Книга Люби меня такой - Марта Гудмен

На следующий день группа весело погрузилась в автобусы и направилась в Венецию. Перед отъездом Кэт заглянула к Розмари и удостоверилась, что все вещи собраны, ничего не забыто, документы в сумочке. Кэт похвалила пожилую даму, а Розмари так и засветилась от радости.

Венеция опять вызвала воспоминания о Джоне. Был ли рад он той пустоте, что образовалась между ними? Если по какой-то роковой случайности им суждено встретиться, не подумает ли он, что она преследует его? Какова будет его реакция?

Да неважно, подумала Кэт, в глубине души все же испытывая горечь. Она три года потратила на него и больше не хотела тратить ни минуты даже на мысли об их отношениях, которые остались в прошлом. Но будет ли лучше для нее продолжать отношения с Кевином? Не пожалеет ли она об их так быстро закрутившемся романе?

Венеция тоже поразила Кэт, но иначе. Она и не думала, что бывает на свете такая красота. Узкие каналы-улочки, над которыми нависали тесно прилепившиеся друг к другу каменные дома, штукатурка, изъеденная сыростью, — во всем этом таилось неизъяснимое очарование. Вместо автомобилей каналы бороздили лодки самых разных размеров и форм: лодки-такси, лодки-полицейские, лодки-кареты «скорой помощи». Столпившись на ажурном мостике, туристы с изумлением наблюдали, как городовые в униформе справляются с настоящей дорожной, пробкой. Только вместо дороги здесь был канал, а вместо автомобилей — моторные лодки.

Венецианский карнавал уже отшумел. Но туристы с удовольствием зашли в магазин карнавальных костюмов. Они радовались, как дети, примеряя на себя самые разнообразные маски. Кэт не удержалась и купила черную бархатную маску. Потом их повезли на площадь Святого Марка, где их встретили, полчища голубей. Птицы совершенно не боялись людей, садились на плечи, руки и шляпы и дерзко требовали угощения.

Около великолепного собора Кэт и Розмари захотели сфотографироваться рядом с одетыми в красочные костюмы венецианцами. Кэт взяла с собой фотоаппарат и уже нащелкала несколько пленок. Ей захотелось сфотографироваться вместе с Розмари, и она оглянулась по сторонам: кто бы мог оказать им любезность и сфотографировать их?

Молодой человек с улыбкой шагнул к ней, Кэт взглянула на него и замерла. Парень тоже остановился как вкопанный. Джон. Кактесенмир!

— Кэт! Я не узнал тебя.

— Здравствуй, Джон.

Ничего не шевельнулось в душе. Ничегошеньки.

Он шагнул к ней и обнял ее. Оба засмеялись — от резкого движения у Джона с плеча соскользнула целая гроздь фотоаппаратов. Кэт отступила и оглядела его с ног до головы. Джон был чисто выбрит, одет в джинсы и клетчатую рубашку, а сверху — замшевая жилетка с кучей карманов. Все это новое и аккуратное. Из карманов жилетки выглядывали разные фотографические принадлежности.

Джон тоже пристально смотрел на нее.

— Ты какая-то другая, — наконец вымолвил он. — Другая прическа. И одежда. И еще… ты иначе себя ведешь. Совсем другая.

Кэт мысленно усмехнулась. Если бы он знал, насколько он близок к истине! Она не смогла бы измениться больше, даже если бы заново родилась на свет!

— Как ты оказалась в Италии, Кэт?

Она улыбнулась. Оставалось лишь надеяться, что Джон не вообразит, что она прилетела в Италию ради него. С него станется. Он всегда считал себя центром вселенной.

— Я сопровождаю в поездку мать своего босса.

Тут только Кэт вспомнила о Розмари. Она обернулась. Розмари стояла рядом, в глазах у нее было смятение.

— Розмари, позвольте представить вам Джона. Я рассказывала вам о нем. Джон, это Розмари Петерсон.

— Очень рада познакомиться с вами, Джон. Как вам Италия?

Да-да, Кэт как раз собиралась спросить, нашел ли Джон в Италии то, что искал.

— Здесь особая атмосфера, Розмари. Наверное, вы и сами успели это почувствовать. Здесь каждый человек, мало-мальски наделенный чувством прекрасного, превращается в художника. Вот и со мной это произошло.

Кэт едва удержалась от усмешки. Каково же было ее изумление, когда она услышала продолжение.

— Попав сюда, я мечтал об одном — научиться творить прекрасное, как великие гении прошлого, только современными средствами. Был готов существовать на хлебе и воде. Но судьба распорядилась иначе. Мои фотографии оказались в нужном месте в нужное время, и теперь я штатный сотрудник иллюстрированного еженедельника.

И Джон назвал весьма солидное издание с очень впечатляющим тиражом.

Кэт опустила глаза. Три года они с Джоном перетягивали одеяло каждый на себя. И что оказалось в итоге? Получилось, что оба были и правы, и неправы одновременно. Кэт всегда хотела, чтобы Джон нашел постоянную респектабельную работу, а он обвинял Кэт в том, что она не верит в его способности. Медленно вращаются мельницы Богов, а зерно все равно перемалывается в муку…

— Леди? Позвольте пригласить вас на чашечку кофе? Думаю, неплохо было бы обменяться новостями.

— К сожалению, мы торопимся, Джон, — решительно отозвалась Розмари, прежде чем Кэт успела открыть рот. — У нас очень плотный график, и время, которое нам предоставили для самостоятельной прогулки, уже подходит к концу. Надеюсь, вы извините нас.

Кэт изумленно взирала на Розмари. Да у них навалом времени! Джон улыбнулся.

— Не беда. Мы можем встретиться вечером. Где вы остановились? А я уже догадался! У вас на путеводителе написано — «Плаза».

Действительно, в руках у Кэт был путеводитель, который туристы нашли в номере.

— Я зайду к тебе вечером, Кэт? Посидим в баре, вспомним старые времена. Надеюсь, вы присоединитесь к нам, Розмари?

— Не думаю, — буркнула Розмари. — Вечером у нас запланирована прогулка по ночному городу.

Вот это да, удивилась Кэт. А Розмари вовсе не такая, рассеянная, как пытается выглядеть! Про вечернюю прогулку она не забыла!

— Тогда завтра! — настаивал Джон.

Розмари промолчала. Видимо, она поняла, что Джон так или иначе найдет возможность встретиться с Кэт.

— Значит, договорились, — улыбнулся Джон. — Я заеду в отель и позвоню тебе снизу, идет?

Кэт рассеянно кивнула. Джон попрощался с Розмари, а Кэт на прощание сказал:

— Должен сказать тебе, Кэт, ты прекрасно выглядишь. Высший класс.

Кэт желчно усмехнулась. Еще один клюнул на модные тряпки и крашеные волосы. Высший класс… Это она уже слышала. Ты — высший класс, сказал ей Кевин. Лучше всех. И тебе следует одеться соответственно.

Она так и поступила. И теперь пожинает плоды.

Неужели в целом мире не найдется мужчина, который заглянет ей в душу? Который полюбит ее, а не продукцию модных дизайнеров и косметических фирм?

Была ли она лучше всех для Кевина? Может быть. Тогда, когда она носила строгие костюмы и собирала волосы в пучок. Когда она была классным сотрудником, а не сексуальной игрушкой.