Книга Непрощенный - Александр Лидин

Скорее всего, мой гость тоже действовал в перчатках, чтобы не делать отпечатков. Но чем черт не шутит, пока Бог спит? Вернее… чем Бог не шутит, пока черт спит — этот вариант мне правился куда больше.

Я щелкнул клавишей ночник, потом встал на табуретку, выкрутил «вещдок» и спрятал в пластиковый пакет. Дальше по большому счету следовало бы заказать чашечку кофе в номер, чтобы привести в порядок мозги, но лишние следы и отпечатки мне ни к чему.

Не то что я был уверен, что сам Минер почтил меня присутствием. Однако это отнюдь не исключено: фанатики-исламисты — ребята на голову отмороженные, и от них вполне можно ожидать поступков в духе финала американских боевиков. В нормальном мире Главный Герой и Главный Злодей никогда не станут выяснять отношения на кулаках. Кулаками за них будут размахивать другие. Этих других тоже можно назвать героями, хотя про них, скорее всего, никто никогда не узнает, разве что про некоторых. Равно как никто не узнает, кто был Главным Злодеем и Главным Героем на самом деле.

Ладно, это я увлекся.

Сейчас я намеревался сделать то, чего требовал от меня «гость». Не потому, что он от меня требовал. Просто наши цели, так сказать, совпадали.

Не снимая перчаток, я вытащил мобильник. Есть вероятность, что посетитель успел засунуть мне туда «жучок». Но покидать номер даже на минуту, чтобы звонить Сергееву со стойки администратора, мне совершенно не хотелось. К тому же поднимать панику среди мирного населения…

Я набрал номер Сергеева.

— Николай Иванович?

— Здоровеньки. Как устроился?

— Устроился… — устало отозвался я. — Уже гости побывали.

Я вкратце пересказал Сергееву суть нашей беседы, не забыв упомянуть некоторые сопутствующие детали.

— Вот как… — голос стал тяжелым. — Никуда не уходи. Сейчас приедем, поговорим.

И отключился.

Через десять минут он приехал. В количестве и качестве, то есть в сопровождении мини-группы криминалистов, все исключительно в штатском. Насколько я понял, дежурная даже не обратила на них внимания. Пока ребята по полной программе обследовали мой номер, мы спустились в фойе и направились в буфет.

Тощий, длинный, словно глист, парень в белоснежном фартуке за стойкой лениво протирал стаканы и поглядывал на нас так, словно хотел сказать: «Господи, как вы мне все надоели».

— Два кофе и коньяка на все, — спокойно объявил Сергеев, припечатывая к стойке мятую бумажку. — Рубли принимаете?

«Глист» кисло улыбнулся.

— Какой кофе изволите? — осведомился он тоном робота из американской комедии. — Капуччино, американо, эспрессо…

— Двойной эспрессо, — перебил Сергеев. — А коньяк — попроще… Присаживайся, Артем.

«Слнчев бряг» оказался куда вкуснее, чем та бормотуха, что обычно продается в Питере. Довольно недурной бренди. Через минуту «глист» подал кофе, водрузил на стол стеклянную сахарницу, похожую на калебас — это такая бутылочка, в которой полагается подавать чай матэ, — и с чувством выполненного долга удалился.

На самом деле я ожидал худшего. Например, что к отелю под вой сирен примчатся с полдесятка машин, в вестибюль ввалится толпа омоновцев в брониках и ломанется вверх по лестницам, распугивая обслугу и постояльцев, поскольку лифт работает слишком медленно. С чего я это взял — понятия не имею. Ни одна нормальная опергруппа так не работает — особенно если уже известно, что кандидата на задержание и след простыл. Может, просто стереотип — мол, в хохляндии все делается через причинное место? Возможно, в том же Киеве так оно и есть. А Севастополь…

В общем, все прошло без шума и пыли. С администратором разговаривал лично Сергеев. И голову могу дать на отсечение: администратор вряд ли понял, что на самом деле произошло на третьем этаже.

Мы сидели молча, потягивая коньяк. Время от времени у Николая Ивановича звонил мобильник, и он обменивался с кем-то парой фраз, которые могли означать что угодно.

— Значит, вот как, — проговорил наконец Сергеев. — Одно меня интересует.

— Как этот тип попал ко мне в номер?

— Нет. Откуда Минер мог знать о твоем приезде… — У него снова запиликал мобильник. — Семеньчук? Не трать зря время, осмотрел подсобку — и свободен. Отбой… Вот что скверно, Артем: распоряжение 321 прим. Никаких переговоров с террористами. Правда…

Я кивнул.

— Нам сейчас не до бюрократии, Николай Иванович. Когда еще такой случай выпадет?

— И то верно, — Сергеев тяжело вздохнул. — Где он предложил встретиться?

— Он сказал, что сам свяжется.

— С кем? И как?

Господи… Неужели я что-то упустил? Нет, вроде бы все запомнил…

— Понятия не имею, — с несчастным видом пробормотал я. — Он ничего не сказал. Извините, за что купил, за то продаю.

— Ладно, посмотрим. Пока, думаю, тебе лучше перебраться в наш плавучий штаб. Будешь сидеть и строчить отчеты. Насчет пиф-паф на полянке, насчет этих осенних визитов. А Минер, если захочет, тебя и там найдет. Сумку распаковал?

— Какое там, — отмахнулся я.

— Вот и добре. — Он потыкал пальцами в сотовый. — Васек? Давай сюда сумочку, быстренько. Что? Молодцы. Шевелитесь.

А я-то собирался переодеться, принять душ… Что поделать. Партия сказала: «надо» — комсомол ответил: «есть».

Кофе и коньяк мы все-таки допили. К этому времени сверху спустился белобрысый сержантик с моей сумкой. Они с Сергеевым поболтали о чем-то совершенно левом, а потом мы все вместе вышли в вестибюль, и я покинул гостиницу «Украина» навсегда.

Через полчаса я стоял на корме маленького катерка, который мчался по морям, по волнам неведомо куда. Моросящий дождь, который зарядил еще днем, теперь разошелся вовсю, и недалекий берег скрылся в его мутной пелене. Море тяжело переваливалось за бортом, словно воду в мое отсутствие заменили чем-то вроде ртути.

И тут из пелены, выплыл самый настоящий «Летучий голландец», только сделанный лет пятьдесят назад. Моторист на нашем катерке заглушил двигатель, словно боясь нарушить благоговейную тишину. В этой тишине, нарушаемой лишь стальным шелестом дождя и глухим уханьем волн, мы подплыли ближе, и тогда раздался отвратительный металлический скрежет. С «Голландца» спускали трап.

Номер, выделенный мне в гостинице, даже не претендовал на гордое звание люкса. Однако по сравнению с каютой, в которой мне предстояло обитать на борту «Голландца», он был просто образцом роскоши. Никаких окон. Одна койка. Откидной столик — грешным делом я подумал, что его от бедности свинтили в каком-нибудь плацкартном вагоне. Зато угощение мне предоставили на славу: здоровенная тарелка с фруктами и бутылка все того же «Слнчева бряга».

А также пачка бумаги и несколько авторучек. Типа, чтобы я не расслаблялся.

— А пишущей машинки у вас нет? — жалобно осведомился я.