Книга Побег из сказки - Юлия Набокова

– Нет,– с сожалением признался тот,– это дело рук старика Тернера.

«Ага, значит, не все этой задаваке про плечу»,– торжествующе отметила девушка, сооружая гамбургер.

– Что это? – покосился на ее кулинарное творение маркиз.

– Пища двадцать первого века,– с гордостью сообщила Гликерия.– Угощайся! Эх, сюда бы еще огурчик, листик салата и капельку майонеза, и все это дело в микроволновку,– размечталась она, делая второй сэндвич.

– И так неплохо,– признал Оливье, уплетая необыкновенный бутерброд.

– Я еще и на машинке могу,– скромно заметила Глаша, подразумевая, разумеется, компьютер.– Эх, сейчас бы еще кофейку!

Она потянулась к фляжке и с удивлением ощутила, как потеплело железо в ее руке. Глаша поднесла флягу к губам и вдохнула аромат свежесваренного кофе.

– Ни фига себе спецэффекты,– потрясенно выдохнула она и осторожно глотнула горячий напиток.

– Что там у тебя, вино? – полюбопытствовал Оливье.

– Ко-фе,– благоговейно протянула Глаша, аж зажмурившись от удовольствия.

– Кофе? – сморщил нос ее спутник.

– Попробуй.– Заядлая кофеманка протянула ему фляжку.

Тот с сомнением взял флягу, сделал глоток и с разочарованием констатировал:

– Вино, таллийское.

– Как же так? – опешила Глаша, отбирая сосуд, который мгновенно потеплел в ее руках.– Ну вот же, кофе!

– Увы,– вздохнул Оливье,– я никогда не пробовал кофе. Фляга содержит только те напитки, которые мне знакомы.

– Это что же получается, из одной и той же фляжки я пью кофе, а ты вино? – воскликнула Гликерия в изумлении.

– Именно так,– подтвердил маркиз.

– А если я захочу квас или молочный коктейль? – спросила она.

– Ты его получишь, как только сформулируешь свое желание,– улыбнулся хозяин чудесной фляжки.

– А если не сформулирую?

– То она напоит тебя колодезной водой.

– Тогда я хочу молочный коктейль,– потребовала Глаша, и фляга в ее руке похолодела, а в ее горлышке плеснулась белая жидкость.– Шоколадный,– придирчиво уточнила она, и напиток поменял цвет на светло-кофейный.– Ну дела! – Девушка с наслаждением припала к горлышку и маленькими глотками выдула не меньше полулитра коктейля.

Остаток привала Гликерия забавлялась тем, что меняла содержимое фляжки и по очереди дула свежевыжатые соки, горячий шоколад, йогурт, минералку, какао, ряженку, морс и множество сортов лимонада. С пятого напитка пришлось ограничиться крошечными глотками, а то уже Оливье начал насмешливо поглядывать на нее, видимо, гадая, куда же в нее столько умещается, и под конец скептически поинтересовался:

– А ты не лопнешь?

– А ты налей и отойди,– с улыбкой ответила Глаша, заливая в себя последнюю порцию ледяного компота.

– Пожалей Слона,– воззвал маркиз, складывая остатки еды в сумку.– Бедный жеребец не привык к таким нагрузкам.

– Так и скажи, что завидуешь,– заметила девушка, удовлетворенно потирая живот.– Сам-то, кроме воды, вина да молока, больше ничего оттуда выпить не можешь.

– Ах, какая трагедия! – дурашливо воскликнул Оливье, поднимаясь с земли и подавая ей руку.– Надеюсь, ты насытилась? А то мы и так изрядно задержались.

– Благодарствую, весьма,– отозвалась Гликерия, возвращая ему чудесную фляжку.– Береги ее как зеницу ока,– строго наказала она.– С таким мини-баром я готова ехать за тобой хоть на край света. Это тоже работа Клариссы?

– Тоже работа Тернера,– признался маркиз.

– А у него можно приобрести вторую такую? – деловито спросила девушка.

– Боюсь, у тебя не хватит денег,– прищурился Оливье.– Но если будешь вести себя хорошо и найдешь амулет, получишь в качестве подарка на память.

– Вот-вот, тебе лишь бы от меня избавиться,– вздохнула Глаша.– Ладно, изверг, вези меня к своим древесным теткам.

Остаток пути оказался сплошной тоской. Разудалые разбойники на них не нападали, дикие оборотни мимо не пробегали, вурдалаки с упырями не покушались, и даже мертвые с косами по пути не встретились. Деревня, в которой они остановились на ночлег в первую ночь, от набегов кровожадной нежити и таинственной нечисти не страдала и была абсолютно спокойной, тихой и безмятежной. Разве что кузнец пришел среди ночи и закатил под окнами дома, где остановились Глаша и Оливье, такую жалобную серенаду, что маркиз переполошился, приняв ее за боевую песнь оборотня, и выскочил с мечом наперевес, чтобы его успокоить. Кузнец при виде нарисовавшегося хлопца с очевидными воинственными намерениями потрясенно икнул и замертво свалился в крапиву у забора. Как пояснила на следующее утро хозяйка дома, кузнец остался единственным холостым парнем на деревне. Все невесты были уже разобраны более ловкими кавалерами, а мелкие еще не подросли, так что бедняга страдал от недостатка женского тепла, в каждой заезжей гостье видел свою судьбу и стабильно изводил их серенадами собственного сочинения, вычитав в какой-то из книг, что нет вернее средства покорить женское сердце.

За исключением этого забавного эпизода ничего примечательного с ними не происходило. Глаша аж заскучала и все недоумевала, как это на них ни одна нечисть, коих, если верить жеке, в Кукуе обитает аж двадцать два вида, не покусилась. Поэтому, когда на закате второго дня впереди показалась фруктовая роща и Оливье сообщил, что здесь и обитают дриады, она радостно оживилась. Приключения начинаются! А встреча с дриадами может стать одним из самых ярких моментов ее сказочного путешествия.

* * *

А тем временем в Москве, приняв вид благообразной, добродушной, кругленькой и убеленной сединами дамы лет шестидесяти, которую показывали в новостях про самый образцовый детсад города Челябинска (дама была воспитательницей), Лариса поднималась по лестнице к квартире Нарышкиной. В руках у нее был старомодный саквояж, который Настя одолжила у соседки, а в саквояже лежал большой сувенирный карандаш. Его Лара купила в переходе метро, затем обернула блестящими ленточками для упаковки подарков и теперь искренне полагала, что тот может запросто сойти за волшебную палочку.

Несмотря на тщательную подготовку к операции «Знакомство с Нарышкиной», волшебница испытывала изрядное волнение. Во-первых, Настя, отправляя ее по уже знакомому адресу на Яблочную улицу, смотрела на подругу так, как будто той предстоит встреча с огнедышащим драконом высшей степени кровожадности, а не с белокурой москвичкой двадцати шести лет от роду. Во-вторых, она чувствовала себя благодетельницей, которая, взмахнув китайским карандашом за сорок восемь рублей, изменит беспросветную жизнь современной Золушки Арины Нарышкиной на сто восемьдесят градусов и сделает из подопечной царевну. Радостное волнение Ларисы не омрачили ни каблук, застрявший в решетке водостока на углу дома, ни визгливая собачонка, с чувством облаявшая ее на лестничном пролете между вторым и третьим этажами, ни подозрительный взгляд ее хозяйки, посмотревшей на Лару так, как будто в руках у нее был не благопристойный саквояж, а чемодан с гранатой и выглядела она не бабушкой «божьим одуванчиком», а бородатым арабским террористом.