Книга Безрассудное счастье - Аманда Лиз

— Слушай, ты наверняка сможешь обойтись без этой штуки. Может, вообще не будет никакого… приступа.

Алекс старалась говорить ласково, но при этом твердо: пусть поймет, что на этот раз она не намерена потакать его самолюбию.

— Нет, Алекс, поедем. Мне хуже с каждой минутой. Если я не доберусь до ингалятора…

Окончание фразы потонуло в невнятном бульканье и перешло в кашель. Алекс пожала плечами и в отчаянии обернулась к Саймону, но тот проявил полное непонимание:

— Ну конечно, если это так серьезно, поезжайте. Ты сможешь сам вести машину? Алекс, ты взяла права?

Саймон заливался соловьем. Она была готова убить его. Неужели он не видит, что Ричард просто воспользовался ситуацией? А ведь это не только его выходные! Конечно же, Саймон все понимает. Наверняка ликует от радости, что останется с Ником наедине в этом романтическом уголке.

При мысли, что Алекс окажется за рулем его шикарного кабриолета, Ричард нашел в себе новые силы сопротивляться болезни.

— Нет-нет. Если мы поедем прямо сейчас, я прекрасно справлюсь. Но еще немного, и… Саймон, мне очень жаль, что так получилось. Надеюсь, ты ничего особенного не планировал на вечер…

— Нет, конечно. Ничего особенного. Жаль, что вы так рано уезжаете, но все равно было очень приятно вас здесь видеть.

Сам того не подозревая, Ричард играл Саймону на руку. Остаться наедине с Ником на весь вечер — это же Божья благодать. Баранина наверняка не пропадет, а если еще прибавить к ней бутылочку вина из погреба, а в старенький магнитофон поставить кассету Джонни Холидея… В этой записи было что-то ностальгическое, пробуждающее аромат тех далеких беззаботных дней… Единственное, о чем Саймон сожалел, — это что он не успел поведать Ричарду историю о зловредных генах, таившихся в крови Алекс.

Так или иначе он согласился, что ждать дольше было бы опасно. Алекс улучила момент и прошипела ему что-то вроде «Иуда!», но Саймон предпочел не обращать внимания. Заручившись обещанием, что Алекс и Ричард приедут снова как можно скорее, он вышел с ними во двор и даже помог сложить вещи в машину.

С отчаянием Ник смотрел, как Ричард включил зажигание и новенький блестящий кабриолет сорвался с места, поднимая дорожную пыль. Саймон предложил вернуться в коттедж, но Нику хотелось быть совсем в другом месте. Он бы все на свете отдал, чтобы можно было вернуться туда, к ручью, где они с Алекс смотрели друг другу в глаза, а еще лучше — в ночную кухню. Ему казалось, даже воздух вокруг отравлен ощущением потерянной возможности. Так он стоял, глядя вслед удаляющейся машине, пока она не скрылась за поворотом. В последний момент Алекс обернулась, и у него зашлось сердце: может быть, она смотрела на него?

Надежда вновь ожила в душе Ника. К досаде Саймона, он весь вечер витал в облаках и абсолютно не обращал внимания на романтическую обстановку, которую тот с таким трудом создавал. Свечи, музыка — все пропало впустую, а баранина осталась почти нетронутой. Свет в конце тоннеля, который увидел Ник, не давал ему думать ни о чем другом.

Саймон был в недоумении. Очевидно, произошел какой-то перелом, но это было совсем не то, на что он рассчитывал. Что-то случилось, о чем он не знал. Так что Ник был не единственный, кого в этот вечер мучили неразрешенные проблемы.

Проведя таким образом вечер, товарищи по несчастью пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим комнатам — теперь у каждого была отдельная спальня. Никогда еще ни один диван не казался Нику таким удобным. Едва положив голову на подушку, он погрузился в глубокий сон и до самого утра видел приятные сны. Проснувшись, он еще помнил бездонные глаза Алекс, обещавшие ему так много…

Глава 7

— Я просто не знаю, что делать. Я все перепробовал, и все без толку. Нет, я умываю руки.

Саймон говорил очень убедительно, но Алекс сотни раз слышала это и прежде. Излив душу в потоках жалоб, он с новой энергией брался за дело, которое еще недавно казалось ему безнадежным.

— Гм… А что конкретно ты пробовал?

Вообще-то Алекс не была уверена, что хочет это знать, однако дружба прежде всего. К тому же она чувствовала какое-то мазохистское желание услышать самое худшее. Может быть, если она узнает ужасную правду, это погасит огонь надежды, разгоревшийся в ее сердце после тех безумных выходных в Девоне.

— Ну что обычно делают в таких случаях. Ужин со свечами, музыка… Слушал его с открытым ртом, смеялся его шуткам. На самом деле он очень интересный человек, у него такие глубокие мысли…

Ого! Если Саймон заговорил про «глубокие мысли», дело серьезное. Обычно-то подобные беседы вертелись вокруг того, какой объектив лучше, а изюминкой был свежий анекдот из жизни кошек. Видимо, Саймону отказало чувство юмора, раз он продолжал свой панегирик:

— Он такой чуткий, такой неординарный человек… Представляешь, он всерьез озабочен экологией! Мы теперь покупаем специальную туалетную бумагу, а весь мусор сортируем по разным контейнерам.

Час от часу не легче. Это надо же, чтобы Саймон сменил свою любимую супермягкую бумагу на желтый рулон с опилками! Только представить, чего стоила забота об экологии человеку, который всю жизнь прожил по принципу «использовал — выкинул». Он никогда не носил рубашку больше двух дней подряд, да и то в случае крайней необходимости — например, если проводил ночь где-нибудь на другом конце Лондона. И теперь этот человек раскладывает мусор по контейнерам! Можно поспорить, что наибольшей популярностью у него пользуется ящик для бутылок из-под шампанского.

— Отлично, значит, вы поговорили о высоком, стали складывать отдельно консервные банки и объедки. Что еще?

Все это было очень забавно, однако Алекс никак не могла подобраться к сути. Что стоит за этими контейнерами с мусором и экологически безопасными коробками от стирального порошка?

— Ну, и мне показалось, что он как-то особенно смотрел на меня, но, в сущности, не о чем говорить. Просто мне хотелось в это верить.

Алекс сама удивилась, какое облегчение испытала при этих словах. А ей-то казалось, что она взяла себя в руки и оставила надежду!

— Он что-нибудь сказал тебе? Намекнул, что ты ему небезразличен?

Она внутренне сжалась, приготовившись к очередному удару. Но ведь, в конце концов, Саймон мог истолковать в свою пользу самое невинное высказывание.

— Ничего особенного, но я это чувствую. Ты ведь тоже заметила? Слушай, для меня это много значит. На этот раз все по-другому, Алекс. Я очень дорожу им. Я действительно хочу сделать его счастливым.

«Чего ты действительно хочешь, так это залезть к нему под одеяло», — подумала Алекс.

Ее одолевали сомнения насчет чистоты мотивов Саймона. Горбатого могила исправит — это точно про него. Вот уж у кого развит инстинкт охотника! Чем труднее, тем интереснее. И хотя он говорит так жалобно и ни на секунду не сомневается, что чувства его глубоки и искренни, Алекс могла поспорить, что его запал иссякнет, как только добыча окажется в его руках.