Книга Сказки на ночь - Сандра Мэй

Пол покачнулся у Марка под ногами. В ушах зазвенел голос мамаши Спенсер: «Я полагаю, что после свадьбы дом моей дочери должен стать одним из самых фешенебельных особняков Чикаго…»

Он с бессильной тоской смотрел на маленькую и сердитую Жослин. Это же его шанс! Его возможность сказать Джилл, что он ее любит, что хочет прожить с ней вместе всю оставшуюся жизнь, нет, не прожить – во грехе, как выразилась Жослин Веркара! Он хочет на ней жениться!

Однако Марк Боумен ничего не сказал. Он просто стоял и молчал, как слабоумный идиот. Когда пауза затянулась, он вдруг понял, что великий шанс потерян навсегда. Момент прошел – теперь остается только сохранить лицо… если это еще возможно.

Марк откашлялся.

– Ваша племянница – взрослая и самостоятельная женщина, мисс Веркара. У нее отлично получается жить своей собственной жизнью. Вы можете ею гордиться по праву. Вы не опаздываете на встречу?

В глазах Жослин полыхнуло презрение такой силы, что Марк пошатнулся. Не глядя на племянницу, Жослин спокойно произнесла:

– Джилл, подай мне мою шубу, будь добра. Я знаю, что это должен делать мужчина, но где ж его взять?

– Джесс…

– Последний вопрос, мистер Боумен. Моя племянница дала согласие на опубликование этой статьи?

Блестящий журнал шлепнулся ему под ноги. Рождественский номер с его статьей, подписанной чужим именем.

Уже от двери Жослин бросила:

– Я была о вас лучшего мнения, как говорят у нас в свете. А говоря по-простому – ты слабак, парень. Пустышка.

Марк автоматически поплелся провожать Жослин, но она даже не повернула к нему головы. Просто стремительно сбежала по ступеням и села в свой черный «мерседес» с тонированными стеклами. Раздался рев мотора – и Марк Боумен остался один.

Когда он вошел в комнату, Джилл сидела на диване и читала статью. Лицо у нее было усталое и какое-то измученное. Услышав его шаги, она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Марк с трудом выдержал ее взгляд.

– Я говорил, тебе нужно было прочитать это до выхода статьи…

– Здесь описана жизнь истерички-нимфоманки со звонкой фамилией Кантона. Основная мысль – вот как бесятся с жиру дочки богатеньких родителей. Свидания вслепую – это нечто вроде сексуальных извращений, только без полового акта. Героиня встречается с недоразвитым придурком, которого считает плебеем. Его зовут Мэл Билер.

– Джилл, я снял свою подпись…

– Я вижу. Некто Энди Хоган. Кстати, живенько пишет, молодец.

– Редактор настаивал на изменениях, я отказался…

– Но оставил им факты. Мою историю. Мою исповедь. И позволил, чтобы из нее сделали похабное и слащавое дерьмо.

– Джилл, я даже не читал окончательный вариант.

– Марк… у меня что-то голова болит. Слишком много событий за один день. Давай сегодня передохнем, ладно? Тебя не затруднит уехать к себе домой?

– Но твоя нога…

– Я – взрослая и самостоятельная женщина. Я отлично управлюсь со своей ногой, раз уж смогла управиться с собственной жизнью. К тому же у меня всегда есть возможность позвонить придурку Биллу Малеру и попросить его о парочке одолжений.

– Но мы…

– Нет никакого «мы», Марк. Таково было условие. Только секс. Только физическое влечение. Прости, но сегодня я его совершенно не чувствую. Вероятно, биоритмы.

Он немного постоял, чувствуя, как начинает ломить виски. Потом медленно побрел к вешалке, снял куртку с крючка. Что-то мешало – Марк опустил глаза и увидел, что в левой руке он по-прежнему сжимает букет роз.

– Джилл, я… я позвоню?

– Не стоит. Интервью закончены.

– Но мы могли бы…

– Зачем? Это придаст делу излишне эмоциональную окраску. Ведь все и так ясно?

– Ты изменилась, Джилл…

– У меня был хороший учитель. Прощай, Марк. Удачи. Спасибо за резюме – они действительно были хороши.

– Да. Прощай. Удачи и тебе – с твоим рестораном. Я обязательно зайду на открытие.

– Лучше попозже. На открытии будут только друзья и родственники.

Он кивнул и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. Джилл набрала воздуху в грудь, готовясь зарыдать, но тут дверь приоткрылась, и рука Марка аккуратно положила на тумбочку ее ключи.

Все. Вот теперь все.

Джилл зарыдала.

14

Сочельника Марк не запомнил. Рождества, впрочем, тоже.

Вернувшись домой от Джилл, он побрился, натянул старый свитер и вытертые джинсы, достал с антресолей свою старую «аляску», побросал документы и ключи в рюкзак и отправился в редакцию. Увольнение может занять довольно много времени, но для Марка Боумена сделали исключение.

С ним попрощалась только Мардж. Пришла к нему в кабинет, долго стояла у двери, пока Марк выгребал накопившийся мусор из стола, бегло просматривал его, часть кидал в корзину, часть – в рюкзак.

– Уже нашел место?

– Да, кое-какие планы есть. В любом случае это будет после праздников. Пока собираюсь написать пару рождественских очерков. Около церкви Святого Франциска есть приют для бездомных… нечто вроде «Рождества в аду».

– Понятно. Что ж, буду ждать выхода статьи. Давненько я не читала хорошего материала.

– Мардж?

– Что, Марк?

– Почему ты здесь сидишь? Это же…

– Дерьмо, ты прав. Посыпанное сахарной пудрой, позолоченное и обрызганное духами дерьмо. А сижу я здесь, потому что надо где-то сидеть и получать деньги. В большую журналистику я уже не вернусь. Возраст, знаешь ли.

– Сколько тебе лет?

– Шестьдесят три, мой бестактный нахал, и, если я уволюсь, меня не возьмет на работу ни одна газета бесплатных объявлений. Лучше уж я посижу здесь.

– А если я предложу тебе новое место работы? С гарантированным окладом и хорошей командой?

Мардж прищурилась.

– Мне кажется, я слышу в твоем голосе лязг клинков и крики умирающих. Возвращение Марка Боумена?

– Надеюсь на это.

– Что ж, у тебя есть мой телефон. Как знать, возможно, я еще и решусь на последнюю авантюру перед пенсией.

Из вестибюля редакции Марк позвонил Сэму.

– Хотел попрощаться, друг мой. Счастливого Рождества. Не обидишься, если я пропущу вашу свадьбу?

– Марк, куда ты собрался?

– Пока – в запой, а дальше будет видно. Есть кое-какие планы.

– Не хочешь поделиться?

– Это только наброски. Все, Сэм, счастливо.

Миссис Изадора Чимни всплеснула руками при виде Марка Боумена, стоящего на пороге ее квартиры. Марк Боумен был с головы до ног увешан яркими пакетами.