Книга Мошенник - Селеста Брэдли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Этан, послушай меня. Дядя Гарольд не может... не должен... Ты мог бы помочь мне остановить его!
Помочь остановить Мейвелла? Какое нелепое предложение для дебютантки лондонского общества. Теперь Этан не сомневался, что она подсадная утка.
– Не понимаю, из-за чего вы так расстраиваетесь, леди Джейн. Дядя непременно обеспечит вас достойным будущим при дворе Жозефины.
На лице Джейн выразилось откровенное разочарование.
– Я знаю, ты не хочешь этого делать, – сказала она охрипшим от огорчения голосом.
Этан вдруг почувствовал, что страшно устал от мерзкого фарса.
– Послушай, Джейн, не в твоих силах это остановить...
И тут, повинуясь внезапному порыву, Джейн метнулась к нему и впилась поцелуем в его губы. Тихо ахнув, Этан попытался освободиться, но она, обхватив его лицо, углубила поцелуй, и ее язык неуклюже вторгся в его рот.
Этан сжал ладонями голову Джейн, зарываясь пальцами в ее волосы, потом, потянув к себе, посадил ее на колени. Господи, как же до сих пор он жил без этого? Лаская Джейн в своих объятиях, он чувствовал, как жизнь снова начинает оживать в нем. Прохладная, как шелк, под его жаркими руками, Джейн сначала послушно покорялась его прикосновениям, но вдруг сорвала с него галстук и отбросила в сторону.
Дальше началось какое-то сумасшествие. Не отрывая от него рта, она сменила положение и теперь смотрела Этану прямо в лицо, пока он поднимал ее юбки, чтобы иметь возможность прикоснуться к обнаженным бедрам.
Заскользив руками вверх по ее гладкой коже, он обхватил полные ягодицы, в то время как Джейн неловко взгромоздилась на его колени. Ее вездесущие ладони блуждали по нему, боролись с пуговицами жилета, вытаскивали из брюк рубашку и неумело расстегивали ширинку...
В следующий миг Этан остановился перед входом в ее недра, как варвар у гостеприимных ворот. Мягкая и податливая, она парила над ним, согревая теплом влажных складок, щекотавших кончик его возбужденной, болезненной плоти.
В его затуманенном сознании промелькнула мысль, что только преступник может вот так овладеть неопытной девственницей в карете. Хотя, если быть до конца честным, скорее, это она собирается овладеть им.
Этан позволил Джейн немного опуститься, пока ее жаркий зев не поцеловал горящую головку. От приступа сладострастия у него совершенно помутился разум, и он не мог ни о чем думать, кроме первого мига обладания, когда она обожмет его со всех сторон плотным кольцом...
И что тогда? Что станет с ней? А с тобой?
Этан попытался заглушить надоедливый голос. К черту благородство! Никогда он не был ни хорошим, ни хотя бы милым...
Вдруг он оттолкнул ее от себя, и Джейн в ворохе кружевных юбок приземлилась на скамью напротив.
Резко ударив кулаком в потолок кареты, Этан громко крикнул:
– А ну, гони быстрее!
Его голос прозвучал грубо и сипло. С противоположного сиденья, отделенного от него коротким, но теперь уже непреодолимым расстоянием, Джейн, убирая с лица юбки, метала в него гневные взгляды.
– Почему? – едва слышно прошелестел ее слабый голос.
– Приведи себя в порядок, – рявкнул Этан. Дрожащими руками Джейн попыталась вернуть на место корсаж, но у нее ничего не получилось. Запутавшись в платье, она соскользнула на пол, и Этану пришлось наклониться, чтобы помочь ей подняться. От хмельного запаха разгоряченного женского тела у него с новой силой заболело в паху.
Набросив на плечи Джейн пальто, Этан усадил ее в самый дальний угол экипажа, надеясь, что уж это расстояние он никогда не сумеет преодолеть.
– Я не подхожу для вас, и вы это отлично знаете, – скороговоркой проговорил он. – Новое всегда притягивает и доставляет радость, но, боюсь, ваши непрекращающиеся эскапады могут поставить нас обоих в неловкое положение.
Джейн смотрела на своего спутника широко открытыми глазами, в которых мерцал неровный блеск раскачивающихся снаружи экипажа фонарей. Этан сознавал, что обидел ее, но какой еще у него был выбор?
Карета остановилась, и Этан вздохнул, испытав невольное облегчение. Кажется, на сегодня для него пытка закончилась.
Из открытой двери лился золотистый свет, оставляя на мраморных ступеньках светлую дорожку, и расторопный слуга, пройдя по ней, почтительно открыл дверцу экипажа. Подняв капюшон, Джейн плотно завернулась в плащ, чтобы скрыть неопрятный вид своего наряда, и покинула карету.
Этан безмолвно смотрел ей вслед; она уходила, унося с собой свой пленительный образ и мучительные мечты о невозможном.
Внезапно Джейн обернулась, и маленькая рука, высунувшись из-под накидки, сжала его ладонь.
– Не стоит меня недооценивать, Этан Деймонт, – услышал он голос Джейн.
После этого рука снова исчезла под накидкой. Позолоченные двери, за которыми исчезла Джейн, закрылись, и экипаж тронулся с места.
Человек снова сидел перед камином. На этот раз он согнулся и положил локти на колени. Его взгляд, устремленный на угли, словно искал в огне ответ на вопрос, который не был произнесен.
Игрок становился непредсказуемым. Неужели он не может сосредоточиться на одном деле, чтобы завершить полученное задание? И не пожертвовать ли этой шахматной фигурой, чтобы затем начать все заново?
Но где найти второго такого исполнителя, который сочетал бы в себе таланты игрока и занимал соответствующую ступень на социальной лестнице? Впрочем, трудно не означает невозможно.
И все же на эту игру потрачено слишком много сил и времени, слишком многое пойдет прахом, если придется покончить с игроком, прежде чем выбранная стратегия принесет реальные результаты.
Человек на секунду прикрыл глаза. Почему-то уверенность, что игрок добьется успеха, не покидала его даже в этот непростой момент. Приближалось время последнего испытания. Новая проверка раз и навсегда покажет твердость игрока.
Ну а если он все провалит...
Что ж, такова природа этого бизнеса. Судьбы наций превыше участи простых смертных, и результат стоит много больше, чем все пешки, вместе взятые.
* * *
Не успел Этан выехать на дорогу, как экипаж остановился; дверца открылась, и внутрь просунулась голова с густой белой шевелюрой. Лорд Мейвелл! Толстяк тяжело пыхтел, его лицо налилось кровью.
– Деймонт, у нас проблемы, – мрачно сообщил он.
Когда горничная объявила, что дядя желает видеть ее у себя в кабинете, у бедняжки Джейн екнуло сердце. Она-то полагала, что сумела скрыть по возвращении следы неопрятности своего внешнего облика.
Сославшись на внезапное недомогание, Джейн поспешно направилась в свою комнату и сменила нарядное вечернее платье на старое муслиновое. Теперь она казалась себе совсем другим человеком, хотя мысли ее все еще беспорядочно метались, не давая ей возможности трезво оценить случившееся. И уж конечно, в этот момент меньше всего ей хотелось видеть дядю.
