Книга Вперед, в СССР - 2 - Максим Калашников

Золото, нефть, уголь и руда разбросаны у нас по окраинам страны. В ее центре нет, собственно, ничего. В Германии, Англии и Соединенных Штатах все это расположено в центрах и рядом. Рур, Пенсильвания, Бирмингем. Для транспорта всего этого имеются незамерзающие реки и незамерзающие порты. Есть и незамерзающая земля: строительный сезон в средней Германии равен десяти месяцам в году, а в Южной России – пяти-шести месяцам, и в северной – только трем. Советы пытались удлинить этот сезон так называемыми «тепляками», дощатыми футлярами над строящимися зданиями. Технически это оказалось выполнимо, экономически – не под силу.

И даже в нашем сельском хозяйстве, традиционном промысле Святой Руси, не все обстоит благополучно: чернозем страдает от засухи, достаточное количество влаги получает только северный суглинок. Отсюда еще одно парадоксальное обстоятельство: на нашем тощем Севере сельское хозяйство оказывается рентабельнее, чем на нашем жирном Юге.

Исходное ядро русской государственности выросло в географических условиях, которые не давали абсолютно никаких предпосылок для какого бы то ни было роста. Москва не имела никаких «естественных богатств», если не считать леса, который давал пушнину и в котором можно было кое-как спрятаться от татарских орд… Москва не имела даже и пахотной земли: хлеб доставлялся из-за Оки, из «Дикого поля», уже совершенно открытого кочевым набегам.

История Америки повествует о благоговейном изумлении, которое охватило первых переселенцев… Джон Смит писал: «Никогда еще и небо и земля не были так согласны в создании места для человеческого жительства». Действительно: мягкий климат, плодородная земля, обилие леса и дичи, незамерзающее море с обилием рыбы, возможность почти любой сельскохозяйственной культуры умеренного климата, лесные промыслы, которые давали сырье для судостроения, гавани… И никаких нашествий. Индейцы без боя отступали в глубь страны, поставляя оттуда меха для дальнейшего товарооборота. Это была действительно «господа бога собственная страна». Что было в Москве? Тощий суглинок, маленькая Москва-река, суровый климат, ближайшие моря отрезаны со всех сторон, и из-за Оки, с «Дикого поля», – непрерывная, всегдашняя, вечно нависающая угроза смертоносного татарского набега.

Если в Северной Америке «небо и земля» действительно как будто сговорились в «создании места для человеческого жительства», то в России и небо, и земля, и климат, и география, и история, и политика как будто сговорились, чтобы поставить народ в, казалось бы, совершенно безвыходное положение: а ну-ка, попробуйте!

Попробуйте выжить…

Россия 2000-х годов – это лишь остаток Великой России 1991-го. В тот год наша территория сократилась до пределов, которые мы имели в XVI-XVII веках. Потеряны самые благодатные земли Украины, Новороссии, Таврии, Закавказья, Южного Урала и Казахстана, Средней Азии… Мы остались на самых неудобных с точки зрения глобализированного рынка, самых холодных землях мира. Теперь нам, живущим на этой земле, предлагают свободно конкурировать на мировом рынке с землями, где круглый год – лето. Нам предлагают соревноваться с Америкой, север которой – это наша Кубань, а юг лежит в субтропиках.

«На северо-востоке Руси – в Волго-Окском междуречье, в Поволжье, в глухих заволжских лесах природа гораздо беднее, чем в княжествах Черной, Белой, Малой – Западной или Юго-Западной Руси. Дольше и злее зима, короче лето. В Закарпатье безморозный период длится 230– 240 дней в году. В Московской области – только 170.

Приходится гораздо серьезнее готовиться к зиме. Чтобы жить на северо-востоке, необходимы и гораздо более основательные дома, и больше теплой одежды, и хорошая пища. Голодный человек рискует не выдержать морозов, даже если он хорошо одет…

На Северо-Востоке природа очень небогата. Урожайность одних и тех же культур в Волго-Окском междуречье и на Киевщине различается в несколько раз. Чтобы получить такое же количество зерна, нужно больше земли…

Вторая важнейшая особенность Северо-Востока – континентальность. Чем дальше на восток, дальше от океанов, тем короче осень и весна. В Северной Франции зима длится всего три месяца. Сельскохозяйственный год соответственно девять месяцев в году. Но при этом весна длится два месяца, и столько же осень. Тепло и наступает, и отступает медленно, постепенно. Не зря же именно из Франции идет демисезонная одежда. Демисезонная – от слова «деми-сезон» – «между сезонами». Одежда на то время года, когда нет ни зимы, ни лета…

На северо-востоке Руси зима продолжается добрых полгода, на севере даже дольше, а весна и осень так коротки, что возникает реальная опасность не успеть с посевом хлебов или с уборкой урожая. Значит, работа на рывок. Тем более тяжкая работа, что вывозить на поля нужно больше зерна, а вспахать и засеять нужно большие площади, чем в любом уголке славянского мира…

Складывается традиция работы на рывок, бешеной «вкалки» без сна и еды, до седьмого пота. Отчаянной гонки за просыхающей землей, за стремительно надвигающимся, наступающим на пятки летом. Лето ведь короткое, и, если опоздать с посевом, можно не получить урожая… Такой же аврал – и при уборке урожая…

И это тоже отражается на народном характере. Те, кто организует сельскохозяйственный год в режиме труда «на рывок», с большей вероятностью так же построят и собственную жизнь, и жизнь общества. Вообще всякое бытие видится человеку как соединение рывков, сверхусилий, когда «рваться из сил, изо всех сухожилий» не только правильный, а единственно возможный способ действовать…»

Это цитата из труда «Россия, которой не било» современного историка Андрея Буровского, который откровенно неприязненно относится к великороссам-московитам, обитателям Северо-Восточной Руси, Московии. Он совершенно прав: до 1950-х мы были преимущественно крестьянской страной, и наш национальный характер столетиями ковался именно в такой жизни «вопреки всему». То, что русские смогли создать государство на таких землях и простоять почти тысячу лет, – это единственный в истории Земли подвиг такого рода.

Вы скажете, что живут как-то скандинавы и датчане? У них климат мягче, читатель, – их омывает теплое течение Гольфстрим. Вы укажете на Северный Кавказ? Между прочим, Ростовская область – самая северная зона виноградарства в мире, а вся территория США лежит в зоне гораздо более благоприятной климатически, нежели наша Кубань. Есть у нас и благодатный Кавказ, да только там – царство жутких межнациональных страстей, очаги множества войн.

* * *

Можно представить вовсе небывалый сценарий: что президент решительно превратит страну в закрытую корпорацию, закроет границы для ввоза импортных готовых товаров и установит внутри РФ низкие цены на энергию – чтобы компенсировать огромные расстояния и холодный климат. Но это можно только представить, и весьма ненадолго: потому что никто ему этого сделать не даст. Его заживо съедят и Запад (который держит в руках валютные вклады россиянской «элиты»), и сама «элита», которая живет на импорте и растранжиривании нефтедолларов.

* * *

«А вступление в ВТО? – спросит иной продвинутый читатель. – Вот что сделает брэнд России более привлекательным, что подхлестнет наше развитие».