Книга Клеопатра из графства Дербишир - Эмералд Бакли

– Это слишком просто! Нет, расскажи мне о своих родителях.

Он со вздохом откинулся на спинку сиденья.

– Ну, если ты настаиваешь… Дай-ка подумать. Папа устроил наследственный капитал. Мама тратит сколько может, но семейного состояния даже ей не промотать за целую жизнь. Видятся они, насколько мне известно, раз в год – на этом самом «семейном ужине». В остальное время, думаю, даже не общаются. Не разводятся, скорее всего потому, что при их богатстве развод выльется в долгую, утомительную и очень дорогостоящую процедуру.

Голос Эрни звучал ровно и бесстрастно, но Пэтти все равно ощутила в его тоне холодок неодобрения.

– Должно быть, они очень тебя любят, если ради тебя устраивают этот семейный ужин.

– Не думаю, что ради меня.

– Вот как? Тогда зачем же?

– Из чувства долга. Чтобы сделать вид, что мы все еще одна семья.

– Вы и есть одна семья, – мягко заметила Пэтти. – Не важно, что между ними происходит, они по-прежнему женаты, а ты по-прежнему их сын. Вы все связаны. Если бы они настолько не выносили друг друга, – добавила она, – непременно развелись бы, чего бы это ни стоило.

Несколько секунд Эрни молчал, невидяще глядя перед собой. Затем повернулся, взял лицо Пэтти в ладони и поцеловал.

– Моя неисправимая оптимистка! Не воображай, пожалуйста, что моих родителей достаточно подтолкнуть друг к другу – и все станет как прежде. Такого не бывает.

Пэтти пристально взглянула ему в глаза.

– Если так, зачем же ты держишь у себя в спальне семейную фотографию?

Он долго молчал, глядя на нее, наконец кадык его дернулся, словно Эрни судорожно сглотнул.

– Пэтти, ты иногда бываешь чересчур напористой.

– Прости, – с искренним сожалением произнесла она. – Я не хотела лезть не в свое дело.

И Пэтти отвернулась, проклиная себя за то, что лишь растравила рану, которую от всей души желала излечить.

– Все в порядке, милая. – Эрни ласково взял ее за подбородок и развернул лицом к себе. – Я сам на это напросился, когда пригласил тебя на ужин.

– Эрни, я могу и не ехать. Еще не поздно. Поймаю такси и вернусь домой.

В этот миг машина подрулила к ресторану. Эрни покачал головой, и легкая улыбка тронула его губы.

– Поздно, – сказал он. – Пойдем. Я хочу познакомить тебя с мамой и папой.

Следующие два часа Эрни с восхищением наблюдал, как Пэтти очаровывает его родителей. Он не мог припомнить, когда в последний раз слышал, как отец смеется, – однако Пэтти довела его до слез одним из своих рассказов о Сонной Заводи.

Мать не смеялась – напротив, неодобрительно поджимала губы: но скоро Пэтти и у нее нащупала слабую струнку. Агнесса, как оказалось, пишет маслом; Пэтти выказала непритворный интерес, и скоро мать Эрни уже подробно описывала ей свой последний пейзаж. Эрни слушал с изумлением: он и не подозревал, что его мать – художница, что ее картины хорошо продаются и даже выставляются в галереях!

Стенфорд-старший, кажется, тоже об этом не подозревал. В первый раз за много лет он проявил какой-то интерес к словам жены. Эрни невольно подумалось, что на прошлых «семейных ужинах» он старался не расспрашивать родителей об их жизни, опасаясь затронуть какую-то больную тему. Поэтому разговор неизбежно обращался к безопасному предмету – к нему самому.

Пэтти не боялась задавать вопросы, и само ее присутствие словно разрядило атмосферу. Эрни с удивлением понял, что наслаждается беседой. Жаль, что он не встретил Пэтти много лет назад – тогда ужины в семейном кругу стали бы, по крайней мере, сносными.

Поймав себя на этой мысли, Эрни ужаснулся. Из года в год брать Пэтти с собой на семейные трапезы… что же это значит? Что за чушь лезет ему в голову? Когда Хью объявил, что его друг проявляет все признаки влюбленности, Эрни упрямо все отрицал. Но теперь понял: Хью прав. Он безнадежно втрескался в кудрявую зеленоглазую Клеопатру из графства Дербишир.

В конце ужина Пэтти, извинившись, вышла в дамскую комнату. Эрни вспомнилось, чем закончился ее поход в туалет в самый первый их вечер… и все тело его содрогнулось от желания разделаться поскорее с ужином, отвезти Пэтти домой, опрокинуть на кровать – а там будь что будет.

Подождав, пока Пэтти исчезнет из виду, Агнесса наклонилась к сыну.

– У тебя это серьезно?

– О чем ты? – Эрни предпочел сделать вид, будто не понимает, о чем речь.

– У тебя с ней – серьезно? О свадьбе не думаете?

На этот вопрос легко ответить – он-то и так и сяк, а вот Пэтти точно не думает о свадьбе.

– Мама, я давно тебе объяснял, что семейная жизнь меня не интересует.

– Знаю, но до сих пор ты ни разу не приводил на семейный ужин девушку. И потом, я наблюдала за тобой. Ты к ней явно неравнодушен.

– Конечно, но мы вовсе не…

– Послушай, сынок, – вмешался отец, – надеюсь, ты понимаешь, что девушке, явившейся в Лондон из какой-то Богом забытой дыры и без гроша в кармане, от такого парня, как ты, нужно только одно? Деньги.

Эрни почувствовал, что багровеет.

– Прости, я не понял…

– Редкий случай, когда отец прав, – вставила Агнесса. – Да, она очаровательна, и я вижу, как ты влюблен, но…

– Я не влюблен!!! – Эрни осознал, что кричит, и поспешно понизил голос. – Как ты смеешь обвинять Пэтти в корыстных целях? – сдавленно зашептал он. – Она пришла, чтобы сделать мне одолжение, и в лепешку расшибается, чтобы вечер прошел удачно, а стоит ей отлучиться, и ты готова ее на куски разорвать!

– Я не говорю, что она плохой человек, – возразил ему отец. – Это естественно: когда у тебя нет определенных преимуществ, и вдруг появляется возможность их получить…

Эрни встал. Надо убираться, и немедленно, пока он не сказал что-нибудь такое, о чем потом пожалеет. Он всегда знал, что отец и мать – снобы, и давно с этим смирился, но сидеть и слушать, как они оскорбляют Пэтти…

– Надеюсь, вы нас извините. Нам с Пэтти пора идти.

– Эрни, не уходи! – воскликнула Агнесса. – Мы вовсе не хотим обидеть твою подругу. Просто думаем о твоем будущем…

– Пэтти изменила всю мою жизнь, – отчеканил Эрни. – Если бы я хотел жениться, не взял бы в жены никого, кроме нее. Но можете не волноваться, дорогие мои аристократы: к семейной жизни ее влечет не больше, чем меня.

Отец, нахмурившись, покачал головой.

– Она так говорит – может быть; но я внимательно наблюдал за вами обоими. Когда она смотрит на тебя, сынок, и слепой заметит, что в голове у нее звонят свадебные колокола.

Эрни прекрасно знал, что это не так. Может быть, Пэтти и смотрит на него с любовью, но на уме у нее не фата и брачные обеты, а кружевные трусики и шоколадный сироп.