Книга Беспамятный - Павел Балашов

— Пока не доказано ни того, ни другого, — фыркнул я.

— Это не проблема, — рассмеялся он. — Докажем, как и все остальное. Сдайте оружие и протяните руки, — и он снял с пояса наручники.

— Обойдетесь, — фыркнул я. — Сначала постановление об аресте.

— Сами обойдетесь, — он продолжал веселиться. — Для начала вы задержаны до выяснения обстоятельств. Двойные документы вы уже засветили, стало быть, как минимум одни из них подложные. По этому подозрению мы вас и задерживаем, «капитан», — последнее слово он выделил голосом, как издевку.

— Грамотные все стали, за дерьмом послать некого, — произнес я по-русски, уже закипая. Нет, надо было их впустить на борт «Ската» и подождать, пока достанут оружие. А потом дать автосторожу сделать свое дело. Ну не мудак ли я, а?

— О, сразу язык родных осин вспомнил, предатель, — он аж в лице поменялся, цедя слова сквозь зубы.

— Надеюсь, на этой посудине ведется видеофиксация всего происходящего в трюме. Тогда мне не придется вынимать свой сервер записи, чтобы что-то доказывать. А, вертухай? — Это тебе за «предателя», гнида.

— Ах, ты! — взревел внутряк и бросился на меня, доставая на ходу парализатор. Его двое сопровождающих не то тормозили, не то не хотели связываться, но как по команде остановились.

Рукопашная схватка — не мой конек. Но выбить из руки у взбешенного идиота парализатор и провести захват я еще хоть как-то способен. А потом стало скучно, я надел на него его же наручники, застегнул их и оттолкнул его подальше. Наберут мудаков по объявлению, а? Одного-единственного потенциального подозреваемого взять не в состоянии!

— Лицом к стене, руки за голову, — скомандовал один из лейтенантов, направляя на меня пистолет. Мда, дистанция — метров пять, глупо дергаться.

— И без глупостей, — добавил второй, точно так же направляя на меня свое оружие.

Я выдохнул, повернулся лицом к борту «Ската», складывая руки на затылке. На запястьях стиснулись «браслеты». Ладно, хотя бы я показал им, на что способен. Теперь поуважительней относиться будут, суки!

— Кузнецов, расстегни меня, — раздался голос откуда-то из-под ног.

— Не могу, господин капитан, браслеты не моей системы, — отозвался один из лейтенантов. — Вы же замок на свои отпечатки поставили.

— Тогда вскрой замок служебной картой!

— Согласно вашему приказу, господин капитан, «вездеходы» с собой не носятся, а оставляются в сейфе. Так что не могу, при всем желании. Вас поднять, господин капитан? — Я бы поставил на то, что лейт издевается над командиром. Явно отношения у них внутри структурки не то чтобы очень теплые.

— Сам встану. Доставить задержанного в камеру семь! Выполнять!

— Альтез, повернуться медленно. Вперед, шагом. Перед люком лицом к стене!

Глупо было бы спорить. Я просто пошел вперед. И через двадцать минут неторопливой прогулки по внутренностям этого летучего каземата оказался в одиночной камере. Браслеты с меня сняли, обыскали, выдали комплект белья и подушку. Я не стал ждать, когда у них наступит время отбоя, и просто растянулся на металлическом полу, расстелившись, как получилось. И буквально через три минуты я уже спал.

Сколько мне дали проваляться в объятиях Морфея, я не знаю. Просто в какой-то момент меня пребольно пнули по почкам, сопровождая это ругательствами. Черт, да со мной бандиты Сахары вежливей обращались!

— Вставай, вставай. На допрос пойдешь, — прокомментировал боец в форме рядового жандармерии.

— Не пойду, — фыркнул я. — Пока здесь не окажется мой юридический поверенный, шагу ни сделаю. Обвинение не предъявили, не представились, опись вещей, изъятых при личном досмотре, подписать не дали, идите нах! Никуда не пойду.

— Пойдешь, — он сделал шаг назад, скинул с плеча карабин и перевел предохранитель в положение «огонь», — или пристрелю нахер.

— Стреляй, — безразлично отозвался я. — А я посмотрю, как ты перед начальством отмазываться будешь.

— Тьфу, бля! — выругался конвоир и вышел, закрыв за собой дверь.

Вот так. Нет, ну не дебилы, а? Откуда их таких набрали? Что за бред вообще происходит? Кто так работает? Или это глухая провинция, в которой вообще всем все по фигу? Ну и бардак же в родной конторе настал, а? Я улегся поудобнее и опять провалился в сон, как по команде. Пошли все в дупу, а я высплюсь хоть раз за всю эту идиотскую историю!

— Соловьев, советую проснуться, — раздалось у меня над ухом. Я приоткрыл один глаз и увидел перед собой одного из тех троих, с которыми разминулся на НовоРа.

— Зачем? Вы кто вообще? Идите вон, я спать хочу, — я демонстративно повернулся на другой бок.

— Я — старший дознаватель Управления Внутренней Безопасности Жандармского Корпуса Российской Империи майор Бурносов. Вы подозреваетесь в неоднократном нарушении Устава, военной измене, подлоге, шпионаже и дезертирстве. И в ваших интересах отвечать на мои вопросы, быстро и честно, — отчеканил он.

— Что, одновременно в шпионаже и дезертирстве? Что-нибудь одно выбрать мозгов не хватило? Или что из центра спустили, то и лаете? Идите нах. Пока здесь мой поверенный не появится — даже видеть ваши рожи не хочу. А когда прилетит — тогда и поговорим, — я зевнул, показывая, что разговор себя исчерпал, с моей точки зрения.

— Соловьев, не лезь в бутылку, — настаивал мой визави. — Хуже только самому себе делаешь, идиот!

— Шавка, закрой рот и вали отсюда, пока работать не научишься. А когда научишься, тогда и приходи. Вместе с моим поверенным. А будешь хамить — руки пообрываю нахрен, — пробормотал я сонным тоном, хотя на самом деле был напряжен и зол. Бурносов явно не ожидал такого развития событий, поскольку заткнулся и судорожно переводил дыхание. Явно ему хотелось треснуть меня хорошенько хоть чем-нибудь, но вот незадача — он понимал, что я прав. До тех пор, пока они наплевывают на законы Империи, в процессуальной их части, я имею полное право плевать на них. Наконец майор перевел дух и решил попытать счастья с другой стороны:

— И с каким поверенным вы предлагаете связаться?

— Вот это уже разговор жандарма, а не мудака в погонах, — прокомментировал я. — Для начала меня вполне устроит, если вы свяжетесь с юристом первого класса Алексеем Алексеевичем Дергачевым, по совместительству полковником жандармерии, начальником двадцать второго управления. Его работа в качестве моего юридического поверенного меня более чем устроит.

— А меду с орешками тебе в камеру не принесть? — поинтересовался Бурносов. — Ишь, начупра ему в качестве адвоката подавай!

— Делайте, что вам говорят, майор, не усугубляйте список ваших процессуальных нарушений, — я опять зевнул, стараясь дышать как можно ровнее.

— Ну видал я нахалов, но таких… Соловьев, ты идиот, — высказался майор и вышел из моей камеры. За что я ему был несказанно, честно говоря, признателен.