Книга Молчание ягнят - Томас Харрис

— Чего бы я только не испытала, на ее-то месте. Апочему она все время повторяет: «Ее зовут Кэтрин»? Зачем повторять ее имя?

— Она пытается заставить Буффало Билла взглянуть наКэтрин как на человека. Они считают, ему важно деперсонализировать жертву,взглянуть на нее просто как на предмет, прежде чем убить и содрать с нее кожу.Преступники, совершившие серийные убийства, во всяком случае некоторые, говорятоб этом в интервью, которые дают в тюрьме. Они говорят — это все равно что скуклой работать.

— Ты думаешь, за этим обращением виден Крофорд?

— Может быть. А может, доктор Блум, а вот и он, —ответила Старлинг.

На экране шло интервью с доктором Аланом Блумом изЧикагского университета, записанное на пленку несколько недель назад. Тема —серийные убийства.

Доктор Блум не желал сравнивать Буффало Билла с ФрэнсисомДолархайдом, Гэрретом Хоббсом или вообще с кем бы то ни было из известных емупреступников. Он не желал называть его Буффало Биллом. На самом деле интервьюдоктора Блума оказалось не таким уж содержательным, но доктор был известен какодин из крупнейших, а может быть, просто единственный эксперт в этой области, ителевидение хотело продемонстрировать его зрителям.

В заключение передачи они дали в кадре крупными титрамипоследние произнесенные им слова:

«Нет ничего такого, чем мы могли бы пригрозить ему, ибо нетв мире страшнее того, с чем ему приходится встречаться ежедневно и ежечасно.Все, что мы можем сделать, это попросить его прийти к нам. Мы можем обещать емудоброе отношение и облегчение страданий, и обещать это совершенно искренне и честно».

— Неплохо было бы, если б и нам пообещали облегчениестраданий, — сказала Мэпп. — Черт возьми, мне такое облегчение вовсене помешало бы. Поверхностная трепотня и ловкое запудривание мозгов. Обожаютакие вещи. Говорил-говорил и ничего не сказал. Но зато, может, и Билла неочень встревожил.

— Конечно, я могу заставить себя не думать об этойдевочке из Западной Вирджинии. Ненадолго, — сказала Старлинг, — накаких-нибудь полчаса удается выбросить из головы. А потом вдруг — как ребромладони по горлу. Лак с блестками на ногтях… Сил нет. Надо как-то отвлечься.

Арделия Мэпп, порывшись в ворохе собственных увлечений, заобедом не только сумела увести Старлинг от мрачных мыслей, но и привести тех,кто сидел за соседними столиками, в восторженное замешательство сравнениемнеточных рифм в произведениях Стиви Уандера и Эмили Диккинсон.[37]

Возвращаясь в свою комнату, Старлинг нетерпеливо выхватилаконверт из ячейки для писем. Послание гласило: «Будьте добры, позвоните ЭлбертуРодену». Внизу указан номер телефона.

— Это только подтверждает мою теорию, — заявилаСтарлинг, когда они обе, с книгами в руках, уселись, каждая на своей кровати.

— Что за теория?

— Знакомишься с двумя парнями, так? Звонит же тебевсегда не тот.

— Ну уж мне-то можешь об этом не рассказывать.

Зазвонил телефон.

Мэпп почесала кончик носа кончиком карандаша:

— Если это Страстный Бобби Лоуренс, скажи ему — я вбиблиотеке, ладно? Скажи, я ему завтра сама позвоню.

Звонил Крофорд, с самолета. Голос в трубке скрипел искрежетал:

— Старлинг, соберите самое необходимое на двое суток.Встречаемся через час.

Ей показалось, он повесил трубку — слышно было, как что-топотрескивает в пустоте. Потом вдруг голос зазвучал снова:

— Инструменты не понадобятся, только белье и одежда.

— Встречаемся — где?

— В Смитсоновском. — Не успев повесить трубку, онуже разговаривал с кем-то еще.

— Джек Крофорд, — сказала Старлинг, швыряя накровать дорожную сумку.

Лицо Арделии Мэпп появилось над «Уголовно-процессуальнымкодексом», который она читала. Прищурив один огромный темный глаз, онанаблюдала, как Старлинг складывает вещи.

— Не хочу навязывать тебе свое мнение, — сказалаона.

— Хочешь, — ответила Старлинг. Она прекраснознала, что за этим последует.

Работая по ночам, Мэпп добилась того, что ее ввели вредколлегию «Ло Ревью»[38] Университета штата Мэриленд. ВАкадемии ФБР она числилась второй по успеваемости на курсе, а в отношении кучебе и книгам просто не знала себе равных.

— Предполагается, что завтра тебе предстоит экзамен поуголовному праву, а еще через два дня — зачет по физподготовке. Убедись, чтоВеликий Крофорд знает, что если тебя выпрут, то только по его вине. Как толькоон скажет: «Благодарю за службу, курсант Старлинг», не вздумай ответить ему:«Рада стараться». Уставься в эту каменную рожу с острова Пасхи и барабань: «Ярассчитываю, что вы лично позаботитесь, чтобы меня не выгнали за прогулы». Ядоходчиво объясняю?

— Уголовку можно перенести, — сказала Старлинг,зубами пытаясь открыть заколку для волос.

— Точно. Только экзамен ты все равно завалишь, потомучто у тебя не было времени на подготовку. Думаешь, потом не выгонят? Брось,детка, шутки шутить. Они тебя вытурят поганой метлой, да еще с черного хода. Наблагодарность у людей память ох какая короткая, Клэрис. Пусть он тебепообещает. Сейчас у тебя успеваемость — лучше некуда. Пусть пообещает. И крометого — мне в жизни не найти такой соседки по комнате. Кто еще сумеет всевыгладить за минуту до начала занятий?

Старлинг вела свой дряхлый «пинто» по четырехполосномушоссе, бросив машину, словно коня в галоп: еще тройку километров в час — иподвески пойдут вразнос. Запахи горячего масла, плесневелой кожи, дребезжаниепод полом, жалобный вой сцепления вызывали в памяти смутные воспоминания опоездках с отцом в его пикапе, с сестрой и братьями, набившимися в кабину.

Теперь машину вела она сама, вела сквозь тьму, белые штрихиразделительных линий уходили вниз, отсчитывая: миг, миг, миг. У нее было времяподумать. Страх дышал ей в затылок. Теперь рядом с ней были другие, свежиевоспоминания, вытеснявшие сестру и братьев.

Было очень страшно: вдруг они уже нашли тело Кэтрин БейкерМартин? Ведь если Буффало Билл узнал, чья она дочь, он вполне мог запаниковать.Запаниковать и убить, и бросить в реку с насекомым в горле.