Книга Специальный рейд - Сергей Самаров

– Ты застал Текилова у Косаченко? Как он тебя принял?

Тобако сначала даже растерялся.

– Кто-то, вижу, нагло опередил меня? Вот так всегда! Стараешься, стараешься... Будишь в себе самые лучшие душевные качества, чтобы выплеснуть на людей океан обаяния, когда ходишь по квартирам и выспрашиваешь, словно заядлый вор-домушник, кто в такой-то квартире живет и чем он занимается в рабочее время и на досуге. И почему у него одно ухо торчит в сторону, а второе смотрит вниз, как у спаниеля. Забираешься к людям под кожу, чтобы выведать у них все, что они сказать не хотят, и стараешься, чтобы не говорили то, что сказать желают. Потому что мне совершенно не интересно, с чего это вдруг по вечерам у маленькой собачки бабушки Розы поднимается температура и пропадает аппетит и с какой стати у тети Светы сноха матерится не по-русски. И после всего этого оказывается, что все твои старания были напрасными. Я так подозреваю, что это парни из «Альфы» подстроили мне очередную гадость?

Тобако предпочитал отдавать своим бывшим коллегам все существующие лавры первенства, если они не принадлежали ему самому. На основании только одной совместной операции он еще недостаточно привык к тому, что Басаргин порой делает выводы и без чужих сообщений.

– Обошлись, слава богу, своими силами... – ответил Александр.

– Неужто опять вычислил? – У Тобако брови приподнялись на самый лоб.

– Вычислил. Уж извини меня за такую подлость.

– Научи, Христом богом молю. Тогда не придется бегать по городам и весям, как Савраска...

– Бог научит... А ты слушай, когда я объясняю, и улавливай систему, если она есть, в чем лично я сомневаюсь, потому что сам уловить ее не могу. Соответственно, не могу и объяснить принцип.

Андрей плюхнулся в кресло.

– Я готов слушать очень внимательно.

– Мне странно, что Текилов не совершил за день ни одного звонка по «сотовику», – сказал Доктор. – Или у него есть второй телефон для особых нужд, или он просто очень осторожен.

– Он же бывший мент. И знает, что его могут при желании прослушать. Тем более Андрей уже имел с ним непродолжительную беседу. Любой здравомыслящий опер поймет, что ему не очень верят. Если на него вышли, значит, у этого выхода должны быть какие-то основания. И вышли не простые люди, а сразу сотрудники Интерпола. Потому и тишина...

– Но ему-то должны звонить?

– Значит, носит с собой две трубки разных телефонных компаний.

– Рассказывай, рассказывай... – продолжал настаивать Тобако.

– Я не в состоянии все рассказать, потому что мне не хватает некоторых звеньев в цепочке. Я могу только отдельные участки осмыслить и представить, но предстоит еще соединить их друг с другом. Только предварительно я позвоню по двум номерам, чтобы не опоздать и не дождаться беды...

Позвонить Александр не успел, потому что его опередил входящий звонок.

– Алло, я вас слушаю, – ответил Доктор. – Одну минутку.

И протянул трубку Басаргину.

Басаргин ответил и тут же включил спикерфон на аппарате.

– Александр Игоревич, дождались мы первой беды... – сообщил генерал.

– Что, уже? – Он только что сам говорил о предполагаемой беде, но сейчас подумалось, что Астахов собирается рассказать о взрыве в людном месте Москвы.

– Пока только малая. Людмила Анатольевна Косаченко десять минут назад, управляя известным вам автомобилем, на высокой скорости приблизилась к милицейскому посту. Она вышла и успела только пожаловаться милиционерам, что ее преследует автомобиль с чеченцами, как этот автомобиль остановился рядом, из окон высунулись два автомата и буквально изрешетили и саму Косаченко, и двух милиционеров, которым она жаловалась. Все трое скончались на месте. Третий милиционер успел спрятаться за машину и дал несколько ответных выстрелов, после чего чеченцы скрылись в неизвестном направлении. Машину они бросили через два поворота в проулке. Должно быть, следом ехала другая, которая и забрала стрелков вместе с оружием. Один из нападавших ранен выстрелом милиционера. На месте остановки машины, прямо под окном дверцы, обнаружена кровь, автомат выпал в окно дверцы и тоже окровавлен.

– Владимир Васильевич, записывайте адрес, куда сейчас, скорее всего, повезут раненого, – сразу включился в ситуацию Басаргин и продиктовал адрес своего врача-осведомителя. – Одна просьба... Человек, который будет оказывать раненому помощь, один из самых ценных осведомителей ФСБ, и рисковать его раскрытием нельзя. Прошу задержание провести так, чтобы, по возможности, не «засветить» его. Лучше уже на выходе. Или вообще в стороне, когда они отъедут. Там дорога большая, автомобиль можно блокировать грузовиком.

– Спасибо. Высылаю группу захвата, – отозвался Астахов и положил трубку.

Басаргин торопливо набрал номер. Долго ждал, когда возьмут трубку. Длинным гудкам, казалось, не будет конца. Наконец ответили:

– Алло! – Голос сухой и хриплый, но даже одно-единственное слово было произнесено с откровенным кавказским акцентом.

– Ширвани, послушай-ка меня внимательно и не клади трубку.

На другом конце провода молчали.

– Ахмат Текилов сдал тебя Умару Ажигову. И тебя, и твою сестру. Может быть, еще и не полностью сдал, но собирается это сделать в ближайшие часы. Ты можешь сейчас закрыть изнутри дверь, чтобы поговорить со мной об этом деле?

– Кто это говорит? – спросил Ширвани.

– Человек, который ловит Умара.

Раздумье длилось несколько долгих томительных секунд. Должно быть, Ширвани Байрамханов не отличался реактивной сообразительностью.

– Дверь закрыть?..

– Да, изнутри.

– Она закрыта.

– Там есть задвижка?

– Есть. Ее задвинуть?

– Конечно... И быстрее. Потом поговорим.

Трубка стукнулась о стол. Басаргин только головой покачал от такой замедленной реакции на свои слова. Другой давно бы все понял и начал бы действовать. Даже вопросы сам стал бы задавать, чтобы себя обезопасить.

– Я закрыл... Что еще? – снова взяв трубку, спросил Ширвани.

– Теперь слушай меня внимательно. Сейчас за тобой приедет человек, который уже приходил сегодня в дом. Ты рассматривал его через дверной «глазок». Запусти его в квартиру. Он все тебе объяснит.

Ширвани опять долго думал.

– Ты понял?

– Понял. Только пусть тот человек будет один. Мне в «глазок» видно, если кто-то сбоку спрячется...

Тяжело общаться с человеком из деревни. Да еще если этот человек плохо по-русски разговаривает. Осталась надежда, что он все-таки понимает, что ему говорят.

– Если позвонит Ахмат Текилов, ничего ему не говори.

– Он только что ушел. Сказал, что будет звонить.