Книга Бравая служба - Роман Хаер

Ведуны третьей ступени способны улавливать чувства всех живых существ. Четвертый уровень позволяет читать ясные и четко сформулированные (как сказать точнее – не знаю, нет пока такого слова про мыслеформы) мысли разумных.

Баба Торя – ведун пятого, и высшего, уровня. Она может спокойно рыться в голове у животных, и многие из них делают то, что бабушка им прикажет (или попросит, я как-то в тонкости никогда не вдавался). Телепатами, более сильными, чем баба Торя, были только коты мира Ворк. Главное же достоинство старушки заключается в том, что она монопольно владеет местными авиаперевозками, осуществляемыми при помощи дракона мира Ворк, который слушается бабушку, как будто она – главная драконья мама.

При этом старушка обладает воистину несносным характером! Последнее время нападки на меня почти прекратились, и то при одном условии – я в ее присутствии не раскрываю рта и отчетливо ни о чем не думаю. В этом случае старушка деловито берет у меня золотую монету, я привожу к ней дракона Гошу (каким способом – умолчу), потом баба Торя о чем-то шепчется с добродушной зверюгой, после чего я улетаю на нем по своим делам.

– Чавой-та долга тя не была, – встретила меня ведунья без своей обычной ворчливости. – Дажа поскучалася я чейта по тябе, дурню такому…

– И тебе здравствовать, бабуля-хорошуля, – не поддался я на провокацию (опыт – вещь великая).

– Чувствую в тябе новое чейта, а че – нипанятна мине, – медленно проговорила баба Торя, задумчиво на меня глядя. – Вродя ты, а вродя как большой кто, нипайму никак…

– Мне бы на Остров слетать, – попросил я старушку, не желая вслушиваться в старческие бредни (старость – не в радость, а баба Торя, пожалуй, самый древний житель мира Ворк из всех моих знакомых).

– Да ясен пень, что не в Вихрь-город полятишь в зеленой плашке на ляце. Ты уж сапсем из бабки дуру-та не делай, раз сам дурак-дураком уродилси, – забыв о своих думках, возмутилась древняя ведунья, скатившись в привычный для себя ругательный лад.

Надо сказать, баба Торя единственная из жителей мира Ворк (кроме котов) прекрасно знала о моих маскировках, но значения им особо не придавала. Она и к Той Стороне относилась ничуть не хуже, чем к Этой, – всех считала полными дурнями и «отводила взгляд» при пересечении с основным количеством двуногих разумных. «Отводить взгляд» (при помощи своих телепатических способностей делать так, что ее не замечали даже находясь в двух шагах) баба Торя умела ненамного хуже котов.

– Вести Гошу? – ничуть не обидевшись на бурчание бабульки, спросил я.

– Ну, ни мине ж за ним в пящеру бяжать-та, – моментально взорвалась ведунья новой порцией возмущения. – Не, ты точна как дурнем радилси – так им и памрешь. Пачудилося мине, что ты вумнеть начал…

Под бурчание бабули-хорошули я пошел, посмеиваясь, под гору. Под каменистым холмом, на котором жила ведунья, имелась глубокая пещера, в которой и проводил основное время жизни дракон по имени Гоша, занимаясь весьма приятственным для драконов занятием – выгрызал из мягкой известковой породы антрацитовые вкрапления.

Еще через двадцать минут Гоша был оседлан большим кожаным седлом, которое ужасно походило на предмет, входящий сейчас в сотню самых ценных человеческих сокровищ (по последней Книге рекордов Гиннесса), а мы с Рыжиком удобно расположились на драконьей спине. К бабе Торе уже перекочевала одна золотая монета, и ведунья что-то нашептывала внимающему ей дракону (подозреваю, что программировала древний беспилотник на конечную точку маршрута). Еще через минуту Гоша разбежался, раскрыл крылья, в сложенном виде похожие на костяные наросты на боках, и спланировал с обрыва.

Над Лесом котов заложил вираж огромный летучий ящер, размером с африканского носорога. На спине дракона в удобном кожаном седле расположился джисталкер, поддерживающий перед собой большого рыжего кота, который привычно вцепился в кожу седла и с воодушевлением поглядывал по сторонам. Кот радовался предстоящему путешествию, совершенно не думая о будущих трудностях и опасностях. Джисталкер, наоборот, просчитывал варианты развития событий, готовя себя к любому внезапному повороту. Дракон закончил разворот, уверенно взял направление и начал набор высоты. Через две минуты необходимая высота была набрана, и летучий ящер заскользил по воздуху, как санки с ледяной горки, увеличивая скорость полета. Прямо над кроной дракон взмахнул крылами и снова стал набирать высоту. Долгое путешествие джисталкера к Архипелагу наконец-то началось.

Работа 7

Промежуточная

Радость спортсмена,

Промежуточный финиш —

Зрителю пофиг…

Спортивное хокку

Полет на драконе прошел без ненужных происшествий – лишь пару раз Гоша набирал приличную высоту, чуя возможную опасность. Я благополучно задремал в удобном драконьем седле и проснулся от резкого толчка, когда живой самолет приземлился. Ступив на траву, я размял затекшие суставы, после чего отстегнул седло, дав дракону вдоволь поваляться на травке. После того как Гоша почесал спину, я снова оседлал дракона и через пять минут уже махал рукой удаляющейся точке в небе – очень уж быстро летают эти громадные огнедышащие ящерицы. Потом я развернулся и зашагал к местной магической переправе.

Гоблин Трошка, маг Холода, ушедший на покой и поселившийся на берегу озера Глуб, неподалеку от дирижабельного острова, встретил нас с Рыжиком у порога собственной хижины.

– Удивительно старому гоблину видеть моего доброго приятеля Тима опять же без седла, – радостно оскалившись, выдал Трошка стандартную шуточку, которой он встречал меня на протяжении пяти лет. – Или у Торьки сёдла таки закончились?

– Уважаемый Трошка, только не надо опять заводить шарманку про сёдлы-вёдры, – выдал я в ответ, так как за пять лет полностью освоил разговорную манеру ушлого гоблина. – Мы либо дело делаем, либо разговор говорим. При этом мы-то говорим, а прибыль уходит влево как от меня, так и от тебя, по результату разговорчиков.

– Орк Тим, а у тебя не затесались, случаем, гоблины в предках? – улыбнулся гоблин. – Так излагать может только гоблин, да и то не всякий, а специально обученный.

– Твоя школа способствует усвоению переговорных навыков, – не сбиваясь с гоблинского стиля изложения мыслей, продолжил я, при этом держа в руке золотую монету. – Мы будем-таки делать магию или мы не будем делать магию?

– Раз в кои-то веки является старому гоблину достойный собеседник – и на тебе, он спешит-торопится, как будто уберут послезавтра его любимый Оргбург с насиженного места, – притворно посокрушался Трошка, и золотая монетка перекочевала в его безразмерный карман.

Через пять минут мы с Рыжиком неспешно трусили по поверхности озера к виднеющемуся километрах в трех от берега острову (Трошкиной магии хватает примерно на час хождения «по морю яко посуху»). В свое время гоблин сжалился над глупым джисталкером и сам предложил напоить своей магической водичкой кота (на мой четвертый или пятый прыжок – уже точно и не вспомню). До этого я таскал четырехпудовый рыжий балласт до самого Острова на своем загривке. Тогда, помнится, я ужасно рассердился, а сейчас, по истечении пяти лет, вспоминаю те переходы по воде с Рыжиком на шее с неизменным удовольствием.