Книга Обретение крыльев - Сью Монк Кид

– …Ты говорил «невесты». Помимо знакомой из Бофорта, есть и другая?

– Да, она, кажется, из Саванны.

– А как ты узнал об этой? Надеюсь, не от очередной кузины?

Он едва заметно улыбнулся:

– Об этой я услышал от самого Берка. Столкнулся с ним вчера вечером. Он признался, что имеет виды на обеих молодых леди.

– Ты видел его? Но почему не дал мне…

– Хотел избавить тебя от страданий и унижения. Наши родители сходятся на том, что тебя следует оградить от этого человека. Тебе больше незачем с ним видеться. Я разорвал помолвку с твоей стороны.

«Как ты мог?»

Он узурпировал любой мой шанс на личную месть. В тот момент я больше сердилась на детскую попытку Томаса защитить меня, чем на низость Берка. Я вскочила на ноги, повернулась к брату спиной, задыхаясь от невнятных обидных слов.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – произнес он у меня за спиной. – Но уж лучше пусть будет так.

Он ничего не понимал в моих чувствах. Мне хотелось накричать на него за надменные слова, но, обернувшись, я увидела его полные слез глаза и заставила себя ответить вежливо.

– …Мне хочется побыть одной. Прошу тебя.

Он поднялся:

– И еще кое-что. Тебе придется какое-то время не показываться на публике. Мама считает, трех недель достаточно, для того чтобы разговоры утихли. Потом сможешь вернуться в свет.

Он ушел, а я стояла у окна, охваченная гневом и обидой, и понимала, что виновата во всем сама. Как могла я стать добычей столь распутного человека? Неужели была настолько ослеплена страстью, что вообразила, будто он любит меня? Оконное стекло отражало мое лицо – румяные круглые щеки, длинный отцовский нос, бледные глаза, волосы необычного цвета. И я отрезала для него прядь этих волос! Должно быть, он посмеялся надо мной.

Я подошла к письменному столу и достала письмо с его предложением о замужестве. Не стала перечитывать послание, лишь разорвала его на мелкие кусочки. Обрывки усеяли стол, ковер и складки моей юбки.

В это время года перелетные вороны – обычное явление. Шумные стаи двигались темной завесой и оглушали пространство карканьем. Я повернулась к окну и смотрела, как птицы, заполнив все небо, постепенно исчезают, оставляя после себя пустоту.

Подарочек

Сара сидела в своей комнате. У нее, бедняжки, разбилось сердце. Бина говорила даже, что, когда она ходит, слышно позвякивание. Ее брат Томас забыл перед уходом надеть шляпу, и весь дом узнал, что случилось. У мистера Уильямса обнаружилось еще две невесты. И кому же теперь надо «быстренько исчезнуть»?

В тот день, когда настало время чаепития, госпожа сказала Томфри:

– Следующие три недели Сара не будет принимать посетителей. Говори гостям, что ей нездоровится. Нездоровится, Томфри. Я хочу, чтобы ты говорил именно так.

– Да, мэм.

Госпожа заметила мою нерешительность:

– Не мешкай, Хетти, отнеси поднос в комнату Сары.

Я приготовила поднос, но знала, что Сара не притронется к угощению. Я заварила ее любимый чай с иссопом, вспоминая, как в детстве мы пили его на крыше, и она рассказывала мне о серебряной пуговице и своих грандиозных планах. Пуговицу она выбросила, но я носила ее в мешочке на шее едва ли не каждый день.

Я заскочила в маленькую кухню, сняла с шеи мешочек и вынула потускневшую пуговицу. Она стала похожа на большую съежившуюся виноградину. Я почистила пуговицу, и та засверкала.

Сара сидела за письменным столом и что-то писала в блокноте. Глаза у нее были такие заплаканные, что я даже не понимала, как она может писать. Я поставила перед ней поднос и попросила:

– Посмотри, что там, на чайном блюдце.

Все эти годы она не видела пуговицу, но сразу узнала ее:

– Как ты… Ой, Подарочек, ты ее сохранила?

Сара не прикасалась к пуговице, только смотрела на нее во все глаза.

– Ну да, вот она, – сказала я.

И пошла к двери.

Сара

На следующее утро, несмотря на мои протесты, мама отправила Нину в гости к Смитам – поиграть с их дочерью. Смиты жили в квартале от работного дома. Во время своего последнего визита Нина услышала крики и в испуге вскочила, рассыпав камешки по веранде. Моя сестра еще ничего не знала о камере пыток – я старалась оградить ее от этого, – но сыновья Смитов рассудили по-своему. Они объяснили ей, что услышанные звуки – вопли раба, которого секли кнутом, и в жутких подробностях описали наказание. Руки раба с помощью блоков поднимали над головой, а ноги приковывали цепями к опоре. Мальчики поведали и о других ужасах – отрезанных ушах, выбитых зубах, ошейниках с шипами и некоем хитроумном изобретении в виде птичьей клетки, надеваемой на голову раба.

Я обещала Нине, что ей не придется туда возвращаться. Но теперь, когда карьера отца под угрозой, мать не погнушалась использовать семилетнюю девочку для укрепления связей с политически могущественными Смитами.

Вскоре после отъезда Нины начался ливень, на пару с приливом он быстро превратил улицы в каналы, полные грязи. Днем шторм разбушевался над морем, и мое терпение лопнуло. Надев старую черную шляпу Мэри с вуалью, я выскользнула в заднюю дверь с намерением во что бы то ни стало привезти домой сестру.

В конюшне Сейба не было, только Гудис, которому я доверяла больше.

– Я лишь лакей и не должен править экипажем, – испугался он.

С большим трудом я убедила его в безотлагательности поездки, и мы отправились в новом кабриолете.

В тот день город гудел разговорами о космическом явлении – потоке комет, как говорили. Даже разумные люди вроде отца и Томаса твердили об апокалипсисе, но я-то знала, что в салонах Чарльстона с бо`льшим жаром, чем конец света, обсуждается мой скандал с Берком. Я надеялась, что меня не узнают в шляпке Мэри и в новом, не примелькавшемся еще кабриолете с поднятым верхом. При некотором везении мать никогда не заподозрила бы, что я вырвалась из заточения.

Беспокоясь за Нину, я закрыла глаза и представила, что держу ее в объятиях. Вдруг экипаж толкнуло, и он резко остановился на Каминг-стрит, правое колесо застряло в глубокой луже.

Гудис стегал лошадь кнутом, потом спустился, потянул за уздечку и хомут. Норовистая кобыла откинула голову и отшагнула назад, отчего экипаж сел еще глубже. Я услышала, как Гудис вполголоса ругается.

Он подошел к задку экипажа и налег на него. Экипаж чуть-чуть качнулся вперед, не более того.

– Оставайтесь на месте, мисс, – сказал он мне. – Я схожу за подмогой.

И неуклюже пошел прочь, а я разглядывала улицу. Несмотря на сырость, по улице прогуливались дамы, группами толпились мужчины, негры-разносчики тащили подносы с креветками и корзины французских булочек с кокосом. Я нервно подняла руку, ощупала вуаль на лице и с удивлением заметила Шарлотту, идущую в сторону Булл-стрит.