Книга Эпоха Павла I - Вольдемар Балязин

К. «Вдове флота капитана второго ранга Волоцкой, просящей на оплату долга из монаршей милости, отказывается, потому что всяк обязан долги свои сам оплачивать».

И наконец, общая резолюция, так сказать, регламентирующая принятие жалоб, не относящаяся ни к кому конкретно, а воплощающая в себе один из принципов павловского делопроизводства.

«По высочайшему Его Императорского Величества повелению всем вообще подтверждается, что всяк, дерзнувший по двукратной просьбе еще утруждать Его Императорское Величество, имеет быть посажен в тюрьму на месяц».

Неудачный поход в Голландию

Многие знают о двух знаменитых походах Суворова — Итальянском и Швейцарском. Однако мало кто знает, что одновременно с этим русский корпус был отправлен в Голландию, где должен был сражаться вместе с англичанами против французских войск.

В союзном трактате между Россией и Англией, заключенном 29 декабря 1798 года, говорилось, что Россия выставит на театр военных действий войско численностью в сорок пять тысяч человек, а англичане будут платить на их содержание семьдесят пять тысяч фунтов стерлингов в месяц. Эти войска должны были освободить завоеванную французами Голландию. Однако русские выставили лишь семнадцать с половиной тысяч человек, англичане — тринадцать тысяч, а новый их союзник — Швеция — восемь тысяч.

Французы с самого начала стали громить союзников и 8 сентября 1799 года в сражении при Брегене нанесли поражение русскому экспедиционному корпусу, взяв в плен его командира — генерал-лейтенанта Ивана Ивановича Германа (1744–1801). Узнав об этом, непредсказуемый Павел I тут же дал Герману чин генерала от инфантерии, а на его место послал генерала от инфантерии Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова. Однако Кутузов был еще в пути, когда главнокомандующий союзными силами герцог Фридрих Йорк (1763–1827) эвакуировал войска из Голландии, а Кутузов был отозван в Россию.

Поступок солдата Пимена Алексеева

К этому неудачному походу относится следующая достоверная история. Рядовой Белозерского мушкетерского полка Пимен Алексеев во время одного из боев в Голландии был ранен в ногу и взят в плен французами. Алексеев был содержателем солдатской артели и при нем оказалось пятьсот тридцать пять рублей солдатских денег червонцами. Алексеев два года голодал в плену вместе со всеми, но ни рубля не потратил, ожидая освобождения. И отдал эти деньги сразу после того, как был произведен обмен пленными и его вернули в Россию. Там, в Новгороде, он и сдал деньги генерал-майору Седморацкому. Об этом поступке стало известно всей русской армии, и на примере Пимена Алексеева воспитывалось то поколение солдат, которому предстояло сражаться и в наполеоновских войнах 1805–1807 годов, и в Отечественной войне 1812 года.

Имя на знамени полка

На знамени пехотного бенкендорфова полка было вышито имя подпрапорщика Щегловитого, который спас это знамя в Голландской кампании 1799 года, погибнув сам. Такой приказ отдал император Павел I, сказав: «Этот воин был такой же человек, как и я. Он мой брат, столько же, как и ваш. Он пожертвовал жизнью для чести Отечества. Почтим же его память».

«В Сибирь, марш!» Правда и вымысел

Однажды во время маневров на Царицыном лугу в Петербурге Павел остался очень недоволен маневрами и прохождением одного из кавалерийских полков и закричал: «Направо! Кру-гом! В Сибирь, марш!» Этот эпизод широко известен и не раз обыгрывался потом и в литературе, и в кино. Правда же состояла в том, что, хотя полк и двинулся немедленно в Сибирь, Павел вскоре одумался и послал вслед фельдъегеря, который и возвратил полк обратно в Петербург, догнав его неподалеку от Новгорода.

Красносельские маневры

В 1800 году в Красном Селе проводились маневры. Одной группой войск командовал граф фон дер Пален, другой — Кутузов. Император находился в группе Палена в качестве командира эскадрона.

Наблюдая за «противником», Павел увидел, что «вражеский» командующий стоит далеко в стороне от своих войск с адъютантами и очень небольшим конвоем.

— Разрешите мне взять в плен вражеского главнокомандующего! — спросил Павел у Палена, и когда тот разрешил, кинулся с эскадроном гусар вперед, соблюдая, впрочем, все правила предосторожности, чтобы не быть обнаруженным.

На самом краю леса, почти рядом с Кутузовым, Павел остановил эскадрон и стал следить за «неприятелем», удивляясь беспечности старого генерала.

К этому времени Кутузов отослал почти всех адъютантов и почти весь конвой и стоял чуть ли не один.

Павел крикнул: «За мной!» — и выскочил из леса. И тут из лощин и из-за пригорка высыпали «неприятельские» егеря и пленили императора.

Павел похвалил Кутузова, но остался очень опечален исходом маневров.

И все же в Павловске, разбирая прошедшие маневры, Павел при всех обнял Кутузова и сказал: «Обнимаю одного из величайших полководцев нашего времени!»

Августейший дегустатор

Петр Хрисанфович Обольянинов, в бытность его генерал-провиантмейстером, ведавшим снабжением армии, стал жертвой оговора, в котором дело было представлено так, что солдат кормят плохо, а генерал-провиантмейстер имеет за то немалую мзду от бесчестных поставщиков. Не зная этого, Обольянинов был вдруг вызван во дворец и, войдя, увидел возле двери в кабинет Павла длинный стол, а на нем множество горшков со щами, кашей, квасом, а также немалое число ковриг ржаного хлеба.

Оказалось, что Павел, получив донос, велел привезти к нему из полковых кухонь всех полков Петербургского гарнизона солдатскую пищу, сам попробовал все и остался доволен проверкой.

О «чистоте эксперимента», как говорят сейчас, можно только догадываться.

Любопытная демография

В самом конце XVIII века в Российской империи проживали около сорока миллионов человек, из них в Сибири — от Урала до Тихого океана — не более одного миллиона.

Только один процент, примерно четыреста тысяч, относились к состоятельному купечеству, помещикам, служащим дворянам, чей доход был не менее трехсот рублей в месяц. Из них чиновников было около пятнадцати тысяч, в том числе с 1-го по 4-й класс «Табели о рангах» — около четырех тысяч, офицеров также около пятнадцати тысяч, а генералов примерно пятьсот. Соответственно и статских генералов было почти столько же — четыреста человек.

И если средний помещик имел сто — сто пятьдесят душ крепостных, то генералы, как военные, так и статские, каждый в десять раз больше — в среднем полторы тысячи душ.

Из ста жителей шестьдесят два были крепостными и лишь тридцать восемь — вольными. Это были дворяне, купцы, мещане, вольные хлебопашцы, казаки, кочевые инородцы, духовенство и некоторые другие.

Со временем эти пропорции менялись, но все-таки в среднем оставались приблизительно такими вплоть до отмены крепостного права.