Книга Игрушечный дом - Туве Марика Янссон

Вернулся папа и подложил дров, он дал Софии с бабушкой затхлое одеяло и снова вышел, чтобы посмотреть на волны, пока совсем не стемнело.

— Ты же сама говорила, что он все слышит, — сказала София ледяным голосом. — Все, о чем бы его ни попросили.

Бабушка легла на сеть для салаки и сказала:

— Конечно, но, видишь ли, я попросила его раньше.

— Как это раньше?

— Раньше тебя.

— Когда? — растерянно спросила София.

— Сегодня утром.

— Тогда почему, — взорвалась София, — тогда почему ты взяла с собой так мало еды и одежды? Ты что, ему не доверяешь?

— Ну… я подумала, что, может быть, так будет интереснее…

София вздохнула.

— Да, — сказала она. — Это на тебя похоже. Лекарства ты с собой взяла?

— Взяла.

— Это хорошо. Тогда спи и не думай о том, что ты натворила. Я никому не скажу.

— Очень мило с твоей стороны, — ответила бабушка.

На следующий день, к трем часам, шторм стих настолько, что можно было плыть домой.

Резиновая лодка лежала перевернутая у веранды, настил, весла и ковш уцелели. Окна были закрыты. И все же кое-что Богу спасти не удалось, вероятно, бабушка попросила его об этом слишком поздно. Но когда переменился ветер, море выбросило кастрюли обратно на берег. И к ним на остров тоже прилетел вертолет, и их имена занесли в специальный список.

Опасный день

К полудню, в жаркий день, над самой высокой на острове сосной начинают танцевать мотыльки. Они, в отличие от мошкары, танцуют, объединившись в продолговатое облачко, миллионы и даже миллиарды микроскопических мотыльков ритмично движутся вверх-вниз, в идеальной согласованности друг с другом, и тоненько поют.

— Свадебный танец, — сказала бабушка и попробовала посмотреть наверх, не потеряв при этом равновесия. — Моя бабушка говорила, — продолжала она, — что, когда накануне полнолуния танцуют мотыльки, нужно быть осторожным.

— Что? — не поняла София.

— В день, когда у них свадебный праздник, все может случиться. Поэтому нельзя искушать судьбу. Не рассыпать соль, не разбивать зеркало, а если дом покинули ласточки, то лучше переехать до наступления вечера. Все это очень хлопотно.

— Как же твоя бабушка могла придумывать такие глупости? — удивилась София.

— Она была суеверной.

— А что значит быть суеверной?

Бабушка задумалась и ответила, что это значит не пытаться найти разумные причины непонятных событий. Например, верить в силу зелья, сваренного в полнолуние. Ее бабушка была замужем за пастором, он не был суеверным. Если он заболевал или маялся от тоски, она тайком варила ему целебные отвары. А когда они помогали и дедушка выздоравливал, бедняжке приходилось говорить, что все дело в каплях Иноземцева. И так все время.

София с бабушкой присели на берегу, чтобы продолжить разговор. Был прекрасный безветренный день, на море стояла мертвая зыбь. Как раз в такие дни, в «гнилой месяц» (Так в Финляндии называется самое жаркое время (с 23 июля по 23 августа), когда быстро портятся продукты.), случается, что лодки сами уплывают от берега. Море, сонно поднимающееся и так же сонно опускающееся, выбрасывает на берег большие диковинные предметы, киснет молоко, и отчаянно пляшут стрекозы. Ящерицы перестают быть пугливыми. Когда всходит луна, выползают и спариваются красные пауки на необитаемых шхерах, и тогда все скалы покрываются красным ковром, сплетенным из множества крохотных застывших насекомых.

— Может быть, стоит предупредить папу, — сказала София.

— Я не думаю, что он суеверный, — ответила бабушка. — К тому же суеверия устарели, так что лучше верить в своего папу.

— Само собой, — ответила София. Посреди мертвой зыби торчала верхушка дерева. Согнутые ветви напоминали какого-то гигантского зверя, медленно поднимающегося с морского дна. Воздух был неподвижен и только высоко над горою чуть дрожал от зноя.

— И она никогда не боялась? — спросила София.

— Никогда. Бабушка любила пугать других. Например, за завтраком сообщала, что кто-то, должно быть, умрет прежде, чем зайдет луна, потому что ножи лежат крест-накрест. Или потому, что ей приснились черные птицы.

— А мне сегодня ночью приснилась морская свинка, — сказала София. — Обещаешь мне быть осторожной и не переломать ног, пока не зайдет луна?

Бабушка обещала.

Удивительно, но молоко действительно скисло. А в сети им попался бычок-подкаменщик. Черная бабочка залетела к ним в дом и села на зеркало. А под вечер София увидела, что на папином столе лежат скрещенные нож и ручка! Девочка, не медля, отодвинула их подальше друг от друга, но что было, того не вернешь, она побежала к бабушкиной комнате и забарабанила в дверь обеими руками. Бабушка сразу же открыла.

— Знаешь, что случилось, — прошептала София, — нож с ручкой лежали крест-накрест на папином столе. Только не говори ничего, ты все равно меня не утешишь.

— Неужели ты не понимаешь, что это все суеверные выдумки моей бабушки? Она сочиняла их от скуки и чтобы попугать свою семью!

— Молчи, — приказала София. — Ничего не говори. Ничего мне не говори.

И, оставив дверь открытой, она ушла. Спустилась первая вечерняя прохлада, и пляшущие мотыльки исчезли. Запели свои серенады лягушки, а стрекозы наконец замерли. Блеснул последний красный луч, превратив желтое облако в оранжевое. Лес был полон примет и предзнаменований, всюду угадывались тайные письмена, но как найти то, что может помочь папе? София то и дело натыкалась на знаки, мимо которых нельзя было пройти спокойно, — то ей попадались на глаза скрещенные ветки, то на зеленом еще черничном кусте горела одна красная ягода. Взошла луна и запрыгала в верхушках можжевельника. Сейчас, должно быть, уплывают от берега лодки. Большие таинственные рыбины делали на воде круги, и красные пауки спаривались на сговоренных местах. За горизонтом притаилась неумолимая судьба. София искала целебную траву, чтобы приготовить отвар для папы, но ей попадалась только самая обыкновенная. К тому же она точно не знала, как выглядит целебная трава. Наверно, она очень маленькая, с мягкими бледными стебельками, скорее всего, покрытая плесенью, и растет где-нибудь на болоте. Кто знает? Луна поднялась выше, совершая свой неизбежный путь.

София закричала через дверь:

— Из чего она варила отвары, эта бабка?

— Я позабыла, — ответила бабушка. София вошла в комнату.

— Позабыла, — повторила она сквозь зубы, — позабыла? Как можно такое забыть! Что прикажешь теперь мне делать, раз ты позабыла? Как, скажи на милость, я спасу его, пока не зашла луна?

Бабушка отложила книгу и сняла очки.

— Я тоже суеверная, — сказала София. — Я еще суеверней, чем твоя бабушка. Сделай что-нибудь!