Книга Невидимая связь - Сандра Браун

Но сейчас эмоции были такими хрупкими, что не вынесли бы пристального изучения, и поэтому она сменила тему, вытянув руку с кольцом и рассматривая сверкающие грани солитера «маркиза».

– Кольцо чересчур броское!

– Да просто вульгарное. Я пытался произвести на тебя впечатление.

– Вскружить голову?

– Что-то в этом роде.

– Черта с два! Вскружить голову – это тонкий прием. Взрыв, извержение вулкана, напор, сокрушающий все на своем пути, – вот это больше в твоем стиле.

– Так я принадлежу к сильным мира сего, способным свернуть горы?

– Определенно!

Дик широко улыбнулся.

– Зато я из тех, кто добивается быстрых результатов, верно?

Она улыбнулась в ответ, и Дик подумал, что жена еще никогда не была прекраснее, чем в эту минуту.

– Ты не слишком устала, чтобы вытерпеть поцелуй?

– Ты целовал меня несколько минут назад.

– Нет, не так. Я имею в виду НАСТОЯЩИЙ поцелуй.

Он припал к ее губам. И хотя старался передать всю нежность, которую чувствовал, владевшая им страсть вырвалась на свободу, а язык ритмично проникал в рот. Дик обнял Лейни и прижал к груди. Она сжала его плечи и крепко держала, отдаваясь власти поцелуя.

– Извините, – раздался сзади ледяной голос.

Они оторвались друг от друга и наткнулись на взгляд сестры Перкинс, до того брезгливый, словно та взирала на разлитое судно.

– Сейчас мы принесем детей. Если вы остаетесь, мистер Сарджент, придется надеть халат и маску.

Дик с широкой улыбкой, призванной взбесить сестру, объявил, что остается.

По сравнению с ее домом даже психушка выглядела бы оазисом спокойствия.

Здесь было невыносимо тесно. Дик приобрел второй комплект детских вещей и мебели, не обращая внимания на то, что далеко не все могло поместиться во второй спальне. Один сундучок пришлось поставить в коридоре. Дик срочно заказал в «Сворсе» второго медведя, издающего внутриутробные звуки.

И на что им две панды?!

– Ты права. Но зато Тодд получит бейсбольную перчатку, а Манди – балетные туфельки.

Слава богу, за малые услуги…

Лейни уговорила Дика отдать цветы другим пациентам, чтобы не везти домой. Он послушался. Но устроил из их спальни настоящий тропический сад. И теперь Лейни с трудом отыскивала кровать среди цветов, стопок одноразовых пеленок, коробок с ватными шариками и влажными салфетками, плетеных корзин с одеялами, банок с детским тальком и вазелином, тюбиков и мази для лечения опрелостей, пузырьков с антисептическим раствором и коробок со все еще не развернутыми подарками.

Третий день выдался на редкость тяжелым. Миссис Томас несколько раз делала перестановки в спальне, пытаясь выкроить побольше пространства. Детская была безнадежно тесна. Приходилось протискиваться между мебелью, чтобы добраться до детей.

Весь день гости шли толпой, в основном учительницы из школы Лейни. У нее сложилось отчетливое впечатление, что они идут не посмотреть на близнецов, а пожирать глазами Дика. Кокетничали, выставляли себя напоказ, жеманничали, глупо ухмылялись и делали непристойные намеки на мужскую силу Дика. Лейни хотелось вскочить с кровати, надавать им пощечин и потребовать держать руки подальше от ее мужа. Потом ей захотелось врезать Дику по голове за то, что они истекали слюной, а он на это улыбался, как Чеширский кот! И хотя они бросали алчные взгляды на ее кольцо, никто не обращал внимания на саму Лейни!

Она ненавидела себя за эти недостойные эмоции. За то, что поддалась жалости к себе и рыдала громче малышей, но именно это она и сделала, когда Дик, проводив последнюю гостью, вошел в спальню.

– Лейни! – встревожился он, поспешив к кровати. – В чем дело?

– Во всем! – выпалила она. – Во всем! У меня голова раскалывается. Но все слишком заняты, чтобы принести мне аспирин, а у меня сил нет, чтобы встать и взять самой. Ты либо висишь на телефоне, либо любезничаешь с этими стервятницами, которые постоянно ищут новую жертву, а потом бегут разводиться! Миссис Томас спрятала все мои вещи! Я не могу найти лосьон для рук. И я по-прежнему толстая, – проныла она умирающим голосом и зарылась лицом в подушку.

Дик подошел к двери и крикнул в коридор:

– Миссис Томас, присмотрите с часик за Тоддом и Манди. И не зовите меня к телефону. Дверь спальни должна оставаться закрытой при любых обстоятельствах, исключая пожар и наводнение.

Он захлопнул дверь и вернулся к кровати.

– Убирайся, – пробормотала Лейни, когда его колено вдавилось в матрац. – Ой, что ты делаешь?!

Он подхватил ее на руки и понес к качалке, которую переставили в спальню.

– Моя сестра предупреждала насчет послеродовой депрессии.

– Ты рассказал родным обо мне? О нас?!

От удивления она даже не стала возражать, когда он устроился в качалке и усадил ее себе на колени.

– Неужели воображала, что я не поделюсь с ними такими новостями?! Они в полном восторге. Им не терпится поскорее увидеть тебя и малышей. А теперь расслабься. Голова болит?

– Немного.

– Здесь?

Он медленно погладил ее висок.

– Угу.

– Замерзла?

Лейни зевнула и прижалась к нему, положив ладонь на то место, где билось его сердце.

Она так любила ощущать мерное биение под рукой, любила волосы на груди, выглядывавшие из распахнутого ворота и щекотавшие нос.

– Нет, теперь мне тепло, – сонно пробормотала она. – Кажется, меня еще ни разу не укачивали в качалке. Мне нравится.

– И Манди тоже. Она сама сказала вчера вечером.

Лейни улыбнулась.

Проснулась она в кровати и сначала подумала, что у нее галлюцинации. Комната совершенно преобразилась. Все цветы, кроме желтых роз на тумбочке, были вынесены. Все детские принадлежности были сложены в большую пластиковую корзину для белья. Все хорошо видно, и можно сразу найти нужную вещь, но ничего не разбросано по комнате. Косметика Лейни аккуратно расставлена на комоде, как раньше, до больницы.

– Не спишь? – спросил Дик, просунув голову в дверь.

– Нет. Сколько я проспала?

– Всего час, – сообщил он, протягивая халат. – Может, примешь душ до обеда?

– Неплохо бы. Что поделывают малыши?

– Спят. У тебя полно времени, чтобы поесть до кормления.

У двери ванной она обернулась:

– Дик, как ты узнал…

Она неопределенно махнула рукой в сторону комнаты.

– Моя сестра, благослови ее господь! Я позвонил ей и умолял дать совет. Она сказала, что помнит весь этот хаос и суматоху, связанные с приездом из больницы. Ей казалось, что в ее прекрасно организованный мир безжалостно вторглись. Она предложила постараться сделать все как прежде.