Книга Первый матч - Екатерина Неволина

Пономарев вздохнул. Он и так не нравился Алининой маме. Совершенно очевидно, что после вчерашнего она с торжеством сообщила дочери, что была права в своих прогнозах и он, Миша Пономарев, законченный негодяй и донжуан.

– Миш, ну прости, я растерялась, а тут вижу – Танька…

Девушка попыталась обнять его, но Миша отстранился.

– Не стоит. Вдруг мама увидит, – сказал он холодно.

Если в отношениях есть ложь, лучше порвать их сразу, не дожидаясь, пока они станут совершенно невыносимыми. Да, трудно, да, больно, но другого выхода нет, Миша прекрасно понимал это.

* * *

Брат Егор все еще куковал в больнице, а вот Димка уже поправился. Пока еще не настолько, чтобы выйти на лед, но хоть прогуляться можно – и то хорошо.

Сегодня он встретился с Викой. Обсудили прошедшую олимпиаду, по итогам которой оба вышли в финал, поговорили о формулах, а потом пошли гулять по парку просто так – и это был прогресс. Димка, подпрыгивая, сбивал с веток снежные шапки. Они осыпались на Вику серебряным водопадом, и девушка смеялась. Было здорово.

А потом они зашли в кафе, чтобы согреться. В спорткафе, если точнее, – другого поблизости не оказалось. Там, как назло, транслировали хоккей. Очень трудно было отвести глаза от экрана и принять как можно более равнодушный вид. Каждую секунду помнить о том, что Вика ненавидит хоккей, что нельзя выдать себя перед нею. Очень сложная задача, потяжелее, чем на любой контрольной.

Матч, как успел заметить краем глаза Дима, был интересным – все по тому же проклятому закону подлости. В один из острых моментов Щукин едва не забылся и не заорал вместе с остальными, но опомнился и, покосившись на Вику, спросил:

– Может, попросим переключить?

– Зачем? – Девушка грела озябшие пальцы о чашку с горячим чаем и смотрела на своего спутника улыбаясь.

– То есть? – не понял Дима. – Они шумят, а ты хоккей не любишь.

– Ну не до такой степени. К тому же тебе ведь интересно.

Дима почувствовал, что щеки начинают интенсивно розоветь. Заметила все-таки! Прокололся! Что же теперь делать?..

– С чего это ты взяла, что интересно? – спросил он и уткнулся носом в свою чашку. Вот бы еще уши заткнуть.

– Если бы я играла в хоккей, мне тоже было бы интересно, – выдала вдруг Вика.

Димка едва не подскочил.

– Да не волнуйся, – ее пальцы успокаивающе легли на его руку, – все нормально. Помнишь ту историю с сумкой? Я тогда уже догадываться начала, а потом статью про вас в местной газете видела, с фотографиями…

– И ты…

От волнения Дима едва говорил.

– И я решила, что ничего в этом хоккее страшного нет, – Вика рассмеялась, – просто раньше я думала, будто у спортсменов голова не работает, что они все совсем тупые. Но это явно не твой случай! Так что не напрягайся – все ок.

Димка чувствовал себя так, словно у него выросли крылья – или это просто свалился придавливающий к земле груз лжи?.. В любом случае, это было здорово – не изворачиваться, не пытаться показаться кем-то другим. Как хорошо, когда тебя принимают таким, как ты есть!..

– Кстати, а ты слышал, что областная олимпиада будет двадцать третьего? – спросила Вика, откусывая от пирожного.

Дима похолодел: на двадцать третье назначен матч с «Легионом». Ну вот, стоит только поверить, что все идет хорошо, и обстановка обязательно испортится!

* * *

После очередной тренировки ко мне подошел Дима Щукин. Вид у него был заранее виноватый, так что ничего хорошего можно не ждать.

– Сергей Петрович, – пробормотал он. – Можно я пропущу игру?..

– Это почему?

Дима замялся.

– Ну… у меня олимпиада по математике, областная.

– Понятно. А я на тебя рассчитывал, – сообщил я, барабаня пальцами по столу. Новость и вправду не блестящая.

– У вас Бакин есть… – робко напомнил Щукин.

– А если что-то случится? Матч очень серьезный, мне нужны оба вратаря. Извини, но никак не могу тебя отпустить.

Дима тяжело вздохнул и, ссутулившись, вышел из тренерской.

Я понимал: выбор тут нелегкий, и по-своему даже сочувствовал Диме, разрывающемуся между наукой и спортом. Но ему все равно придется определиться, и лучше, если это произойдет раньше, чем позже.

До серьезного матча оставалось два дня. От нас потребуются все силы. А пока… пока мне самому не мешало бы определиться с собственной жизнью. Кажется, приличного костюма у меня нет? Ну что же, значит придется еще забежать в магазин…

Я появился перед Юлей в новеньком костюме и с букетом белых лилий. Ей, кстати, не подходят вычурные розы. Лучше всего, конечно, подошли бы какие-то фиалки или букет полевых цветов, но где возьмешь их посреди зимы, вот и приходится выкручиваться тем, что есть.

– О!.. – Юля оглядела меня с ног до головы. – Ты бросил хоккей и занялся бизнесом?

– Вовсе нет, – я протянул ей цветы, – это тебе. И еще, нам нужно поговорить.

Она кивнула и пропустила меня в квартиру.

– Вот… – Я внезапно почувствовал себя так, словно оказался на льду в одних трусах и без клюшки, а на меня как раз прет сразу несколько игроков конкурирующей команды. – Черт… не знаю, как это делается… Это тебе…

Бархатная ювелирная коробочка жгла меня всю дорогу, словно была сделана из чистого пламени. Я даже с неким облегчением протянул ее Юле.

Она открыла, взглянула и тут же подняла на меня взгляд лучистых светлых глаз.

– Ты что, делаешь мне предложение?

Гм… наверное, на льду в трусах было бы все же легче.

– Получается, так… – ответил я.

* * *

Андрей столкнулся с Мариной на улице.

– Привет! Что-то тебя совсем не видно, – сказал он беспечно.

– Соскучился? – Девушка обожгла его колючим взглядом. – А я то на репетиции, то у Егора в больнице. Его, между прочим, завтра в три выписывают… Я бы встретила, но его мама не очень меня жалует.

– В целом есть за что! – Андрей хохотнул. – Ну да, она же не в курсе, ты же удачно выкрутилась!

– Не твое дело! – Губы Марины сжались в линию, и девушка, отвернувшись, заспешила прочь.

А в назначенное время Кисляк был у больницы. Каких-нибудь полчаса ожидания – и на крыльце появился Щука с мамашей. Как и предполагалось, нагруженные вещами и притом без колес.

Андрей нажал на сигнал и, дождавшись, когда его заметят, распахнул пассажирскую дверцу:

– Эй, Егор! Давай сюда!

Они подошли.

– Здравствуй, Андрюша! А я тебя и не узнала, – улыбнулась мать Егора и Димки.

– Садитесь, я специально за вами приехал, – предложил Кисляк, видя, что они все стоят у машины.