Книга Владыка Ивери - Вадим Еловенко

Одевшись, я потащил Игоря в зал совета. Там на огромной карте материка мы отмечали виденные вчера места всполохов, пожаров, движения десантников. Минут двадцать нам понадобилось, чтобы прийти к выводу о диверсии на базе. Мы даже приблизительный маршрут отхода диверсантов просчитали.

– Да-а-а, – протянул я. – Ей и правда вчера было не до нас.

– Да что бы там ни произошло на базе, это не дает адмиралу права так себя вести! – возмущался Игорь.

Я, отходя от карты, сказал Игорю раздраженно:

– Вот только сопли с сахаром не надо размазывать. Ты для нее десантник. Я для нее не граф, а пилот. Который, кстати, по недоразумению еще не расстрелян или не отправлен в газовую камеру за дезертирство.

– Но Ролли? – все еще злясь, сказал Игорь.

– А что Ролли? – пожал плечами я. – Она же и правда полукровка.

– Но что мы с ней… – не переставал возмущаться Игорь. – Она же знает, что это не так.

Я посмотрел на него внимательно и сказал:

– Я бы на ее месте вообще нас в нетрадиционной ориентации заподозрил. Или еще в чем похуже. Три часа ночи, а мы, вместо того чтобы и правда со служанками валяться, вдвоем в капсуле в очаге диверсионной деятельности.

Игорь поджал губы, ухмыльнулся и наконец заявил:

– Но это, надеюсь, не значит, что я не могу ей в глаза все высказать?

Я покачал головой и, ничего не отвечая, пошел прочь из зала совета. Мне еще надо было решить массу вопросов.

В городском магистрате я вызвал бургомистра и приказал ему усилить полицейских гражданскими добровольцами.

– Для этого есть причины? – поинтересовался мой столичный бюрократ.

– А я что-либо когда-либо без причины делал? – усмехнулся я. – Далее, направить телеграммы с подобным же приказом во все города юга… и юго-запада. Искать незнакомцев, плохо говорящих на местном наречии. Предупредить, что они опасны. Немедленно телеграфом и радио сообщать мне об обнаружении.

– Великий. Не во всех городах, тем более юга, есть радио или протянуты кабели связи.

– Пусть из ближайших городов пошлют гонцов. А я сегодня уточню у нашего главного связиста, готов он к длительному путешествию или не очень.

Мы посмеялись с бургомистром, вспоминая, как в прошлый раз, выяснив, что в Маруке наши части никак не связаны друг с другом, в назидание будущим связистам послали главного лично во главе обоза с оборудованием. А он, вот ведь незадача, выжил и даже связь наладил между гарнизонами. С тех пор это стало доброй традицией – находить необорудованные города, которые наш связист игнорировал, и засылать его туда. Наверное, географию материка никто лучше него не знал.

В ратуше я решил еще кучу накопившихся дел. Переговорил в торговой палате о возможности повышения налога на чай. Пришли к выводу, что не только возможно, но и обязательно надо ввести. В арсенальной палате уточнил средства, необходимые им для пополнения запасов. Понятно, что бумаги придут общим отчетом. Но люди говорили мне значительно больше, чем осмеливались излагать на бумаге. Откровенно наорал в палате сельского хозяйства. Они мне уже полгода втирали, что создание сельхозсообществ идет полным ходом. А кроме двух экспериментальных колхозов, которые, кстати, именно я и собирал еще из рабов, давая вольные, им мне показать было нечего. Хорошо хоть продолжали то, что еще я начинал в плане обустройства ферм ящеров и бордов вокруг Тиса.

Я порадовался, что в свое время не отдал этим бездарям рыболовство. Всю рыболовную отрасль я отдал супругу королевы-матери. Сыну старика Атаири, чью могилу я частенько навещал, когда мне некому было пожаловаться на тупых менеджеров. Его сын, к счастью, обладал лучшими качествами отца. Хоть и был молчалив, но любое порученное дело выполнял так, что хотелось его бесконечно хвалить и показывать в качестве примера всем остальным.

Вообще толковых смекалистых людей мои гвардейцы по всей империи искали. Свозили в Тис или Апрат, где их обучали всему, чему могли. Потом я уже сам определял, кому и где служить, исходя из предрасположенности. Правда, иногда и я ошибался. Как с этими горе-менеджерами в сельхозпалате. Еще запорют мне что-нибудь или голод допустят – в рудниках сгною.

Я еще хотел в почтовое управление попасть – выяснить, что у них за проблемы с железнодорожниками появились, но меня нашел посыльный из дворца, и я вместе с ним направился обратно. Во дворе за стеной замка меня ждал Игорь и готовая к отлету капсула.

– Нас адмирал вызывает к себе, – сказал он, подумал и поправился: – Точнее, приглашает. Но сам понимаешь, что невелика разница.

Я усмехнулся и, проходя мимо него к люку, спросил:

– Ну, так ты ей все сказал, что думаешь о ней?

Игорь хмыкнул и ответил, забираясь вслед за мной:

– Не поверишь… не смог! Женщина все-таки.

– Это тебя семейная жизнь так расклеила, – сказал я злорадно. – Вот лет бы двадцать…

– Лет бы двадцать назад я бы при таких погонах вообще язык проглотил, – воскликнул Игорь. – Так что не надо мне…

До базы мы летели не торопясь. Чтобы адмирал подождала. Чтобы, так сказать, созрела.

Получив зеленый коридор, мы посадили кораблик на береговой линии среди дежурных капсул и пинас. Штурман одной из пинас проводил нас на КПП. Дальше нас вел по понтонным путям дежурный офицер. Идти по шатким понтонам было непривычно, и я откровенно отставал от Игоря и офицера. Они, ни слова не говоря, остановились и подождали меня. Далее мы шли медленнее. Полкилометра, не меньше, надо было пройти по этим проклятым мосткам, чтобы добраться до флагмана. Катера по акватории не ходили во избежание, как говорится, не нужных никому проблем. Вот все и чухали по мосткам. И солдаты, и офицеры, и даже полные адмиралы.

До десантной аппарели флагмана нам еще пришлось минуты две подниматься на лифте. Зато вид с площадки лифта открывался на акваторию превосходный. Гигантские туши кораблей покоились на сверкающей в солнечных лучах воде и сами сверкали начищенными бронированными боками, отчего казалось: вся акватория – одно большое драгоценное изделие, части которого соединены проволочками, понтонными мостками.

Мы зашли на десантную палубу и, пройдя мимо законсервированных капсул, попали в лабиринт переходов и трапов. Большинство моих знакомых на Земле всегда удивлялись, как мы помним все пути и переходы на таких огромных судах. Я, не разочаровывая их, напоминал, что они так же помнят город, в котором живут. На самом деле даже не такой гигант, как Флагман Эскадры, а, к примеру, эсминец представляет собой очень запущенный лабиринт. Я по себе помню, что за несколько лет на своем корабле, где когда-то служил, досконально знал дорогу до поста, камбуза, центральной палубы построений, отхожего места и до злачных мест. Пошли меня кто-нибудь в отсеки генераторов, боюсь, я просто не вернулся бы. Шучу, конечно. Но в этой шутке есть доля истины. Хотя в требованиях устава до сих пор значится, что любой военнослужащий ВКС обязан знать чуть ли не до шпангоута свой корабль.