Книга Чудовище - Алекс Флинн

— Ты скучаешь по своему отцу? — спросила Линди.

Я ответил честно: — Пытаюсь не скучать. Я имею в виду, что не стоит скучать по людям, которые не скучают по тебе, верно?

Она кивнула: — Когда отец окончательно стал наркоманом, мои сестры переехали к своим парням. Знаешь, я злилась на них за то, что они не остались, чтобы, ну, знаешь, помочь мне с ним. Но я скучаю.

— Мне жаль, — говорить про ее отца было довольно рискованно. — Ты бы хотела, чтобы Уилл учил тебя? Я занимаюсь с ним каждый день. Ты, вероятно, умнее меня. Я не очень прилежный ученик, но в твоей прежней школе наверняка были такие ученики, не так ли?

Она не ответила, и тогда я добавил: — Он может обучать тебя отдельно от меня, если захочешь. Я знаю, ты злишься и у тебя есть все причины для этого.

— Да, злюсь.

— Знаешь, есть кое-что, что я хотел бы тебе показать.

— Показать мне? — в ее голосе послышалось беспокойство, будто штора начала медленно опускаться.

Я быстро добавил: — Нет, ты не то подумала. Ты не поняла. Это оранжерея. Я сам построил ее, чтобы выращивать там растения. Там растут только розы. Тебе нравятся розы? — Я знал, что это так. — Уилл подкинул мне идею.

Я думаю, он рассчитывал на то, что это станет моим хобби. Мои любимые — розы флорибунда — плетущиеся розы. Они не такие пышные, как гибридные чайные розы. То есть, у них лепестков меньше. Зато, если их у них правильная опора, они могут вырасти до десяти футов. А я уверен, что все делаю правильно.

Я замолчал, понимая, что говорю, словно какой-то школьный ботаник, который сыпет данными статистики баскетбольных матчей или может перечислить по именам всех дальних родственников хоббита Фродо из Властелина колец.

— Эти розы в моей комнате, — сказала она — Они твои? Ты их вырастил?

— Да. — В один из дней ее пребывания здесь, я попросил Магду заменить желтые розы, которые уже завяли, на белые, символизирующие чистоту. Когда-нибудь я надеялся заменить их на красные, соответствующие романтике: — Мне нравится, что ты можешь любоваться моими розами. Раньше мне некому было их дарить, кроме Магды. У меня их много. Если захочешь спуститься посмотреть на них, или заниматься там… я могу попросить Магду или Уилла, чтобы они всегда были рядом с тобой, чтобы ты не боялась, что я причиню тебе вред.

Я не указал ей на очевидные факты: что сейчас она была здесь со мной наедине, что все эти дни она была в доме под охраной всего лишь слепого мужчины и пожилой женщины, да и дверь была неубедительной. И я до сих пор ничего ей не сделал. Все же я надеялся, что она это заметила.

— Ты действительно так выглядишь? То есть, это не маска, чтобы скрыть твое собственное лицо? Как делают похитители? — она нервно усмехнулась.

— Хотелось бы. Я обойду диван, чтобы ты сама могла увидеть, — ответил я.

Я встал, чтобы дать ей шанс рассмотреть меня. Я был рад, что почти все мое тело скрывалось под одеждой. Я вспомнил об Эсмеральде, не осмеливавшейся взглянуть на Квазимодо. Я монстр. Чудовище.

— Ты можешь дотронуться до него, до моего лица, если хочешь убедиться, — сказал я.

Она помотала головой: — Я тебе верю. — Теперь, когда я стоял ближе, она рассматривала меня с ног до головы, задержав взгляд на руках с когтями. Линди склонила голову. По ее глазам было видно, что ей меня жаль.

— Я думаю, будет здорово, если Уилл будет учить меня. Мы можем попробовать учиться с тобой вместе, чтобы не занимать у него много времени. Но если ты окажешься совсем тупым и не будешь справляться, нам придется изменить способ обучения. Я привыкла к классам для отличников.

Я понял, что она шутит, хотя была в этом и доля правды. Я хотел спросить ее про оранжерею снова. Мне было интересно, спустится ли она завтра, чтобы присоединиться к завтраку с Уиллом, Магдой и мной. Но я боялся напугать ее и все испортить, поэтому сказал: — Мы проводим занятия в комнатах с выходом на сад. Это на первом этаже. Обычно мы начинаем в девять. Читаем сонеты Шекспира.

— Сонеты?

— Да. — Я пытался вспомнить лучшие строфы, чтобы процитировать. Я выучил множество стихотворений во время своего затворничества. Это был мой шанс, чтобы поразить ее. Но затянувшееся молчание выглядело глупо. В результате я сдался: — Шекспир классный.

Да, блин. Шекспир — это круто, чувак.

Но она улыбнулась: — Да. Мне нравятся его пьесы и поэмы. — И еще одна нервная улыбка. Хотелось бы знать, почувствовала ли она то же облегчение, что испытал я от нашей первой встречи. — Ну, я должна идти спать, чтобы быть готовой завтра.

— Хорошо.

Она развернулась и направилась к лестнице. Я наблюдал за ней, как она поднимается, потом слушал ее шаги, доносившиеся уже с этажа выше.

Только когда я услышал, как открылась и закрылась дверь в ее комнату, я поддался своему животному порыву и исполнил дикую звериную пляску по комнате.

Проснулся я еще до рассвета, чтобы убрать пожухлые листочки с роз, подмести пол в оранжерее и полить цветы. Я хотел сделать это до начала наших занятий, чтобы все успело подсохнуть, и нигде не было грязи. Я даже промыл кованую мебель в оранжерее, чтобы она тоже была чистой и успела нагреться к нашему приходу. Хотел, чтобы ей все понравилось.

К шести все было готово. Я даже поправил некоторые плетущиеся ветви, чтобы они тянулись выше, будто собирались удрать. Потом я разбудил Уилла громким стуком в дверь.

— Она придет, — сказал я ему.

— Кто она? — голос Уилла был хриплым ото сна.

— Тссс, — прошептал я. — Она услышит тебя. Линди придет на занятия.

— Потрясающе, — сказал Уилл. — Это через… сколько… через пять часов?

— Три. Я сказал ей приходить к девяти. Я не выдержу ждать еще дольше. Но до этого ты должен мне помочь.

— С чем помочь, Адриан?

— Ты должен объяснить мне все заранее.

— Что… с чего бы мне делать это вместо того, чтобы спать?

Я снова постучал: — Может откроешь? Я не могу стоять тут и разговаривать с тобой. Она может услышать.

— У меня есть идея — топай обратно в кровать.

— Пожалуйста, Уилл, — прошептал я. — Это важно.

Наконец, я услышал его шаги в комнате. Он появился в дверях: — Что же такого важного?

В комнате Пилот зарылся носом в лапы.

— Мне нужно, чтобы ты подготовил меня к занятию, сейчас.

— Зачем?

— Ты меня вообще слышал? Она придет на наши занятия.

— Да. В девять часов. Сейчас-то она еще спит, наверно.

— Но я не хочу, чтобы она подумала, что я еще и дурак. Будто уродливости недостаточно. Ты должен научить меня заранее, чтобы при встрече я не выглядел идиотом.

— Адриан, будь собой. Этого хватит.