Книга Дальше самых далеких звезд - Михаил Ахманов

Тишина. Потом снова раздался тонкий мальчишеский голос:

– Поговори с ней, Калеб.

– Не уверен, что она согласится.

– Таково ее желание. Она просила, чтобы я не сообщал об этом прямо, но… но я не умею хитрить.

– И правильно. Честность – лучшая политика, – заметил Калеб. – Она хочет встретиться сейчас?

– Да. Я беседую одновременно с тобой и с нею… Она в лаборатории.

– Не пойдет. Пусть спустится в трюм. Самое место для тайных свиданий.

– Как пожелаешь, Калеб.

Шагая по коридору, он думал о странной связи между девушкой с Авалона и интеллектронным модулем, летавшим на этом корабле не меньше столетия. Людвиг не просто благоволил Дайане Кхан, его отношение к ней было окрашено теплом – возможно, более сильными, более яркими эмоциями. Забота, сострадание, стремление помочь, защитить от опасности… Являлось ли это проявлением любви?.. Мог ли разум, пусть подобный человеческому, но лишенный тела, любить и мечтать о несбыточном, о взаимности?.. Чем такое чувство могло обернуться для Людвига?.. Трагедией?.. Или всего лишь приятным воспоминанием, которое он сохранит на долгие века?..

Вопрос оставался открытым. Калеб не раз летал на кораблях, подобных «Людвигу Клейну», но прежний опыт был бесполезен – как и люди, искусственные интеллекты отличались друг от друга.

Он спустился в трюм. Дайана стояла у наземного краулера, прислонившись к бронированной обшивке кабины. Ослепительный свет падал на ее бледное лицо. Глаза с янтарной радужкой потускнели, пряди волос, темные и светлые, в беспорядке рассыпались по плечам, губы были блеклыми и уже не походили на лепестки цветка.

– Людвиг, свет слишком яркий, – произнес Калеб.

Дайана слабо повела рукой.

– Нет… пусть останется… я боюсь темноты…

– Пусть останется, – согласился Калеб.

Он шагнул к девушке, и она вдруг очутилась в его объятиях. Ладони Дайаны легли на его плечи, лицо спряталось на груди, волосы щекотали щеку; прикоснувшись губами к ее виску, он ощутил жаркое стремительное биение крови. Она дрожала так сильно, что Калебу на мгновение показалось, что он не удержит ее, что Дайана выскользнет у него из рук, упадет на палубу и останется лежать там, сотрясаясь в конвульсиях. Он обнял ее крепче, погладил по спине. Странное ощущение охватило Калеба: сейчас он не желал ее так, как мужчина желает женщину, он лишь сочувствовал ей, ее непонятному горю, ее страху; сочувствовал и стремился помочь. Возможно, то была любовь, но такая, какой не ведают Охотники, лишенные матерей.

– Что с тобой? – тихо промолвил Калеб. – Успокойся и скажи: что с тобой?

– Если бы я знала!.. Если бы знала!..

Она отстранилась и подняла лицо. В ее глазах блестели слезы.

– Ты знаешь. Человек помнит о том, что с ним случилось.

– Я не совсем человек… – пробормотала Дайана. – Я… я клон… клон настоящей Дайаны Кхан…

– Что с того? Я тоже родился не от матери. Так появляется на свет четверть населения Земли. Мы оба из инкубатора, но мы люди, а ты – видит Святой Бозон! – еще и очень красивая девушка… Так что же случилось?

– Священник… он что-то сделал со мной… Мы были в коридоре жилой палубы, поздно вечером, несколько дней назад… Его глаза… глаза… Не помню, больше ничего не помню, но я… я изменилась, и это меня пугает… Я стала желать… желать… – Ее голос стих.

Калеб нахмурился.

– Наш братец Хакко та еще змея! И не только тебе он не по нраву! Ну, я с ним разберусь!

– Не надо, – прошептала Дайана, – не надо разбираться… Я только хочу знать, что он сделал. Это не похоже на гипноз… это более сильное внушение… Зачем? Для чего?

Как любой Охотник, Калеб был наслышан об умениях адептов. В некотором смысле они являлись конкурентами Братства – пусть не истребляли безмозглых чудищ вроде саблезубых крыс, но с одержимыми справлялись превосходно. И не только с ними – в некоторых мирах они так усердно изгоняли демонов, что кровавый след тянулся на века.

Склонив голову, Калеб заглянул в лицо Дайаны.

– Я с ним побеседую… побеседую с этим ублюдком, клянусь Великими Галактиками! Но корабль – неподходящее место. Видишь ли, разговор может затянуться и перейти в другую фазу, а капитан просил не нервировать Людвига.

– Это правильно, но у нас будет остановка, – раздался тонкий мальчишеский голос. – Через один прыжок.

– Я в курсе, – откликнулся Калеб. – Не вмешивайся и не подслушивай, когда у меня свидание с девушкой! – Он снова наклонился к Дайане. – Похоже, ты ничего не сказала доктору… то есть своему супругу. Или сказала?

– Нет, никогда! Ни за что! – Она вдруг перестала дрожать, напряглась и яростно замотала головой. – Я ничего ему не скажу! Он… он может обрадоваться! А мне это совсем не нужно!

Теперь Калеб в недоумении уставился на нее.

– Может обрадоваться? Тому, что сотворил с тобой монах? Не понимаю! Ты сказала, что изменилась… В чем? Что ты чувствуешь?

Дайана вспыхнула. В беспощадном свете потолочных панелей Калеб видел алые пятна на ее лице, брови, сведенные у переносицы, и морщинку между ними. Ладонь девушки снова легла на плечо Калеба, но не задержалась там – внезапно тонкие пальцы стали гладить его щеку.

– У меня появилось странное желание… – шепнула она. – Очень странное и новое… Прикоснуться к мужчине… и чтобы он прикоснулся ко мне…

– Будь ты хоть трижды клоном! Разве ты и твой муж… – начал Калеб, но теплая ладошка запечатала ему рот.

– Да. Разумеется. Без всякого желания с моей стороны. Даже без намека на желание. Но с безоговорочной покорностью. Как положено клону умершей жены.

Она говорила резкими отрывистыми фразами, кусая губы и глядя в пол. Что-то здесь не так, подумал Калеб; Авалон – цивилизованная планета, где личная свобода граждан ничем не ограничена. Большое дело, клон ты или не клон! Древний способ воспроизводства давно уже не был единственным – в Галактиках практиковалось искусственное оплодотворение, яйцеклетки помещали в инкубатор или замораживали на неопределенный срок, и колонисты везли их в новый мир сотнями тысяч – будущих работников, солдат, ученых и правителей. Клонирование тоже не было под запретом, хотя существовали кое-какие ограничения. Обычно клонировали погибших детей, взрослых – не так часто, ибо клон отнюдь не являлся точной копией прежней личности и мог вырасти совершенно другим человеком, с иными талантами и склонностями. Так или иначе, но клоны росли, взрослели и проходили лет за двадцать пять все стадии, положенные человеческому существу, от младенчества до зрелости. Среди Охотников часто встречались клоны, особенно в династиях, веками занимавшихся своим опасным ремеслом.

Вытащив гребешок, он сунул свою находку в карман девушки, потом обнял Дайану и коснулся губами ее губ. Поцелуй был легкий, нежный – пугать ее Калебу не хотелось.