Книга Ушкуйники против Золотой Орды. На острие меча - Виктор Карпенко

— Э, нет! Негоже князю с гридями почивать, не в походе… Займешь посольскую избу. А в вечо́р приходи в трапезную, попотчую хмельным медком, да поговорим о делах… И ты его, девонька, не держи, — шутливо погрозил он перстом зардевшейся Ростиславе, — натешитесь еще вдосталь, — и уже вдогон выходящим из думной палаты молодым выкрикнул: — Ты веры-то православной? Это я к тому, венчаться где будешь?

— Здесь! — донеслось в ответ.

3

Через четыре дня прибыл санный поезд. Дмитрий и Евдокия встречали гостей за воротами по осени поставленной проездной башни, новой и потому нарядной, отсвечивающей камнем и желтеющей настилом вершия из сосновых плах еще не покрытых железными листами.

По-родственному обнявшись, великий князь нижегородский похвалил:

— Добротно каменну крепость ставишь. Стены-то, поди, засыпаны, никакому тарану не осилить…

— Где земелька в стены уложена, а где и полы. Токмо там решетка кована стоит, — не скрывая радости, пояснил Дмитрий московский. Он был счастлив, что его труд оценен по достоинству. — Зима минует, продолжу крепость возводить!

Заметив среди встречающих Ярослава, князь нижегородский подозвал молодца:

— Сговорена девка? — спросил он тихонько. — Хотя чего я спрашиваю… И так видно по твоему довольному лицу. Со свадебкой не торопишься?

— Побыстрее бы! — сверкнул глазами Ярослав.

— Отца ждать из Новгорода не будешь?

— Не извещал. Путь долог, а здоровье у родителя недугом подточено. Хочу просить тебя, великий князь, и княгиню Анну быть мне посажёными отцом и матерью. Не откажете?

— Как тебе отказать… Князь Ачихожия строго наказал оженить тебя… — рассмеялся князь Дмитрий Константинович. — А ну как станешь ханом Орды!

Дмитрий московский, услышав имя Ачихожия, насторожился. Не удержав любопытства, спросил:

— Купцы сказывали, что с ханским послом ходил ты на булгар. Так ли?

— Все так, дорогой мой зять! С Ачихожием ходил и вот с ним, князем Ярославом. У меня свое войско, у него свое… Так вот рука об руку с татарами и шли походом…

— У тебя и войско есть? — удивленно поднял брови Дмитрий московский.

— Да какое это войско, — отмахнулся Ярослав. — Каких-то пять сотен… и те ханские.

— В Орде все ханское: и воины, и лошади… — задумчиво произнес Дмитрий Иванович. — Ты когда женишься, куда с молодой женой направишься?

— Коли князь Дмитрий Константинович дозволит, в Нижнем осяду. У дядьки моего, воеводы Данилы Петровича, дом большой. Пока там. А потом и свой поставлю.

— А почто не в Москве? Ставь терем здесь! Службу дам, и Ростислава при деле… — предложил князь Дмитрий великодушно.

— Благодарю, великий князь. Но не могу… Земля у меня в Булгарии. Как раз с землей нижегородской соприкасается. Хочу город ставить! Такой, как у тебя… каменный!

— Оно как! — покачал головой князь московский. — На каменный град и серебра надо немало, и людишек тысячи. Достанет ли?

— Людишек по весне по низовью скуплю. Много их в полоне мается, а что до серебра… то своего не достанет, есть кому помочь! — уверенно произнес Ярослав.

Так за разговорами прошли в кремль.

Жители московские были рады приезду нижегородцев и суздальцев. Все уже знали о свадьбе и радовались возможности повеселиться. Ведь последние два года только страдали: поначалу от моровой язвы, прокатившейся по Руси, затем жара несусветная и пожары добивали оставшихся в живых, да и ноне, кроме рвущих жилы камней, ничего не видел народец работный. А тут два великих князя с княгинями, бояре, воеводы, купцов с товаром понаехало, что блох в кудлатой дворняге, не счесть.

Наконец наступил день свадьбы. Накануне среди московских жителей было немало споров: откуда невесту забирать будут, где жених свадебный поезд обряжать намерен? Ведь и Ярослав, и Ростислава пришлые! Но рано утром все разрешилось.

Из терема боярина Семена Рогозина провезли постель на княжеский двор. Возок, груженный перинами и подушками, в окружении слуг боярских медленно продвигался по очищенной ради такого случая от снега улице. На облучке старший постельничий со святым образом в руках, а за возком — сваха — не великая княгиня нижегородская, а боярыня Февронья — дородная, голосистая, боевая. Во главе постельничего поезда — дружка, вызвался воевода Данила Петрович — важный, осанистый.

К полудню на Соборную площадь, народом заполненную, въехал свадебный поезд: в возке — красавица-невеста, верхом на аргамаке — жених. Паперть собора устлана камкой, атласом, под ноги жениха и невесты кладут ковер и пару соболей.

Сияющая от счастья Ростислава медленно выходит из возка и, опираясь на руку Ярослава, следует в храм.

— Глянь-ка, совсем девка стыд потеряла! Зубы кажет! — доносится до Ростиславы. — Ей бы голову пониже, да слезу пустить! Ведь к алтарю идет, не на посиделки…

«Глупые бабы! — мелькает мысль. — Счастье-то какое с милым венец принять!»

Шумит народ, галдит, рыгочет в предчувствии свадебной каши.

— Хороша девка! И жених хочь куда! Говорят, князь булгарский!

— Татарский! Из самой Орды!

— Да наш он! — кто-то уверенно говорит из толпы. — Рязанский!

— А что, мужики, попьем ноне во здравие молодых? Сладок, поди, медок княжеский, — заломив на затылке поярковую шапку, тряхнул кудлатой головой красномордый мужик.

— Попьем! — откликаются ему.

Вот и храм. Молодые поднимаются по ступеням на паперть по парчовой дорожке, проходят в распахнутые двустворчатые двери. Горят свечи. Священники, в золоченые ризы одетые, сосредоточенно строги. Обряд ведет сам епископ Алексий — высокий, осанистый, зычный.

Идет венчание чередом. И вот уже обводят молодых вокруг алтаря.

Малиновым звоном заливаются колокола. Молодые выходят из собора.

Свадебный поезд въезжает на княжеский двор. На пороге терема великий князь нижегородский с княгиней. Они целуют молодых, осыпают зерном, хмелем, золотыми и серебряными монетками, чтобы жилось сытно, богато, весело.

Расселись в палатах княжеских по свадебному чину, и начался пир.

Пили чаши заздравные, пили хвалебные, пили приветные… рекой лилось вино ромейское, меды сладкие, хмельные… шум, гам, ряженые, кругом голова… Свадьба!

Народ пировал на княжеском дворе, кому посчастливилось — в тепле: в гридницкой, в избе посольской, в огромном сеннике, откуда загодя убрали сено: от греха подальше… За хмельными чашами обсуждали молодых, дивились тому, что великие князья владимирский и московский Дмитрий Иванович и нижегородский Дмитрий Константинович приняли такое участие… Чудно́ это!

За княжеским столом другие разговоры.

— А тебе, князь Ярослав, ведомо, что ошельские земли издавна русским князьям принадлежали? — громогласно вопрошает епископ Алексий и сам же отвечает: — Еще во времена великого князя владимирского Георгия Всеволодовича его посольскому боярину Роману царь Булгарии пожаловал титул княжеский и земли круг Ошела. А позже, когда правил булгарами эмир Гази Барадж, земли те перешли к его внукам. А эмир тот пришел в Булгарию из Нижнего. Он там сидел воеводою и князем Георгием поставлен был. Так что все в руках Господних, и ты, Ярослав, помни об этом!