Книга Тайна подружки невесты - Фиона Харпер

— Хорошо.

— Здесь? — растерялась Джеки.

Ее дочь поджала губы и кивнула.

Джеки сделала глубокий вдох.

С чего начать? Ей столько всего нужно было сказать. Какую из речей, которые она репетировала в такси, выбрать?

Затем она вспомнила, как Романо разговаривал с Кейт. Главное не красота слов, а то, как они произносятся. Она знала, что должна начать с самого начала. Ей хотелось заключить Кейт в объятия, взять ее руки в свои, но напряженная поза Кейт говорила о том, что ей не следует даже пытаться. Лучшее, что она сейчас могла сделать, это посмотреть дочери в глаза и сказать правду. Никаких красивых фраз. Никакого блеска.

— Я дала тебе имя, — произнесла Джеки, чувствуя, что ее ноги становятся ватными. — Сразу после того, как ты родилась.

Глаза Кейт расширились.

— Правда?

Джеки кивнула:

— Но я никому не сказала. Это было секретное имя, которое знала только я.

Ее голос предательски дрожал, ей нужно было высморкаться. Кейт первая шмыгнула носом, и Сью достала из сумочки бумажные платки и дала обеим.

— Я знала, что мне придется… — у нее сдавило горло, и конец фразы дался ей с большим трудом, — тебя отдать.

Как только она это сказала, из ее глаз потекли слезы.

— С моей стороны было бы эгоистично его назвать. Это было бы несправедливо по отношению к твоим новым родителям.

Кейт подошла к ней ближе:

— Как ты меня назвала?

Джеки никогда еще не чувствовала себя так неловко.

— В тот первый день в больнице мне дали тебя подержать… — Она всхлипнула. — Соцработница сказала, что будет правильно, если я с тобой попрощаюсь. Она была добра ко мне… — Перед ее внутренним взором промелькнул образ из прошлого, и она улыбнулась. — Ее руки были толщиной с мои бедра, честное слово. От нее пахло перечной мятой и тальком. Простите… Я помню тот день до мельчайших подробностей.

Они вчетвером застыли на месте как вкопанные. Пассажиры, прошедшие контроль, обходя их, недовольно ворчали, но они вчетвером не сдвигались с места.

Джеки высморкалась.

— Обещайте, что не будете надо мной смеяться. Мне тогда было всего шестнадцать, и у меня был своеобразный взгляд на вещи.

Кивнув, Сью посмотрела на свою приемную дочь:

— Кому вы об этом рассказываете…

Кейт покраснела.

Джеки хотелось плакать, смеяться и улыбаться одновременно. Ей удалось соединить три эти вещи.

— Я назвала тебя Адрина в честь озера, на котором стоит дом Романо. Это означает «счастье».

Сью кивнула:

— Красивое имя.

— Она была такая красивая. — Джеки заглянула в глаза Кейт. — Это правда. Когда я тебя отдавала, у меня разрывалось сердце. Не думай, будто ты была мне безразлична. Я любила тебя, но позволила себе испытывать это чувство только в тот день. После этого я заставила себя его подавлять, иначе просто не выжила бы. Именно поэтому иногда мне так трудно…

Кейт нахмурилась. В ее глазах было недоверие.

— Потому что ты больше меня не любишь? Потому что смогла меня забыть?

— Нет! — Из ее глаз снова потекли слезы. — Потому что я люблю тебя, Кейт! Я так сильно тебя люблю. Я много раз хотела тебе это сказать, но за столько лет разучилась выражать свои чувства. Прости. Мне понадобится время, чтобы заново научиться этим трудным вещам. Тебе придется запастись терпением, Кейт. Обещаю, что в один прекрасный день ты будешь мной гордиться.

Она затаила дыхание и стала ждать. Кейт, которая до сих пор держалась холодно, вдруг бросилась ей в объятия и обхватила ее руками. Джеки, не имевшая такого тесного контакта с дочерью с того дня в больнице, еще сильнее расплакалась и крепко прижала ее к себе.

Когда они наконец отстранились друг от друга, Кейт полезла за платочком, который засунула в карман джинсов, и, обнаружив, что его больше нельзя использовать, вопросительно посмотрела на Сью.

Та пожала плечами:

— У меня они закончились. Пойдем умоемся. — С этими словами она взяла Кейт за руку и повела в туалет.

Джеки повернулась лицом к Романо, который все это время молча стоял в стороне. Он улыбнулся ей:

— Где ты раздобыла эту замечательную куртку? — В его глазах был озорной блеск.

— Она принадлежит моей домработнице. Я нашла ее на вешалке у входа.

— Как известно, одежда может многое сказать о человеке, который ее носит. Знаете, о чем сейчас говорит ваша одежда, мисс Пэттерсон?

— Может, о том, что я очень спешила? — предположила она.

Романо запрокинул голову и рассмеялся. После этого он подошел к Джеки и крепко ее обнял.

— Нет, — тихо произнес он. — Такой красивой я тебя никогда еще не видел. — В подтверждение этих слов он нежно поцеловал ее в губы. — Сегодня твоя одежда говорит, что ты наконец показала себя такой, какой являешься на самом деле. Смелую, сильную женщину, которая умеет любить.

Джеки улыбнулась:

— Правда? Тебе все это сказала старая флисовая куртка? В таком случае я буду надевать ее чаше.

Они снова поцеловались, после чего Романо взял у нее ее паспорт и посадочный талон и положил к себе в сумку.

— Не думаю, что нью-йоркские законодатели мод готовы к подобному зрелищу, поэтому тебе придется полететь с нами в Италию.

Эпилог

Вскоре после этого в здании мэрии в Монта-Корренти состоялась еще одна свадебная церемония. Приглашенных было так много, что свадебный прием пришлось устроить на площади за ресторанами «Роза» и «Сорелла».

Вечером самая юная из подружек невесты, пошатываясь на высоких каблуках, подошла к Джеки и Романо, сидящим за столиком, и вручила им неказистый на вид сверток с ярким бантом.

Джеки поцеловала дочь в щеку:

— Тебе не обязательно было тратиться. Твое присутствие для нас уже подарок.

Кейт смущенно улыбнулась:

— Открой.

Положив сверток на стол, Джеки развязала бант и аккуратно сняла оберточную бумагу. Внутри оказался большой альбом для наклеивания вырезок. Открыв обложку, Джеки прижала пальцы к губам. На первой странице было фото темноволосой малышки, улыбающейся фотографу своей беззубой улыбкой. На последующих страницах были еще фотографии вперемежку с другими памятными вещами: грамотами, программками школьных концертов, детскими рисунками и значками. При виде всего этого жених и невеста потеряли дар речи.

— Сью помогла мне все это собрать, — пояснила Кейт.

Джеки взяла альбом и прижала к своей груди.

— Спасибо тебе, дорогая, — прошептала она. — Ты даже представить себе не можешь, как много это для меня значит.