Книга Приятные воспоминания - Джун Девито

Когда Виктор и Лесли вышли, чтобы купить еще шампанского, Дин принялась расспрашивать подругу о том, что она чувствует.

— Ты, наверное, очень волнуешься?

— Ничуть.

— Шутишь?

— Нет, правда. Честно говоря, если бы не твой отчаянный поступок, я, может, никогда и не решилась бы на брак.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что ты оказалась настолько храброй, что приняла в своем доме чужого мужчину, больше того, позволила себе в него влюбиться… Когда я узнала об этом, то посчитала себя настоящей трусихой. А Лесли вовремя повторил свое предложение, и я согласилась.

— Но то, что я сделала, никакая не храбрость, — горячо возразила Дин. — То, что я оставила Виктора у себя, было настоящей глупостью. А что касается моей любви… — Она потупилась. — Это настоящее безумство… Ведь я даже не знаю, помолвлен ли он, женат ли… Я счастлива, Нора, но с другой стороны, безумно, отчаянно несчастна. Иногда мне хочется, чтобы он все вспомнил, иногда я мучительно этого боюсь. Все так запуталось.

— Дин, дорогая… — Нора уселась поближе к подруге и обняла ее за плечи. — Я не могу тебя понять, потому что никогда ничего подобного не испытывала. Но вы с Виктором… вы выглядите такими счастливыми, что я и в самом деле верю, что он твой муж, что Мэг и Дракончик его дети. Мне кажется, даже если бы Виктор и узнал правду, он не смог бы тебя разлюбить. Если бы ты могла увидеть моими глазами то, как он на тебя смотрит… Он ведь любит тебя, Дин. Неужели любовь может исчезнуть только оттого, что ты вспомнил, каким был раньше?

— Я не знаю, Нора. Если слушать рассказы доктора Бентона, память — совершенно непредсказуемая галактика, спрятанная в человеческой голове. Виктор может вспомнить все и забыть меня. Он может не забыть меня, но, вернув себя прежнего, не испытать ко мне ни малейшего интереса… Сейчас, когда Виктор думает, что всю жизнь прожил в нашем маленьком домике, с такой женщиной, как я, он любит меня. А что будет, когда он вспомнит о своем роскошном особняке, о женщинах, чьи руки не перепачканы машинным маслом? Думаешь, мой образ не потускнеет на этом фоне? Я уже не говорю о том, что обманула его…

— Знаешь, если бы ты не обманула Виктора, может, его уже и не было бы в живых. Так что он должен благодарить тебя за то, что ты спасла ему жизнь.

— Сделала отцом своих детей и мужем миссис Отвертки, — мрачно усмехнулась Дин. — Если уж речь зашла о жизни Виктора, то я хотела бы попросить вас с Лесли еще об одной услуге… — Дин немного помолчала, а потом продолжила: — Я хочу узнать больше о той жизни Виктора, которую он вел в Паркстауне. О его окружении, о близких друзьях, родственниках, деловых партнерах. Если у меня будет эта информация, возможно, я смогу понять, у кого были мотивы убить Вика или заказать его убийство. И еще я пойму, кому из его родственников или друзей можно рассказать, что он жив… Помнишь, я говорила тебе о фотографиях, которые нашла в вещах Виктора? — Нора кивнула. — Мне кажется, они имеют какое-то отношение к тому, что его хотели убрать… Если бы только знать, кто этот человек…

— Возможно, я смогу тебе помочь, — немного подумав, ответила Нора. — Есть у меня один поклонник, который работает частным детективом. Конечно, мне бы не хотелось обращаться к нему — Лесли это может быть неприятно, — но если я скажу, что это необходимо для тебя, он поймет… Ты сможешь принести мне эти фотографии?

— Конечно… И еще у меня есть кредитки Виктора и права…

— Неси все, — улыбнулась Нора. — Кто знает, что пригодится этим детективам… Послушай, Дин, а ты уверена, что тебе все это нужно? Вы счастливы… Виктор сам хочет отказаться от сеансов с мистером Бентоном. Может быть, он никогда ничего и не вспомнит о своем прошлом?

— Нора… — Дин грустно покачала головой. — Как ты не понимаешь… Я ведь люблю его. А когда любишь, не можешь лгать. Не можешь лишать человека части его жизни. Не можешь жить со спокойной совестью. Я не могу так поступить с ним.

— Нет, ты все-таки безумно храбрая, — улыбнулась Нора. — И знаешь что? Я даже тебе немного завидую.

Когда Виктор и Дин вернулись домой, дети уже спали. Вик заметил, что жена загрустила, и никак не мог понять почему.

— Что с тобой, Дин? — спросил он ее, когда она сообщила, что хочет принять душ. — Ты устала или Нора сказала что-то, отчего тебе взгрустнулось?

— Нет, Вик, — покачала головой Дин, и Виктор заметил в ее взгляде решимость, словно она давно готовилась к какому-то серьезному шагу и только теперь поверила в то, что сможет его сделать. — Ни то ни другое… Я давно хотела поговорить с тобой, но все откладывала. Думала, что не смогу, но оказалось, что гораздо больнее держать это в себе, чем сказать.

— О чем ты? — встревоженно спросил ее Виктор.

— Сядь, Вик… Лучше сядь… — повторила Дин и, дождавшись, когда Виктор сядет, продолжила: — Все это ложь, Виктор… Все, что ты видишь здесь, — это не твоя жизнь.

Он уставился на нее, совершенно не понимая, куда она клонит. Дин смотрела куда-то вниз, словно к полу был приклеен огромный листок, по которому она читала слова. Ее лицо выражало не волнение, нет, оно было таким пустым, каким Виктор еще ни разу его не видел.

— Дети, которых я называла нашими, только мои… Я была когда-то замужем, но мой муж поступил как подлец и ушел, бросив меня с ними. Дэн и Мэгги знают, что…

— Дин, — спокойно перебил ее Виктор. — Я знаю, что дети не мои…

— Откуда? — Дин оторвала взгляд от пола и подняла на Виктора глаза, в которых отчаяние, удивление и облегчение смешались так, что ее взгляд выглядел почти безумным.

— Во-первых, достаточно было посмотреть на них. Ни у Дэна, ни у Мэгги нет ничего общего со мной. Да, они оба очень похожи на тебя, но в их лицах нет ни одной моей черточки…

— Вик… — почти простонала Дин.

— Если не будешь перебивать меня, я закончу. — Виктор поднялся с дивана и увидел как худенькая Дин сжалась, стала совсем маленькой. — Во-вторых, хоть они и называли меня папой, я чувствовал, что они не воспринимают меня как родного… Но все изменилось…

— Изменилось? — На глазах Дин выступили слезы. — Да, изменилось, но зачем тебе…

— Хочешь спросить, зачем мне чужие дети? — горько усмехнулся Виктор. — Вообще-то затем, что, как бы там ни было, я их люблю, а они отвечают мне тем же. Да, они не похожи на меня мордашками — но разве мы любим только тех, кто на нас похож? Зато они тянутся ко мне, им со мной интересно. И они берут у меня самое лучшее, что во мне есть… Да, еще я значу для них несравнимо больше, чем тот тип, который никогда не утруждал себя почитать детям книжку… Этого недостаточно?

По лицу Дни потекли крупные слезы, она была настолько взволнована, что ничего не могла ответить.

— Если недостаточно, я приведу еще один довод. — Виктор подошел к Дин и слегка тряхнул ее за плечи. — Я очень сильно, слышишь, очень сильно люблю их маму.

Дин неловко вытерла слезы рукавом платья.