Книга Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2. - Джеймс Клавелл

– Все эти платформы стоят на опорах, которые уходят в глубь до самого дна, – говорил де Плесси. – Все французского производства и эксплуатируются французами, каждая обслуживает одну скважину…

Он был в униформе цвета хаки, песочного цвета волосы редкой каймой обрамляли сверху сожженное солнцем лицо. Остальные французы оживленно болтали и о чем-то спорили между собой – и это все, чем они тут занимаются, подумал Скраггер, помимо того, чтобы есть, пить вино да забираться под юбки любой девахе, не сказав при этом даже простого «извините за беспокойство». Совсем как этот старый хрен Жан-Люк, первый кочет среди них всех! И все же у них у всех есть индивидуальность, у всех до единого – совсем не как у этих других сукиных детей. Японцы как на подбор были все низкорослые, худые и очень аккуратные с виду, все одеты одинаково: белые рубашки с коротким рукавом, темные галстуки, темные брюки и темные ботинки, у всех одинаковые цифровые часы и черные очки; единственное различие – возраст. Как сардины в банке, подумал Скраггер.

– …Море здесь, как и во всем заливе, очень мелкое, мсье Касиги, – говорил де Плесси. – Глубина здесь всего около ста футов, и нефть залегает неглубоко, на какой-то тысяче футов. В этой части месторождения, которое мы называем «Сирри-3», у нас шесть скважин, все они соединены трубопроводами и качают нефть прямо в нефтехранилища на острове Сирри. Емкость каждого резервуара три миллиона баррелей, и все они сейчас заполнены.

– А причал для танкеров на Сирри, мсье де Плесси? – поинтересовался Касиги, седеющий руководитель японской группы; он выговаривал английские слова четко и аккуратно. – Я его не видел, когда мы пролетали над островом.

– На данный момент мы грузимся в море. Строительство причала запланировано на следующий год. А до тех пор с загрузкой ваших танкеров среднего размера проблем не возникнет, мсье Касиги. Мы гарантируем быстрое обслуживание, быструю загрузку. В конце концов, мы же французы. Завтра сами увидите. Ваш «Рикомару» не задерживается?

– Нет. Танкер будет здесь завтра в полдень. Каковы конечные запасы нефти на этом месторождении?

– Они безграничны, – со смехом ответил француз. – Сейчас мы добываем лишь семьдесят пять тысяч баррелей в день, но, mon Dieu[13], под морским дном целое озеро нефти.

– Ваше превосходительство капитан! – У бокового окна со стороны Скраггера появилась сияющая физиономия молодого Абдуллы Турика, одного из пожарных на платформе. – Я очень хорошо, очень-очень хорошо. Вы?

– Отлично, мой юный друг. Как дела?

– Я довольный вас видеть, ваше превосходительство капитан.

Примерно год назад база Скраггера в Ленге получила по радио сообщение, что на одной из платформ требуется экстренная эвакуация.

Сообщение поступило посреди ненастной ночи, директор-иранец говорил, что у одного из пожарных, видимо, прорвался аппендикс, и не могли бы они прилететь как можно скорее после рассвета – ночные полеты в Иране были запрещены, за исключением чрезвычайных ситуаций. Скраггер в ту ночь был дежурным по базе и вылетел сразу же – немедленные вылеты, даже в условиях минимальной видимости, были политикой компании и частью особых услуг, которые она предоставляла. Он забрал молодого человека с платформы, доставил его прямиком в иранский военно-морской госпиталь в Бендер-Аббасе и уговорил тамошних врачей заняться им. Если бы не Скраггер, паренек бы умер.

С тех самых пор этот юноша всякий раз выходил к вертолету, чтобы его поприветствовать, а раз в месяц на базу привозили свежую козлятину, как Скраггер ни пытался это прекратить, понимая, сколько это стоило. Однажды он посетил деревню недалеко от Ленге, откуда молодой иранец был родом. Деревня была самой обычной: никаких санитарных удобств, никакого электричества, земляные полы в домах, глинобитные стены. В Иране за городской чертой жизнь была самой примитивной, но и в этом случае жилось тут лучше, чем в деревнях других государств Персидского залива. Семья Абдуллы была похожа на все остальные семьи, ничем не лучше и не хуже. Много детей, роящиеся мухи, несколько коз и куриц, несколько акров поросшей кустарником земли, а скоро, сказал отец семейства, однажды в скором времени у нас будет своя школа, ваше превосходительство летчик, и свой водопровод, а когда-нибудь – электричество, и да, это правда, что нам живется гораздо лучше, потому что есть работа от нашей нефти, которую эксплуатируют чужеземцы – хвала Аллаху, что он дал нам нефть. Хвала Аллаху, что мой сын Абдулла выжил. На то была воля Бога, чтобы он выжил, воля Бога убедила его превосходительство летчика взять на себя столько трудов и хлопот. Благодарение Богу!

– Как дела, Абдулла? – повторил Скраггер; юноша ему нравился, он был современным, не как его отец.

– Хорошо. – Абдулла подошел ближе, почти просунул лицо в кабину. – Кап'тан, – запинаясь, произнес он уже без улыбки и так тихо, что Скраггеру пришлось податься вперед, чтобы услышать его. – Скоро большая беда… Коммунист Туде, моджахедин, может, федаин. Стрелять и взрывать… может, корабль в Сирри. Опасность. Пожалуйста, очень, не скажи ничего, кто тебе говорит, да? – Он опять нацепил на лицо улыбку и громко воскликнул: – Счастливых посадок и прилетай опять скоро, ага. – Он один раз махнул рукой и, пряча свой страх, вернулся к остальным.

– Конечно-конечно, Абдулла, – пробормотал Скраггер. Несколько иранцев стояли неподалеку, глядя на вертолет, но это было делом обычным. Пилотов ценили, потому что они были единственным связующим звеном при эвакуации пострадавших. Он увидел, как начальник посадочной площадки поднял два больших пальца, давая ему добро на взлет. Скраггер машинально обернулся и проверил еще раз, все ли надежно закреплено, и все ли пассажиры на своих местах. – Мне повести машину, Эд?

– Да, конечно, Скрэг.

Поднявшись на тысячу футов, Скраггер выровнял вертолет и взял курс на «Сирри-1», где должны были высадиться остальные пассажиры. Он был очень встревожен. Черт подери, думал он. Одна бомба могла бы утопить остров Сирри в заливе. Впервые до него дошли слухи о возможных беспорядках. Нефтепромысел Сирри не подвергся ни единой забастовке, которые привели к закрытию всех остальных месторождений, главным образом, по мнению иностранных специалистов, в силу того, что французы предоставили убежище Хомейни.

Саботаж? Япошка как будто говорил о танкере, который должен прийти завтра? Точно говорил. Что же делать? Ничего в данный момент, просто отложить Абдуллу на потом – сейчас, когда ты в полете, не время об этом думать.

Скраггер посмотрел на Восси. Эд сработал хорошо, очень хорошо, лучше, чем… чем кто? Он мысленно перебрал всех пилотов, которых помог подготовить за эти годы. Сотни человек. Сам он летал с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать. Королевские австралийские ВВС в семнадцать лет в 33-м году, «спитфайеры» в 39-м и погоны капитана авиации, потом, в 45-м, он пересел на вертолеты, Корея в 49-м, потом, после двадцати лет службы, отставка, все в том же капитанском чине, все с тем же вспыльчивым характером и всего лишь тридцати семи лет от роду. Он рассмеялся. В военной авиации у него всегда были плохие отношения с начальством.