Книга Что создано под Луной? - Николай Удальцов

Риоль уже давно ничему не удивлялся. Тем более тому, что их, оказывается, ведет человек, устало опирающийся на его плечо, еле передвигающий натруженные ноги. А тот, кто, посвистывая, словно на прогулке, беззастенчиво идет впереди всех, оказывается всего лишь ведомым…

– А эти люди для нас не опасны? – спросил Риоль.

– В теперешнюю эпоху – нет.

Время уже увело их из того времени, когда они были опасны не только для окружающих людей, но и для самих себя.

Хотя они сами уверены в том, что новая эпоха – их собственный выбор.

– Они, что – идеалисты?

– Конечно.

– Почему ты уверен в том, что они – идеалисты?

– Потому, что материализм – это единственное, во что они верят…

У костра, разожженного прямо на берегу, так, что его отсвет его огня делил воду и воздух на равнозначные части, находилось человек шесть молодых людей.

Их возраст и поведение наводили на мысль о том, что прошлое может меняться прямо на глазах.

Эти молодые люди разговаривали громко, не только не боясь, а наоборот – стремясь быть услышанными.

Правда, ничего не выдавало предпосылок того, что они сами кого-нибудь из присутствующих слушают.

Так ведут себя люди, уверенные в своей силе и правоте на том основании, что их силу и правоту нет возможности проверить.

Тем, кто не замечает того, что бояться уже перестали заставлять – легко представлять себя ничего не боящимися.

Это были прозревшие люди.

Правда, для прозрения, им потребовалась смена курса власти.

– Бойся мнения прозревшего, – услышал Риоль слова Крайста, сказанные им шепотом.

Жаль, что беды людей не заканчиваются когда диктаторы начинают думать, что они не диктаторы.

– …Нищету в Африке мы уничтожим тем, что пошлем туда наши трактора и комбайны и обучим местное население работать на них! Мы поможем электрифицировать развивающиеся страны! Мы дадим им все, что им будет нужно для их процветания! – утверждал молодец в клетчатой рубашке, называя при этом окружающих «стариками» не зависимо от возраста и пола, – Причем, сделаем это совершенно безвозмездно! Пусть знают нашу, советскую широту души!

Молодой человек обратил внимание на подошедших к костру Риоля, Крайста, Искариота и их спутниц, и тут же, словно не видя в своих словах того, в чем можно было бы усомниться, обратился к Крайсту:

– Вы согласны со мной, профессор? Мы бескорыстно поможем всем! Поделимся со всеми! – почему он решил, что Крайст – профессор, осталось неясным, но видимо время наступило такое, что пожилой человек с бородой мог быть только профессором.

– Чем меньше человек имеет, тем больше у него потребность делиться, – усмехнувшись, прошептал Риолю на ухо Искариот, – И можешь быть уверенным в том, что если человек предлагает делиться со всеми подряд – он предлагает делиться тем, что не принадлежит ему лично…

В это время остальные укостерцы освобождали вновь прибывшим место у огня, протягивали им тарелки с супом из пакетиков и стаканы и кружки с водкой и вином.

И делали они это так бесхитростно и радушно, что от их искреннего гостеприимства становилось теплее, чем от огня костра.

– Подтвердите, профессор, этим фомам неверующим, что я прав! – утвердил парень, не замечая того, что с ним никто не спорил.

Крайст присел у костра, взял в руки протянутый ему стакан с красноватым вином, сделал несколько глотков, на мгновение опустил глаза, потом вновь поднял их на молодого человека. И Риоль понял, что Крайсту не хочется спорить с этими восторженными, безоружными перед обстоятельствами, веселыми молодыми людьми.

Крайст молчал совсем не долго, но во время его молчания наступила тишина:

– Знаете, молодые люди, если вы бесплатно поможете всем подряд, то может случиться такое, что нищих-попрошаек разведется столько, что придется повесить объявление.

– Какое объявление? – удивились сразу несколько молодых людей.

– «Стреляю каждого третьего нищего-попрошайку.

Первые два – уже приходили…»

– Вы – веселый профессор. Но ведь мы говорим об обществе в целом.

– А разве бывают вещи приличные для отдельных людей, но не приемлемые для широкого применения обществом?

– Конечно, – вмешалась в спор между студентом и Богом девушка, скачанная с интернета, – Секс, например…

Девушка, нарисованная акварелью, склонилась к уху Крайста и тихо спросила:

– Где ты вычитал эту очаровательную историю про нищих?

– Я ее только что сам придумал.

– Придумал?

– Да. Я так поступаю всегда, когда обычные аргументы на людей не действуют…

– Профессор, у вас прекрасное чувство юмора! – восклицательные знаки в словосочетаниях молодого человека вновь заняли свое привычное место, – Мы создадим мир не попрошаек, а… как бы это сказать, поточней… – Люмпенов, – подсказал ему Искариот.

Риоль, еще не вполне отошедший от только что покинутого ими сталинского времени, наблюдал за всем этим слегка обескуражено.

Главное – он не понимал, откуда взялись эти раскованные, веселые, уверенные в себе и во времени люди?

– Они получили свободу «от…», – услышал он голос Крайста, – Правда, при этом решили, что имеют свободу «для…»

И вся беда людей впервые получающих свободу, заключается в том, что они тут же стремятся присоединить ее к старым догмам…

– У них уже пошли реформы, – прошептал Крайст на ухо Риолю.

– Реформы?

– Да. Реформы – время, когда старое уже не важно, а новое пока не видно…

– Эпоха перемен, – с некоторым сомнением проутверждал Риоль, – Наверное, это хорошо. – Да, – ответил ему Крайст, – Жаль только, что в эту эпоху процент неграмотных не связан с числом людей, умеющих читать и писать.

– В любую иную эпоху, – Искариот оглянулся толи в сторону Крайста, толи в сторону Риоля, – Тоже самое…

Молодой человек, совершенно не расстроившийся от того, что не получил поддержки от «профессора», поднял свой стакан, улыбнулся Крайсту и девушке, скачанной с интернета:

– Ваше здоровье!

И, как говориться, сколько людей – столько и мнений… – это была первая фраза, произнесенная им без восклицательного знака, и обращена она была не к Крайсту, а скорее к девушке: «Старик, мы с тобой отлично знаем, что профессор конечно мировой старикан, но разве он может понять нас, молодых?…»

Выпив вина, молодой человек повторил:

– Сколько людей – столько и мнений.

На что Искариот не удержался, хотя и сказал тихо:

– Остается выяснить – сколько мнений ошибочных…

* * *

…Вечер располагал.

А может, просто умеренности плохо живут в молодых. Наверное, поэтому, правда – для них только падчерица времени.

Но, зато, самая красивая.