Книга Самая сексуальная журналистка - Дженнифер Рэй

Кэш привлек Фейт в свои объятия. У нее перехватило дыхание, и он удовлетворенно улыбнулся.

Фейт подняла на него взгляд, и он увидел синие глаза, ресницы… Ее мягкие розовые губы слились с его губами в глубоком чувственном поцелуе. Тело Кэша тут же отозвалось так, как всегда откли калось на эту женщину. Он прижал Фейт к груди, гадая, как же сможет ее отпустить.

– Мне не нужны слова, чтобы выразить, что я чувствую.

Она расплылась в торжествующей улыбке.

– В таком случае тебе лучше замолчать и сделать это снова.

Глава 25

Когда Фейт проснулась, тяжелая рука Кэша лежала на ее бедре. Его волосы щекотали ее кожу. Было так странно проснуться в мужских объятиях… До этого она не приводила сюда ни одного мужчину. Эта квартира всегда была ее уединенным убежищем, но присутствие Кэша казалось таким правильным…

Фейт пошевелилась, проверяя, проснулся ли Кэш. Он не двинулся с места, и она потянулась к телефону, лежавшему на тумбочке. И тут Кэш дернулся рядом с ней. Твердый, возбужденный. Снова. Кэш, казалось, никак не мог насытиться ею, и это было так приятно… Словно она была ему по-настоящему нужна.

Фейт требовалось встать под душ и все как следует обдумать.

Она осторожно занесла ногу и приподнялась. Лучше вылезти из кровати, не разбудив Кэша. Она еще не была готова оказаться лицом к лицу с ним и с тем, что произошло между ними. Ей удалось вытащить наружу палец ноги, но большая рука тут же обняла ее за талию.

– Доброе утро, – его сонный низкий голос приковал Фейт к месту.

– Уже поздно. Мне нужно в душ.

Она попыталась отстраниться, но Кэш привлек ее к себе и поцеловал шею. Вдоль спины пробежали мурашки удовольствия. Фейт закрыла глаза и запрокинула голову, наслаждаясь теплом его тела и умопомрачительными поцелуями.

А потом Фейт повернулась и взглянула на Кэша. Его глаза были закрыты, и сейчас, удобно раскинувшись на простынях, он выглядел намного моложе.

– Знаешь, а я чувствую, что ты смотришь на меня, – все так же сонно произнес он. Фейт улыбнулась и свернулась калачиком на кровати. Кэш обнял ее большой теплой рукой и открыл глаза.

– Как ты? – Нежность его голоса удивила Фейт. Кэш улыбнулся и погладил ее бровь большим пальцем. – Ты… хорошо себя чувствуешь?

– Я чувствую себя прекрасно. Благодаря тебе.

– Я был немного груб с тобой.

Фейт вспомнила его внушительный размер и то, как нежно Кэш вошел в ее лоно, словно знал, что ей будет трудно принять его в себя. Как он потерял контроль над собой, как его толчки становились все быстрее и быстрее, пока тело не пронзила судорога страсти. Что-то горячее и тяжелое разлилось в самом низу ее живота.

– Может быть, мне это нравится.

Кэш не улыбнулся.

– Серьезно, с тобой все в порядке?

Фейт приподнялась, опершись на локоть и положив голову на руку.

– Мне приходилось иметь дело с людьми грубее тебя – и ничего, выжила.

– Кто это так жестоко обращался с тобой? Скажи мне, где они живут, и я с ними разберусь.

Фейт рассмеялась: ей были приятны слова Кэша, даже притом, что он явно шутил. Кто-то может заступиться за нее – эта мысль потрясала и пугала одновременно.

– Они остались в Англии. Наверное, теперь стали матерями и учат своих маленьких дочерей третировать окружающих.

Приподнявшись на локте, Кэш пронзил ее взглядом.

– Одноклассницы издевались над тобой?

Фейт пожала плечами.

– Это была школа-интернат. В некоторой степени там все издевались друг над другом. Только представь: ты – вдали от дома. Тебе грустно. Одиноко. Это дурно влияет на каждого.

Кэш вскинул руку, чтобы смахнуть прядь волос с глаз Фейт, и у нее перехватило дыхание. Его нежность все еще удивляла ее.

– Это их не оправдывает. Мне жаль, что тебе пришлось это пережить.

– Это не твоя вина.

– Да, но мне все равно жаль, что это происходило. Жаль, что тебе встречались люди, убеждавшие, что ты – не такая потрясающе умная и красивая, как есть на самом деле.

От его нежности что-то внутри у Фейт оборвалось. Она не хотела, чтобы Кэш так о ней беспокоился.

– Все было не так уж и плохо, – солгала Фейт, отводя взгляд. Она понимала: стоит Кэшу взглянуть ей в глаза, и он узнает правду. Узнает, что каждый день в той школе она ощущала тошнотворный страх и ужасную тоску по дому, сходила с ума от одиночества и грусти. Но все это закончилось. А теперь рядом был Кэш, и он не собирался ни куда уходить. Она взглянула ему в глаза. Или все-таки собирался?

– Ну и что теперь? Ты и я… что будет дальше? – спросила Фейт и в это самое мгновение заметила это. Колебание. Повисла пауза, пронзившая ее невыносимой болью. Он сомневался. – Я в том смысле… наверное… нужно позавтракать… что ты хочешь? Я готовлю захудалые блинчики с черникой.

Она отшатнулась, собираясь уйти. Подальше от неуверенности, мелькавшей в его глазах. Естественно, это не продлится долго. Это была лишь мимолетная интрижка.

– Фейт, подожди. Мне нужно кое-что тебе сказать.

Ну вот, все понятно. Фейт тяжело задышала и потянулась за халатом.

– Ты не любишь блинчики? – попыталась пошутить она.

Кэш уселся прямо, и одеяло сползло, обнажив его мускулистый торс. Фейт так хотела коснуться его мощной груди…

– Вчера днем мне звонил Гордон Грант. До того, как я пришел к тебе.

Улыбка сбежала с лица Фейт. Говорить о работе не хотелось.

– Он хочет оставить твою передачу.

В горле у Фейт пересохло.

– Оставить мою передачу?

– Да. – Кэш пристально смотрел ей в глаза. – Но он хочет, чтобы ты работала на английском телеканале.

Фейт обдало ледяным холодом. Грант хотел, чтобы она вернулась в Англию? Месяц назад эта новость принесла бы ей полное моральное удовлетворение. Получить шанс вернуться домой и показать всем, чего она добилась? Работать над передачей, аналогов которой не было ни на одном телеканале? Но в этот самый момент, когда Кэш лежал обнаженным в ее постели, Фейт не тянуло никуда ехать.

– Не знаю, удачная ли это идея.

– А почему нет? Это означает, что твоя передача останется в эфире. – Кэш не притрагивался к ней, и Фейт тревожно встрепенулась. Почему он старательно держал дистанцию? Неужели хотел избавиться от нее, ничего толком не объясняя? И прошлая ночь была для него «просто сексом»?

– Почему ты не сказал мне об этом вчера вечером?

– Не хотел, чтобы ты переживала.

– Переживала? С какой стати? Это – все, к чему я стремилась. Шанс доказать, на что я способна, – там, где не смогла начать карьеру. С чего бы мне переживать?