Книга «Пушечное мясо» Черчилля. Безоговорочная капитуляция - Александр Усовский

Рузвельт НИЧЕГО Сталину на его вопрос не ответил, пустившись в воспоминания о том, как он, будучи ребенком, путешествовал по Германии, и о том, какие трудности пережила оная Германия в ходе Первой мировой войны – в частности, о царившем там голоде. Сидевшему тут же Идену все стало ясно – американский президент мягко намекнул советскому вождю, что брыкаться не стоит, что ему отлично известно, насколько остро в СССР стоит вопрос продовольственного снабжения, и что, если воля Мирового Капитала не будет исполнена, Советский Союз ждут такие тяжелые испытания, по сравнению с которыми «брюквенная зима» 1916/17 года в Германии покажется легкой овощной диетой.

И товарищу Сталину НЕЧЕГО было на это ответить!

Допустим, товарищ Сталин не согласился бы на «безоговорочную капитуляцию», мотивируя это тем, что такая постановка вопроса приведет к огромным жертвам среди советского мирного населения и военнослужащих Красной Армии. В этом случае Рузвельт, пожав плечами, мог бы сказать: «О’кей, но в этом случае нам придется те ресурсы – в том числе и продовольственные, которые мы запланировали для поставки в СССР, направить на усиление наших собственных армий». Что это означало бы для Советского Союза – понятно: смерть от голода миллионов людей. Без вариантов.

Используя тяжелейшее положение СССР в деле обеспечения армии и населения продовольствием, США принудили Сталина согласиться с тем, что война будет вестись до полного и окончательного уничтожения Третьего рейха; всякие сепаратные переговоры с существующим в Берлине правительством – о мире ли, о перемирии ли, о частичной капитуляции – Советскому Союзу запрещались. Более того, Советский Союз лишался вообще каких бы то ни было возможностей в вопросе завершения войны – война с Германией может и должна быть закончена лишь решением западных союзников, как это было с Италией.

Фактически с 1 декабря 1943 года Красная Армия де-факто становилась сухопутной армией англосаксонского мира, и согласие Сталина на вступление СССР в войну против Японии (после завершения боевых действий в Европе) лишь подчеркивало этот факт…

Все же остальные вопросы, которые обсуждались в Тегеране – в том числе и о пресловутом «расчленении Германии», – не более чем протокольные разговоры ни о чем. Рузвельт добился ВСЕГО, что от него требовали «комиссары» Мирового Капитала, и после этого мог позволить участникам конференции жарко спорить о том, на сколько частей после войны следует разделить Германию (каковую идею он сам же и подбросил). Пусть ребятишки потешатся, пусть думают, что играют в Большую Политику…

* * *

Справедливости ради надо отметить, что после Тегеранской конференции поставки по ленд-лизу значительно увеличились, в том числе и по продовольствию. Продовольственные поставки к середине 1944 года значительно превысили суммарный ввоз продовольствия за период действия Первого и Второго Протоколов, потеснив в советских заявках металлы и даже некоторые виды вооружения. В общем объеме ввезенных по последним Протоколам грузов продовольственные заняли свыше 25 % тоннажа. Но спешить слезно благодарить американцев за пять миллионов тонн продовольствия, поставленных по ленд-лизу, мы не будем – к чему? Ведь США снабжали СВОЮ армию, которая сражалась во имя американских интересов (вернее, интересов Мирового Капитала) – отчего ж здесь надо умиляться?

* * *

В Тегеране произошел фактический отказ СССР не только от возможности установления с Германией сепаратного мира – это как раз логично и правильно, но и частичный отказ от национального суверенитета в пользу Мирового Капитала; после конференции в иранской столице Советский Союз лишался права на инициирование в рамках антигитлеровской коалиции каких бы то ни было вопросов, связанных с прекращением войны в Европе. Это было сделано для того, чтобы Германия избежала конечного и полного поражения в войне – вне зависимости от того, КАКОЕ германское правительство предлагало бы союзникам прекратить войну и сесть за стол переговоров. Даже если бы 20 июля 1944 года покушение полковника Штауфенберга удалось и власть в Германии каким-то чудом перешла бы к заговорщикам, среди которых были фельдмаршал Вицлебен, генерал-полковник Гальдер, фельдмаршал фон Клюге, фельдмаршал Роммель, фельдмаршал фон Бок, то никаких изменений в отношении конечной цели войны у союзников бы не произошло, неважно, кто был бы фюрером Третьего рейха, Гитлер, Фромм или Гальдер. ГЕРМАНИЯ ДОЛЖНА БЫЛА УМЕРЕТЬ – вне зависимости от того, кто бы ее возглавлял на момент смерти…

А для этого Рузвельт милостиво позволил русским продолжать умирать в великой битве на Восточно-Европейской равнине – какое ему было дело до того, что миллионы матерей не дождутся своих сыновей? Ведь это были всего лишь русские…

* * *

Впрочем, нельзя сказать, что Советский Союз после Тегеранской конференции обреченно следовал по проложенному англосаксами курсу на «безоговорочную капитуляцию». Попытки как-то избавиться от диктата Мирового Капитала у нас были – и не сказать чтобы совсем уж провальные. В конце концов, за каждый день войны мы платили страшную цену, более шести тысяч жизней наших солдат и офицеров, и естественным желанием советского руководства было как-то снизить эту чудовищную плату.

Пик с руководителями комитета «Свободная Германия»

В 1944 году комитет «Свободная Германия», созданный тщанием заместителя начальника 4-го управления НКВД Мельникова из пленных немецких офицеров (в него входили фельдмаршал Паулюс и генерал фон Зейдлиц), стал рассматриваться в качестве возможного антифашистского немецкого правительства в эмиграции, которое Берия предлагал организовать в Москве в 1944 году. В августе этого года это предложение всерьез рассматривалось Сталиным и Молотовым. Увы, предложения по созданию антифашистского немецкого правительства в эмиграции так и осели в делах Четвертого управления и разработках Главного управления по делам военнопленных и интернированных лиц НКВД СССР – из-за утечки информации об этих планах стало известно в Лондоне и Вашингтоне, откуда незамедлительно последовал окрик «Фу!». Еще до Тегерана, летом 1943 года, в столице Швеции появился высокопоставленный советский дипломат А. Александров, который, согласно воспоминаниям П. Кляйста, вскоре принял участие в очередном туре советско-германских контактов (которые начались еще летом 1942 года). В сентябре 1943 года в Стокгольм с этой же целью прибыл заместитель наркома внутренних дел СССР, бывший посол Советского Союза в Германии В. Деканозов. Правда, после Тегеранской конференции эти контакты практически сошли на нет, но летом – осенью 1944 года в Стокгольме вновь оживились советско-немецкие контакты, причем на этот раз к ним оказались причастны высшие чины СС – увы, 29 сентября эти переговоры опять зашли в тупик, в основном потому, что о них стало известно американской и английской разведкам. «Союзники» довольно успешно «поработали» со многими нашими «ответственными деятелями», в результате чего знали о том, что творится в Кремле, иногда лучше самих кремлевских сидельцев. Деньги – большая сила даже в коммунистической стране, знаете ли…