Книга Пути любви - Лора Брантуэйт

Он уже собрался уходить, а портье устраивался для продолжения сна, как вдруг Дэниела посетила мысль: а вдруг… бывают же совпадения!.. Он обернулся к служащему.

— Простите, у вас не останавливалась мисс Анна Торнфилд? Высокая рыжеволосая американка. С ней молодой человек…

Портье сделал над собой усилие, открыл глаза и пробормотал нечто отрицательное вроде того, что никаких янки им не нужно, у них приличное заведение в лучших шотландских традициях и вообще… Поднимаясь по лестнице, новые постояльцы подумали, что третий этаж — это все-таки очень, очень высоко.

Если бы не голод, Дэниел и Элизабет проспали бы, наверное, до полудня. Но отсутствие ужина дало о себе знать гораздо раньше. Около девяти Элизабет заворочалась в постели, потянулась и открыла глаза. Охнула, увидев незнакомую обстановку, потом сообразила, где она и как здесь оказалась. Сев на кровати, девушка увидела, что Дэниел лежит с открытыми глазами, скрестив руки на груди. Он ласково улыбнулся ей.

— С добрым утром, Бетс!

— Привет, Дэниел! — Голос Элизабет прозвучал достаточно грустно, чтобы Дэниел понял, насколько ей хочется сейчас оказаться дома, и почувствовал свою вину.

— Знаешь, я голоден. Предлагаю позавтракать и отложить на потом решение других проблем.

— Хорошо, только давай пойдем завтракать в какое-нибудь кафе. Мне хочется поскорее познакомиться с городом.

Дэниел кивнул. Элизабет легкой походкой прошла в ванную.

Бедняжка, у нее с собой ничего нет из одежды. Дэниел дал себе слово не задерживаться здесь дольше, чем нужно.

Элизабет вышла из ванной посвежевшей и довольной. Но Дэниел, увидев ее влажные волосы, мысленно взвыл: завтрак откладывался на неопределенный срок. Почему женщина, стараясь угодить мужчине, больше думает о собственной красоте, чем о его желудке?! Удивительно нерациональные создания!

Зато теперь у Элизабет было предостаточно времени, чтобы сделать макияж и придумать, как пооригинальнее накинуть палантин. Приступив к этим важным занятиям, она увидела в зеркале отражение лица Дэниела. Ей хватило благородства, чтобы сказать:

— Может, пойдешь разузнаешь, где находится ближайшая закусочная? Потом вернешься за мной, и мы пойдем вместе.

Дэниел с благодарностью принял это предложение. Выяснив у портье, который тоже уже окончательно проснулся, где можно перекусить, он вышел на улицу. Утро было солнечным и тихим. Эдинбург — большой город, но суеты там не чувствуется абсолютно. Наверное, те, кому нужно было на работу, уже добрались туда, и на улицах было очень мало людей. Дэниел с удовольствием рассматривал строгую планировку улиц, яркие цветочные клумбы, которые среди северного пейзажа (а эта особая прелесть хорошо ощущалась) казались стайкой диковинных райских птиц, по счастливой случайности залетевших сюда.

Закусочная, которую рекомендовал служащий отеля, находилась совсем недалеко — на соседней улице. Это было маленькое и очень уютное заведение, стилизованное под старинный трактир. Стены и потолок — отделаны темным деревом, мебель — из дерева посветлее. Мысленно попросив прощения у Элизабет и тут же решив, что она сама виновата в своем затянувшемся голоде, Дэниел выпил чашку кофе и съел большой кусок пирога. Он оправдывался тем, что национальные шотландские блюда позволит себе отведать только вместе с подругой. Когда угроза голодной смерти миновала, Дэниел поспешил обратно в отель. Прежде чем подняться в номер, он попросил дежурного составить ему список отелей города с адресами и указанием примерной стоимости номеров: вряд ли Анна и Питер могли позволить себе что-то очень шикарное.

Элизабет была обворожительна. С помощью косметики блондинка может изобразить на лице практически что угодно, и Элизабет этим преимуществом активно пользовалась.

Выдержанный стиль и изысканная архитектура восхитили Элизабет, которая тонко чувствовала красоту мира. Дэниел тем более был ей благодарен, что она совладала с первым порывом — сразу после завтрака отправиться осматривать город, а решила сначала разобраться с делами Дэниела.

Закусочная с ее необычным интерьером и уютной атмосферой тоже вдохновила Элизабет, она пожалела, что у нее нет с собой даже блокнота для набросков. Завтрак был восхитителен. Шотландцы не зря гордятся своей олениной, тетеревами и форелью, в этом ни Элизабет, ни Дэниел не усомнились, но в качестве основного блюда все же была выбрана копченая лососина. Она оправдала надежды.

Глядя, как мило Элизабет берет кусочки рыбы и отправляет их в рот, Дэниел подумал, что она — чудесная, очаровательная и как никто другой заслуживает счастья… и что он, к сожалению, не может любить ее как женщину. А еще он понял, что все предыдущие годы знакомства не могли сдружить их так, как необыкновенные впечатления последних дней. Дэниел решил, что эта неделя сделала его счастливым человеком, который обрел почти одновременно любовь и дружбу.

А потом был бесконечный день — «грандиозная экскурсия по отелям», как выразилась Бетти. Они посетили около двух десятков всевозможных гостиниц и пансионов, и везде одно и то же: «Мисс Анна Торнфилд? О нет, таких постояльцев у нас нет… Нет, в нашем отеле не останавливалась высокая рыжеволосая американка в сопровождении молодого человека… Нет… Нет…» Это бесконечно повторяющееся «нет» пульсировало в висках Дэниела и причиняло жгучую боль. В одном месте его и Элизабет вообще приняли за полицейских ищеек и весьма грубо выпроводили вон. Когда счет посещенным отелям пошел на второй десяток, Дэниел заметил, что улыбка на лице Элизабет стала опасно застывшей, и отправил мужественную подругу в отель отдыхать. Таксист, который предвкушал, как озолотится за этот день, готов был расцеловать упорного пассажира…

Анна и Питер в этот момент наслаждались содержательнейшей экскурсией по древней столице Шотландии. Жизнь вошла в нормальное русло: все было так, как и должно быть у парочки туристов, знакомящихся с наследием древней европейской культуры. Питера вообще можно было бы назвать счастливым человеком, если бы он не чувствовал так остро боль, переживаемую подругой. Анна улыбалась, шутила, но делала это с каким-то едва уловимым напряжением — именно его боялся Питер. Он знал: это симптом того, что Анна просто сгорает изнутри. Временами она подолгу смотрела в одну точку, лицо ее принимало болезненно-сосредоточенное выражение, а когда Питер брал ее за руку, Анна вымученно и немного виновато улыбалась ему.

Только иногда Анна отвлекалась от своих переживаний — когда какие-то картины прошлого, исторических легенд завладевали ее воображением. Во время экскурсии туристам рассказали, что Эдинбург стоит на семи холмах, а самый высоких из них называется Трон Артура. И Анна видела себя в роли легендарной королевы Гвиневры, сидящей рядом со своим королем во главе стола, где пировали рыцари. Муж ее, уже в летах, держит чашу с вином, густым и красным, точно кровь, а рука чуть заметно дрожит. Его воины еще не замечают этого. Но она видит и боится будущего. Темная трапезная освещена факелами, зловещие тени и блики пляшут на стенах. Рядом — преданный пес, чувствуя тревогу хозяйки, положил голову на ее колено, и она бездумно перебирает его длинную шерсть. А из глубины зала на нее устремлены обжигающие страстью взгляды сэра Ланселота Озерного, но она не смеет даже кивнуть тому, кого любит по-настоящему. Все, что ей остается, — это следить из-под полуопущенных ресниц за его порывистыми движениями…