Книга Как утреннее солнце - Сильвия Холлидей

Келли не могла заставить себя взглянуть на Джейса; казалось, будто стены комнаты надвигаются на нее. О Господи! Теперь ее охватил страх совсем другого рода. Что, если он ее не хочет?..

Джейс поставил стакан.

– Если вы позволите мне говорить откровенно, сэр… – Он подошел к Келли и взял ее руку. – Мисс Келли, я буду счастлив, если вы окажете мне честь стать моей женой.

Джейс выглядел так торжественно и смотрел на нее с таким теплом, что Келли уже сама не могла понять, почему колебалась. Наверное, она ему небезразлична. Не зря же мужчина столько времени изображал из себя слюнтяя только для того, чтобы угодить ей.

А потом совершенно неожиданно закралась другая мысль. «Меня ли он хочет? Или половину магазина? Или деньги, которых так жаждет?..»

Как всегда, отец принял решение за нее.

– Ну вот! Давно уже я не слышал такого прекрасного предложения. Свадьбу отпразднуем в середине августа, до того как Уидди поедет учиться.

Джейс опустился перед ней на колени и заглянул в глаза.

– Вы ведь тоже этого хотите, правда, Келли?

Она взглянула сначала на отца, потом на Джейса. И почувствовала, что тает, превращается в невидимку под взглядами этих сильных мужчин.

– Да, конечно, – едва слышно прошептала она, хотя внутри все пронзительно кричало: «Нет!».

На небе стояла полная луна. В тишине издалека доносился далекий вой койота, в горах стрекотали сверчки и цикады. Ветер разносил прохладу, и пряный запах еловой хвои, обещавший очередной жаркий летний день.

Джейс пускал густые клубы сигарного дыма. Сегодня ему наверняка не заснуть. Во что же это он вляпался? Брак, черт побери! Ни больше, ни меньше… Жена и степенный, оседлый образ жизни. «Если у меня осталась хоть капля здравого смысла, я сейчас же, не теряя ни минуты, должен увести одну из лошадей Большого Джима и умчаться в Неваду».

Он тихонько рассмеялся. А этот сукин сын Перкинс, оказывается, был большой хитрец. Обо всем успел выболтать, кроме того, что его купили. Как кусок мяса в мясной лавке. Купили в качестве мужа для Келли. Джейс чуть не выронил стакан с виски, когда услышал от Большого Джима эту новость. Хорошо, что отец и дочь, кажется, не заметили его изумления.

Но он и сам себя удивил не меньше тем, что сделал первый шаг. Да еще какой! На коленях, как самый настоящий поклонник. Только что не прослезился и не поднес ей букет цветов. Но Келли выглядела такой растерянной и беспомощной, такой униженной и напуганной бестактностью отца, что он внезапно почувствовал необходимость как-то поддержать девушку.

Джейс покачал головой. Бедный Мышонок! Неудивительно, что девушка все это время была к нему так враждебна. Знала, что та ночь неотвратимо приближается. Может быть, она его и хочет в глубине души – Джейс почти не сомневался в этом, – но не на таких условиях, которые поставил ее отец. Джейс еще не встречал ни одной женщины – не важно, красавица она, или дурнушка, уверенная в себе, или застенчивая, – которой не хотелось бы сознавать, что она сама может привлечь внимание мужчины.

Господи! Все это время он из кожи лез, стараясь завоевать ее доверие, кривлялся, как последний идиот, пускался на дурацкие хитрости, чтобы урвать поцелуй, – и все только для того, чтобы довести бедняжку до такого состояния, когда ей самой захочется лечь с ним в постель. А постель – причем законная, все честь по чести, – оказывается, была гарантирована с самого первого дня.

Правда, любовная игра оказалась приятным развлечением… до того, настоящего, поцелуя у ручья. Джейс почувствовал, как в чреслах его вспыхнул огонь при одном воспоминании о самом сладком поцелуе, какой только он мог припомнить за много лет. А как страстно она влепила ему пощечину! Если Келли всю эту страсть принесет с собой в супружескую постель… черт побери, да он будет просто счастливчиком!

Но после того случая Келли очень изменилась. Джейс почти не сомневался в том, что она разгадала его притворство, и уже привык к тому презрению, которое вызывали в ней манеры Хорэса. Его это даже забавляло, как ни странно.

Однако он заметил еще кое-что. Нечто совершенно новое в ее поведении, и это новое вызывало тревогу. Джейс заметил в ней страх, но не мог понять, чего Келли боится. Поэтому-то и старался держаться подальше от нее всю неделю. С таким отношением женщины к себе он еще не сталкивался.

Какого черта! Джейс бросил на землю докуренную сигару. Какое ему дело, в конце концов! Вот получит то, чего хочет, по крайней мере, на какое-то время: пышное юное тело в постели, а плюс к нему – чтобы подсластить семейную жизнь – половину магазина. Отложит кучу денег, увеличит свой куш за игорным столом, а потом, если брак окажется слишком скучным, смоется на другие, еще более сочные, пастбища.

Джейс с наслаждением вдохнул свежий ночной воздух. И наконец-то ощутил душевный покой. Теперь он, наверное, сможет заснуть.

Внезапно послышались какие-то странные звуки. Стараясь оставаться в тени, он осторожно обошел вокруг дома.

Позади дома в саду стояли стол и стулья. Здесь старшая сестра обычно давала уроки Бет. На одном из стульев, съежившись и закрыв лицо руками, сидела Келли и горько плакала. Ветер развевал волосы, ночная рубашка белела в свете луны, как снег.

– Ах, черт! – пробормотал Джейс и устремился к ней. – В чем дело, мисс Келли? Что вас так огорчило?

Она вздрогнула и вскочила с места. Вытерла слезы рукавом, шмыгнула носом.

– Ч-что вы здесь делаете?

– Я услышал, как вы плачете.

Келли с тревогой взглянула на темные окна.

– Я вышел подышать свежим воздухом, – успокоил ее Джейс. – Больше никто вас не слышал, я уверен.

– Никто и не должен слышать. Включая вас. Уходите.

– Мэм… Женщина не должна плакать по ночам в одиночестве.

Она потянулась за шалью на спинке стула.

– Хватит притворяться! Сначала вам еще удавалось водить меня за нос, но теперь довольно с меня этих игр!

Ему стало любопытно узнать, о чем именно она догадывается.

– Каких таких игр?

– О Господи! – Нетерпеливым жестом она завернулась в шаль и взяла трость. – Вы же не станете отрицать, что вы совсем не тот… не тот… за кого себя выдаете? Не тот… – Она запнулась. Джейс с трудом подавил улыбку.

– Слюнтяй? Полагаю, что нет. Во всяком случае, не после войны; она, как правило, закаляет мужчину.

– Тем не менее, вы решили притворяться передо мной.

– Это ошибка, за которую я искренне прошу прощения. – К своему собственному удивлению, Джейс говорил правду. – Мне следовало довериться вашему великодушию и понять, что вы примете меня, кем бы я ни оказался.

– Так кто же вы на самом деле, Хорэс Перкинс?

– Я тот, кого вы видите перед собой, мисс Саутгейт, – солгал он. – Обычный человек, с самой обычной жизнью. Человек, который надеется начать все сначала в новых местах. Вместе с вами.