Книга Книги лжепророков - Александр Усовский

* * *

Эх, до чего ж хорошо в мае на Украине! Одиссей выбрал дорогу через Тернополь, Хмельницкий, Староконстантинов — чтобы затем, повернув на Любар, от него прямиком рвануть на Белую Церковь, по дороге минуя Казатин и Сквиру. Вот она, самая, что ни на есть, коренная Украина! Садочки, ставочки, белые хатки… Красотища! Дороги, правда, не шибко роскошные — ну да ему на "копейке" автобаны и ни к чему; самая "жигулёвская" дорога!

Одиссей покинул Львов на рассвете, плотно позавтракав на дорожку за шикарным шведским столом своего отеля (благо, с самого утра посетителей было мало, всего пару человек; видно, здешние постояльцы привыкли подолгу нежиться в своих постелях), и к обеду был уже в Любаре; правда, ожидаемых еврейских древностей (которые он, вопреки здравому смыслу — ведь через эти места в своё время дважды прошли немецкие армии, относившиеся к евреям крайне недружелюбно, плюс почти три года оккупации — всё же ожидал увидеть от столицы украинского еврейства) ему увидеть не довелось; впрочем, и без хасидов с пейсами впечатлений от дороги у него было — через край.

Обедать он решил в Казатине; выбранное им навскидку придорожное кафе приятно удивило ценами (за полноценный обед — всего двадцать гривен) и немало порадовало дружелюбием обслуживающего персонала. Видно было, что Западную Украину он уже покинул — говор здешних жителей был много мягче галицийской полупольской мовы; да, похоже, Галиция — всё же совсем не Украина, а галичане — не украинцы, и украинцами им не стать — хоть шляйся они по все дни напролёт по улицам Львова с жовто-блакитными прапорами. Вот Казатин — это Украина!

Что характерно — во Львове продавщицы и прочий обслуживающий персонал, обычно говорящий на своём диалекте, при обращении к ним по-русски тут же переходили на великий и могучий, наглядно демонстрируя Одиссею, что в их понимании русский язык и галицийский жаргон — ДВА РАЗНЫХ ЯЗЫКА. Здесь же, на Подолии, никто и не думал при разговорах с Одиссеем переходить со своей мовы на русский язык — ибо каждый его собеседник (на подсознательном, наверное, уровне) твердо знал, что разговаривают они на одном языке, пусть и на разных его диалектах, и нет никакой нужды в переходе с одного диалекта на другой — язык-то один и тот же!

Дальнейшая дорога довела его — через Белую Церковь, Узин и Кагарлык — до городка Канева, печально известного трагическим воздушным десантом в ноябре сорок третьего; тогда, помнится, наши неопытные в этом деле транспортники выбросили геройских, но, увы, слабо обученных десантников — тысяч пять, кажись? — прямо на позиции немецкой зенитной артиллерии, которая их и перебила прямо в воздухе; а те, кто выжил среди адского огня с берега — захлебнулись в днепровских водах или попали в плен. Впрочем, и у наших союзников десанты с воздуха бывали провальными — достаточно вспомнить монтгомериевский "Маркет Гарден", в котором полегло большинство десантников польской бригады, да и канадцам досталось на орехи…. Только одним немцам за всю вторую мировую войну удался оперативный десант — всемирно известная Критская операция; да и то, по уровню потерь Крит мало чем отличался от Канева, во время своей операции немцы, помнится, тоже потеряли треть транспортных самолётов и чуть не половину десантников убитыми и ранеными.

От Канева дорога повернула на юго-восток; чуть-чуть не доехав до Черкасс, Одиссей увидел по левую руку огромный разлив Днепра — это начиналось Кременчугское водохранилище. Более двух часов затем он ехал вдоль берега этого рукотворного моря, восхищаясь изумительными видами — пока едва не врезался в задницу какому-то зазевавшемуся крестьянину на "москвиче". Успев затормозить буквально на последней секунде — дальнейший путь Одиссей проделал, уже не отвлекаясь на море слева. Справа остался исторический Чигирин, навечно связанный с историей восстания Богдана Хмельницкого — и, наконец, уже на закате, по длиннющему, как кишка, мосту, Одиссей въехал в Кременчуг.

Мост этот, кстати, его немало поразил; он был двухэтажный, по его первому уровню была проложена железная дорога, а уже над ней — автотрасса. Правда, когда колёса его "жигулички" коснулись этого шедевра советского мостостроения, Одиссей убедился, что состояние дорожного полотна было, увы, аховым — мост, по ходу пьесы, не ремонтировался со времен строительства. К тому же автомобильная трасса была узкой до неприличия — две машины еле-еле расходились; плюс к этому, перед идущей впереди Одиссея пожилой "маздой" крутили педали двое велосипедистов с огромными рюкзаками — по всем признакам, велотуристы — которые изрядно задерживали движение. Понятно, проехать им по пешеходной полосе на великах с их багажом было бы крайне проблематично — посему они ехали по автомобильному пути, тормозя понемногу все идущие за ними автомобили. Ладно, туризм — дело полезное и нужное; посему ругаться и негодовать по поводу задержки движения мы не будем — во всяком случае, вслух.

На середине моста Одиссей огляделся по сторонам. Да-а-а, Днепр, конечно могучая река, от берега до берега в этом месте было никак не меньше километра; силища! И тут вдруг мост под его машиной начал мелко дрожать, словно больной лихорадкой — это этажом ниже проследовал грузовой поезд. Ни фига себе здесь резонанс! — подумал Одиссей и мысленно перекрестился; быстрей бы оказаться на той стороне, от греха подальше…

Первый же остановленный им "язык" охотно сообщил, что лучшая гостиница этой родины большегрузных самосвалов — "Кремень", расположенный в самом центре города; что ж, "Кремень" так "Кремень"! Одиссей довольно легко добрался до центральной площади и, оформившись в рецепции этого отеля (который, надо сказать, изрядно уступал львовскому "Гранд Отелю" по уровню комфорта, зато сто очков вперед давал тому по стоимости проживания), задал вопрос портье насчёт позднего ужина.

Барышня, сидящая на рецепции, только пожала плечами.

— Хиба ж я видаю? Ходьтэ до казино, можэ, там що й е поисты?

— В казино? — Удивился Одиссей.

— Так! Там и ресторан, и бар…

Ну что ж, казино так казино. Одиссей обошёл гостинцу вокруг (как ему посоветовал швейцар на входе) — и, действительно, обнаружил под горящей надписью "азино" (буква К, увы, отсутствовала в принципе — очевидно, кому-то она понадобилась в хозяйственных целях) входную дверь, ведущую, по-видимому, в обещанную барышней на рецепции смесь игрового заведения, бара и ресторана.

Действительно, казино. Только уж что-то слишком провинциальное — хотя, надо отметить, не без некоторого шика и пафоса. Крупье — в красных жилетках и бабочках, два столика для рулетки, пару — для "Блэк Джека", десяток автоматов у стены…. Такое, в общем, супер-мини Монте-Карло.

К Одиссею неторопливо подошёл мужчина в тёмном костюме.

— Будэтэ граты?

Одиссей отрицательно помахал головой.

— Девушка на рецепции сказала, что здесь можно поесть… Можно?

Мужчина дружелюбно кивнул.

— Направо — там ресторан. Тилько …

— Что, может не быть еды?

Секьюрити — а это был, безусловно, охранник, на лице у него застыло столь характерное для этой профессии выражение — кивнул.