинтересован в тонкостях теории и продолжении лечения до тех пор, пока не почувствует, что его случай понят до конца. И так как процесс психотерапии состоит из конкретных, а не общих проблем, то прогресс, вероятно, будет зависеть от того, насколько хорошо обе стороны понимают друг друга и насколько успешно их общение, в каких бы информационных рамках это не происходило. Теоретические различия между различными школами психотерапии, вероятно, ухудшают взаимопонимание между специалистами даже сильнее, чем между психотерапевтом и пациентом.

Длительные и серьезные неврозы, в идеале, должны лечиться каким-то видом интерпретационной психотерапии, но возможностей для оказания подобного вида лечения не хватает из-за недостатка квалифицированных психотерапевтов. Сложно сказать точно, насколько серьезна существующая нехватка квалифицированных психотерапевтов, так как нет надежной информации. Классический фрейдистский подход всегда предполагал, что все неврозы – стойкие расстройства, настолько глубоко закрепленные в личности пациента и его развитии, что их спонтанное исчезновение невозможно или что на них можно будет повлиять каким-либо краткосрочным сеансом. Хотя недавнее исследование показывает, что большинство невротиков идут на поправку, и это делает меня чрезмерно оптимистичным. Спонтанные выздоровления, даже от очень серьезных неврозов, иногда действительно происходят, но, как я заметил ранее, увеличивается количество данных, что только некоторые сложные формы невроза могут быть купированы краткосрочной психотерапией. И нет никаких предпосылок, что эта ситуация улучшится в обозримом будущем.

Во-первых, подготовка психотерапевтов – это долгое и затратное дело. И в условии отсутствия консенсуса между психотерапевтами непонятно, чему и как должен быть обучен студент. Общественные фонды вряд ли станут финансировать подготовку. Как результат, организации, осуществляющие интенсивную подготовку психотерапевтов, такие как Британское Психоаналитическое Общество и Общество Аналитической Психологии, скорее всего, останутся за рамками Национальной Службы Здравоохранения и университетов и продолжат финансирование частным образом, в основном за счет взносов от самих студентов. Одним из последствий данной ситуации является то, что курсы обучения интенсивной психотерапии или психоанализа более доступны тем студентам, которые планируют работать в частном секторе, а не в Национальной Службе Здравоохранения.

Во-вторых, психотерапия сама по себе медленный, трудоемкий процесс. «Полный курс» может длиться несколько лет, и даже быстрая психотерапия, рекомендованная Маланом (D.Malan) в книге «Изучение быстрой психотерапии» (A Study of Brief Psychotherapy) занимает от 10 до 40 сеансов. Как результат, количество пациентов, которых может вылечить психотерапевт, крайне ограничено.

Конечно, были сделаны попытки ускорить психотерапию, сочетая ее с гипнозом и лекарственной терапией, увеличивая количество пациентов, используя групповое лечение, при котором специалист занимается от 5 до 10 пациентов одновременно.

В-третьих, большинство основоположников психотерапии и психоанализа воспринимали свои методы терапии как панацею, от которой будет лучше всем, кроме тех, кому, в первую очередь требовалась помощь. Как результат, проводилось незначительное количество методических исследований, позволяющих решить проблему отбора пациентов для психотерапии. До настоящего времени сохраняется тенденция лечить всех желающих, не обращая внимания на природу, серьезность симптомов или насколько длительное лечение им предстоит. Также сохраняется тенденция лечить пациентов ежедневными сеансами, не обращая внимания на диагноз.

Одним из последствий всего этого является то, что психоаналитики вынуждены тратить часть жизни на лечение небольшого количества пациентов в течение длительного периода времени.