Книга Параграф 78 - Андрей Лазарчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы сунулись на звук текущей воды. Душ здесь был без наворотов: две простые опанеленные кабинки с серыми пластиковыми занавесками, на которых изображены были пошлые аляповатые алые паруса, – и смесителями на стене. Из одной кабинки торчали ноги. Стволом пистолета я отодвинул занавеску. Вода из смесителя текла не очень сильной струйкой прямо в рот утопленнику. То, что это утопленник, было ясно без вскрытия…
Док отстранил меня достаточно бесцеремонно, наклонился над трупом. Снял с шеи жетон.
– Губан, – сказал он. – Как же так? Странно…
– Что, опять не та смена?
– Да нет, смена та… Не понимаю, командир. Ничего не понимаю. Где-то должны быть какие-то записи…
– Это само собой.
Второго – вторую – нашёл Фест.
Было так: пока мы копались в душевой, он шёл вдоль ряда дверей – а, надо сказать, жилой блок был похож на купейный вагон изнутри, только коридор чуть пошире и двери – скользящие – располагались раза в два пореже. Ну и вагон длиннее. Так вот, Фест пробовал двери и в те, которые приоткрывались, заглядывал.
Пай тенью следовал за ним.
В эту дверь Фест заглянул и уже высунулся было обратно, но замер. На койке под простынёй кто-то лежал. Просто сетка прогнулась, и простыня скрадывала обводы тела.
Фест, отодвинув дверь, вошёл.
Жилая ячейка (комнатой её назвать язык не поворачивался) была аккуратно и уютно обставлена и украшена – насколько это вообще возможно, когда основная мебель – двухэтажная койка и откидной столик – привинчены к полу, а на потолке светится старообразный плафон в проволочной сетке. Над столиком висело зеркало в рамке – правда, расколотое наискось. Верхняя койка – очевидно, необитаемая – была застелена белым пластиковым листом, и на нём стояли три кукольных домика и сидели несколько нарядных тряпичных кукол и пёстрых белок. Тут же, поближе к свету, рос в горшке куст неизвестного растения с жёлтым цветком. На стенах висели акварели…
Фест подошёл к койке и приподнял простыню. Под простынёй лежала девушка с голубыми волосами.
– Ё-кэ-лэ-мэ-нэ… – сказал Фест. – Мальвину замочили. Буратины долбанные.
Пай встал в дверях боком, одним глазом контролируя коридор, другим – комнату.
– Зеркало разбито, – сказал он.
– Ну и?
– Примета плохая.
– А-а… – Фест махнул рукой. – Плохая примета – это когда зеркало разобьёт чёрный кот пустым ведром. А так – фигня.
– Откуда ты всё это знаешь?
– Гудвин сказал.
– Ну, тогда всё так и есть…
Фест громко вздохнул, достал из кармашка «разгрузки» начатую пачку жевательной резинки, одну подушечку отправил в рот, пачку протянул девушке:
– Угощайся. Мёд и лимон.
– Зачем ты так, Фестиваль? – спросил Пай.
– Не знаю, – сказал Фест. – Она мне понравилась. Как ты думаешь, я бы понравился ей?
– Ты слишком циничен.
– Да? А по мне – так ничего. Там начальство не маячит?
– Ещё нет.
Фест с сожалением посмотрел на «Мальвину».
– Всё равно не успеть, – сказал он.
И повернулся, чтобы уйти.
– Я, кажется, сообразил, где может быть передатчик, – сказал док, когда мы вышли из столовой.
– И?
– В конференц-зале. Проще всего переделать в передатчик интерком. Собственно, перепаять один контур… и надо как-то просунуть антенну на поверхность, но это решаемо.
– Чёрт, – сказал я. – Конечно…
Конечно, не обязательно искать передатчик, который непонятно где и непонятно как выглядит. Но антенна-то должна быть выведена на поверхность, никаким другим способом из-под воды сигнал не поступит. И где у нас тут канал на поверхность?
В компрессорной – воздуховоды.
В пультовом зале – кабельные каналы.
Они же – в помянутом конференц-зале.
На электростанции – и воздуховоды, и кабели. И даже монтажный лаз, но он, как ещё на оперативном совещании все в один голос сказали, наглухо заварен.
Но то, что заварено, можно и пропилить…
Ладно. Сейчас разберёмся с персоналом – и быстро пройдёмся по всем точкам.
И тут я увидел картину, которая дорогого стоит. Я увидел совершенно охеревшего Феста, который пятился от двери чьей-то жилой комнаты. Обычно светло-шоколадная, морда его сейчас была зеленовато-серого цвета, немигающие белые огромные глаза неотрывно следили за чем-то, двигающимся внутри комнаты.
Пай стоял спиной ко мне, и спина эта показывала, что Пай весьма озадачен. Может быть, на лице Пая сейчас, как обычно, ничего не прочесть, но про спину он забыл.
Портал TiranNoTaurus ReXXX
Бывший канцлер Германии – самка снежного человека? Сенсационные откровения камердинера
РПЦ назвала ересью интернет-храмы и виртуальных священников. Апостольская церковь с этим не согласна
Самая большая дубина!
Прошло испытание оружие, которое может уничтожать планеты
Сообщения об испытании так называемой «системы HEnTEl», в просторечии «брандскугель», или «горящее ядро», прошли почти незамеченными. Между тем они проводят черту в нашей истории – не менее жирную, чем та, которая была проведена первыми ядерными испытаниями в 1945 году. Да, заявлено, что это оружие предназначено для разрушения комет и астероидов, которые могут угрожать Земле (как известно, в 2096 году не исключено столкновение нашей планеты с астероидом Вулкан диаметром 250 метров). Да, это оружие разработано гражданским международным консорциумом и не предназначено для военного использования. Но мало ли в истории случаев, когда то, что предназначалось для блага человечества, было использовано для его истребления? Динамит – это самый хрестоматийный пример.
Предпосылки к созданию «брандскугеля» сложились в 2005-2007 годах, когда независимо друг от друга несколько групп ученых сумели создать антивещество непосредственно из нормального вещества, минуя фазу энергии. До этого антивещество можно было получить, использовав его энергетический эквивалент – то есть как бы сгустив, сконцентрировав энергию до плотного, вещественного состояния. После открытия так называемого «эффекта Иоганссена» наука вплотную подошла к превращению вещества в энергию по известной формуле Эйнштейна E=MC2. Теперь оставалось только разработать технологии, которые позволили бы достаточно безопасно манипулировать этими океанами смертельной радиации – поскольку энергия при превращении в нее вещества выделяется в основном в виде ультрафиолета, рентгеновского и гамма-излучения.
