Книга Спецгруппа "Нечисть" - Александр Ищук

— Один доброжелатель нашептал, — хмуро ответил я.

— Кто?! — в один голос воскликнули Марся с Миколой.

— Доброжелатель, — пояснил я. — Марся, ты когда меня у лежки будил, я на самом деле не спал, а глюк словил.

— Какой?! — заинтересовались все.

— Явился ко мне командир, если так можно выразиться, наших «теней». Лешим представился. На вид и вправду леший. Мультик про домовенка Кузю смотрели? Там в первой серии точно такой же был.

Бойцы слушали меня с большим недоверием, а Ильдар подошел почти вплотную и начал изучать меня очень нехорошим профессиональным взглядом.

— Так вот, он сообщил, что впереди болото. Не широкое, но длинное и топкое. Обходить его — время терять. Так чтобы мы не перли кругами, там специально для нас проложена тропа. Ориентиром являются березки. Ильдар, прекрати на меня так смотреть!!! — не выдержал я. — Сам понимаю, что бред несу.

— Когда вернемся, — задумчиво ответил он, — надо будет тебя в поликлинику сдать, для опытов.

— Договорились, — согласился я. — А пока слушайте дальше. Если на маршруте болота не попадется, то все вышесказанное считайте бредом. Если болото все-таки будет, ищете березы и по ним, как по вешкам, пересекаете его, соблюдая все меры безопасности. В пятнадцать часов заканчиваете движение и готовите засаду. Ждать до завтрашнего утра. Если не придем — возвращаться домой, забив на все приказы командования. Вопросы есть? Вопросов нет. С Богом, друзья мои.

Дождавшись, пока «засадный полк» убежит, я направил внимание на «языка», возле которого сидел Макс, и, задумчиво глядя на пленного, поигрывал ножом. Кровь из разбитого Марсей носа уже не шла.

— Ну, что, толмач, приступим. У нас с тобой около пяти часов до времени старта, поэтому можно не спешить. Ты уже с ним общался?

— Нет, только обыскал.

— Есть что-то интересное?

— Кроме денег и сигарет — ничего.

— А в документах что написано?

— Ничего не написано, — с грустной усмешкой ответил Макс.

— В смысле? — не понял я.

— Нет у него документов.

— Ты хорошо смотрел?!

— Не сомневайся. Не это самое интересное, — продолжал «радовать» меня переводчик, — у него все оружие наше, даже нож…

У меня возникли нехорошие предчувствия:

— Макс, а Макс, как ты думаешь, мы подвиг штурмовиков Комарницкого не повторили?!

Был у штурмовиков нехороший случай, когда их бросили уничтожать один объект. И случилось же, что именно в это же самое время этот же объект пришли то ли осматривать, то ли уничтожать пехотинцы соседнего фронта. Нашим, естественно, никто ничего не сказал. Да и наши тоже промолчали. В общем, под утро встретились два «одиночества». Пехота заметила штурмовиков первыми, но это ей не помогло. Штурмовики в кротчайшие сроки зажали их в «клещи» и уже готовились всех перебить (в лучших традициях своего любимого командира), но тут пехоте повезло: Комарницкий всегда требовал от своих бойцов при уничтожении неизвестных групп противника перед полной ликвидацией брать «языка». Штурмовики отработали четко. В результате оперативно проведенного дознания было установлено, что их огнем к земле прижаты соседи-пехотинцы, а «языком» оказался лейтенант оных. Морпехи еще раз настучали лейтенанту в бубен, прекратили огонь и отправили его успокаивать своих подчиненных. Через пять минут они объединенными усилиями раскатали по бревнышку объект, из-за которого и сцепились.

Сашка Астафьев, капитан морпехов, когда вернулся на базу после этого случая, к Комарницкому долго боялся идти. Однако тот вышел сам, задумчиво посмотрел на своего подчиненного и объявил: «За успешное выполнение боевого задания объявляю три дня отпуска домой! А за то, что чуть соседей не положил, отпуска лишаю! Вопросы, возражения есть?! И на будущее, капитан: свидетелей — не оставляй». Сашка пил два дня…

Тогда меня очень порадовали румыны: у них под боком почти двадцать минут шел бой, а эти «храбрецы» даже не поинтересовались, кто кого отстреливает, сделав логичный вывод, что раз воюют, то кто-то обязательно за них. И, глядя на «языка», я терзался нехорошими предчувствиями.

— Сейчас узнаем, — ответил Макс, а затем резко приставил нож к горлу «языка» и зло зашептал на русском: — Колись, сука, кто такой, а не то прирежу!!!

«Язык» сжался, смешно задергал ногами, но продолжал молчать.

— Ах ты, падла, — пробормотал Макс. — Ты по-русски говоришь?

— Мало, мало, — наконец ответил пленный.

— Ну, слава тебе, Господи! — молитвенно воздел руки к небу Макс. — А по-румынски?

— Хорошо, — таким же испуганным тоном прозвучал ответ.

Макс опустил нож, присел перед «языком» и начал стандартный допрос. В результате беседы выяснилось, что перед нами рядовой румынской армии, недавно зачисленный в разведку. Сюда его привел командир, которого грохнул Микола. Они ждали группу русских, скорее всего, нас. В случае обнаружения должны были сообщить в штаб, а сами двигаться за нами на безопасном расстоянии.

Я задумчиво посмотрел на Макса. Тот слегка кивнул, подтверждая мои сомнения относительно правдивости ответов «языка». Я достал фонарь, выставил его на слабый зеленый свет и поднес к пленному. Передо мной сидел боец лет тридцати, черноволосый, худощавый, со сломанным неоднократно носом и (что более всего примечательно) сломанными ушами. У парня была отменная борцовская практика или, что еще хуже, богатый опыт смешанных единоборств. Чтобы подтвердить свои предположения, я перевернул его на живот, чтобы добраться до скованных сзади рук. Мои предположения подтвердились, но потом я обратил внимание на подушечки его пальцев:

— Макс, это наемник!

Макс подскочил ко мне и тоже начал рассматривать пальцы пленного. Они были обработаны кислотой, поэтому на них отсутствовал папиллярный узор. Так на этой войне почему-то поступали наемники. Я не понимал этого мазохизма, ведь сегодня для идентификации старались использовать ДНК, а не отпечатки пальцев. А ДНК кислотой не вытравишь.

— Да, наемник, — согласился Макс. — И как только его Микола спеленал?!

— Наш Микола и динозавра спеленает, если понадобится. А такого дрища — раз плюнуть. Ты лучше скажи: допрашивать будем или сразу в расход?

Наемник лежал на животе, лицом вниз. Он нас хорошо слышал, но не видел, что позволило нам жестами согласовать линию поведения.

— Такого матерого лучше сразу в расход. Говорить он не будет, а качественно пытать у нас времени нет.

— И что будем делать?

— Давай, как с тем америкосом, — предложил Макс.

— С которым?

— А с тем, который Зяме в морду плюнул.

— А, это когда Зяма ему в брюшину гранату зашил, а кольцо снаружи оставил?

— Именно.

— Так Зямы нет!