Книга Архангелы. Битва за землю - Евгений Истомин

Вынырнув из облака, с кабиной пилотов поравнялся истребитель.

— Ни фига себе! Военный, блин!

— Не пойму… что за значки у него на фюзеляже?

— Кружочки какие-то…

— Какие кружочки? — уточнил штурман, с его места истребитель не был виден.

— Сине-бело-красный круг, как мишень, — отозвался командир.

— Английский что ли? — предположил штурман. — Внутри какой?

— Синий.

— Значит, французский.

— Мы же над Белоруссией.

— Может, учения какие?

— Ваня, свяжись с диспетчером, — распорядился Глеб Яковлевич, рассматривая пилота истребителя. Тот повернул к ним голову, но лицо было скрыто кислородной маской. — Пялится на нас, гад.

— Минск-контроль, Аэрофлот семьсот двадцать три. Наблюдаем истребитель по левому борту, следующий параллельным курсом. Предположительно — французский.

— Минск-контроль. На радаре видим его, борт семьсот двадцать три, видим. На связь не выходит. Военных запросили. Перехватчиков подняли. Попробуйте связаться с ним сами.

— Значит, не учения, — пробурчал командир. — Перехватчиков подняли, ядрена вошь. Во что-то мы вляпались, мужики. Вань, вызывай его.

— Я французский не знаю.

— По-английски вызывай, ты лучше меня говоришь.

— А как к ним обращаться-то?

— Черт, — выругался командир и приблизился к стеклу. — Так, вижу цифры… сто… двенадцать… «эс»… «вэ»…

— Скорее всего «си», «би», — поправил штурман.

— Вызывай уже!

— Борт сто двенадцать СВ, это Аэрофлот семьсот двадцать три, направляемся по курсу Вена — Новосибирск…

Командир видел, как пилот истребителя повернул голову к приборам.

— Слышит, — прокомментировал он.

Затем истребитель завалился на левый борт, продемонстрировав им внушительный набор вооружения на брюхе, и снова выровнялся.

— А это что значит? — спросил второй пилот.

— Угрожает нам, — мрачно ответил командир.

— Так чего ему надо-то? Чтобы мы сели?

— Вызывай еще! Скажи, что мы российский пассажирский лайнер.

— А то он не видит…

— Вызывай!

— Борт сто двенадцать СВ, — снова забубнил второй пилот, — это пассажирский лайнер Российской Федерации, на борту сто двадцать пассажиров…

— Сто двадцать три, — поправил на русском языке штурман, любящий во всем точность.

— Заткнись, Саня, — отрезал командир.

— Следуем курсом на Новосибирск, — закончил второй пилот. — Как поняли меня?

По-прежнему сохраняя молчание, истребитель вильнул и ушел в облака.

— Ну и что это было? — процедил командир.

— Может, про перехватчики узнал? — предположил штурман.

— Нет, а вообще нормально вот так на истребителе к пассажирскому самолету подлетать?! — не выдержал второй пилот.

— Вызывай Минск, — распорядился командир, но тут же осекся: — Эй, глянь, вон он опять, справа!

— Что это? — пискнул второй пилот, видя, как от истребителя отделились две белые полосы.

— Ракеты! Твою мать…

Взрывы пришлись на самую середину «боинга» и в хвост, лайнер развалился на три части, затем рванул и посыпался на землю уже сотней мелких деталей.

Российский авиалайнер в этот день стал первым из семи пассажирских самолетов, сбитых в небе над Европой, Китаем, Мексикой, Атлантическим и Индийским океанами пятью истребителями пяти разных стран.

* * *

С океана шел грозовой фронт. Небо над Сиднеем затянуло серыми облаками, принялся накрапывать дождик. Набережная начала пустеть, люди забавно суетились в поисках укрытия.

Джеф Вуджерс вернулся доедать хот-дог в машину. Разделавшись с едой, он достал из бардачка влажные салфетки и тщательно вытер руки, меланхолично наблюдая, как здание сиднейского оперного театра затягивает дымка дождя.

Неожиданно проснулась рация: «Патрульным машинам, патрульным машинам. 199 Джорж-стрит. Отель „Четыре сезона“. Проверить обстановку».

Джеф щелкнул пальцами, соображая, стоит ли ему отозваться. Патрульным он уже давно не был, но уж очень близко находился, да и особо срочных дел не имелось. Решив все же вспомнить молодость, он поднял рацию.

— Это офицер Джеф Вуджерс, криминальная полиция. Проеду к месту, гляну, что там.

— Хорошо, офицер, — отозвался строгий женский голос, — туда выдвигаются еще две машины, ориентировочно пятнадцать и двадцать минут.

— Принято.

Ну-ну, Джеф помнил, как и сам когда-то занижал время прибытия на место. Пятнадцать-двадцать минут, значит, полчаса, не меньше. Самому Вуджерсу понадобилось минут пять.

Остановившись у роскошных стеклянных дверей главного входа, Джеф сразу же обратил внимание на черный фургон с надписью «Star Force» на боку.

— Если спецназ уже здесь, так какого черта проверять? — буркнул он в рацию.

— Никак нет, — по-прежнему беспристрастно отозвался голос, — спецназу еще не сообщалось. Никакой информации о происходящем не имеется.

Джеф бросил рацию и выбрался из машины. Странно, неужели они в ресторанчик решили заглянуть или номера снять на всех? Фургон стоял как попало, явно оставлен впопыхах.

Вытащив из наплечной кобуры пистолет, Вуджерс дернул затвор и снял его с предохранителя. Однажды ему уже приходилось участвовать в перестрелке, что для австралийских полицейских редкость, а пострелять два раза за карьеру — так вообще нонсенс, и все же он решил не рисковать.

Зайдя в холл отеля, Джеф сразу же понял — что-то неладно. Холл был пуст. Такой огромный отель, субботний вечер… так не бывает.

Осторожно продвигаясь вдоль лестницы, уходящей на второй этаж холла, Джеф неожиданно наткнулся на труп в форме портье и даже замер от неожиданности. Вот это да! А в городе-то ЧП!

Он поспешил к выходу, чтобы сообщить в диспетчерскую, когда приметил спецназовца, замершего у противоположной двери, ведущей куда-то в глубь гостиницы.

— Эй, что тут… — начал было Вуджерс, но спецназовец договорить ему не дал.

Развернувшись, тот, не думая, врезал по Джефу очередью. Джефа спасла реакция и пальма в большущем горшке у входа. Упав за горшок, он сжался, телом чувствуя, как с другой стороны пули выбивают керамическую стружку.

— Идиот! Ты что творишь?! Я офицер полиции! — Джеф вытащил из кармана жетон и высунул его из укрытия.

Новая очередь прошла в каких-то сантиметрах от его руки.

— Полиция, твою мать! — снова заорал Джеф. Вполне возможно, что это новичок какой-нибудь, перенервничал, вот и палит куда ни попадя.