Книга 22 июня. Никакой "внезапности" не было! Как Сталин пропустил удар - Андрей М. Мелехов

Чувствовали приближение войны и в других местах СССР. Артем Драбкин и Петр Михин в своей книге «Мы дрались с «Тиграми»» приводят воспоминания А.В. Рогачева, проживавшего перед войной в городе Ефремов Тульской области. В его школе в ночь с 21 на 22 июня 1941 года состоялся выпускной вечер. «Настроение-то у нас, – вспоминает Рогачев, – было веселое, а у преподавателей и некоторых приглашенных родителей не особенно радостным… Видимо, они чувствовали, что надвигается война. Об этом же писал в письмах старший брат Владимир, который со 2-го курса Московского гидрометеорологического института был в 1939 году (!) призван в армию. Окончив курсы, он служил авиамехаником в истребительном полку, стоявшем у самой границы возле Бреста. Некоторые предложения в его письмах были вымараны цензурой, но я помню, что в первых числах июня пришло письмо, где было написано: «Мама и папа, не надейтесь на скорую встречу. Приближается война, в которой нам придется участвовать». Родители, особенно мать, конечно, переживали» (с. 209). Нерадостных учителей можно понять: их самих вовсю «призывали под знамена». В очередной книге А. Драбкина – «Мы дрались на Т-34» – приводятся следующие слова ветерана В.П. Брюхова, учившегося перед войной в городе Оса Пермской области: «В мае 1941 года к нам в город приехали двое осинцев, окончивших перед войной училище: Брюханов и Волошин. Перед убытием в часть они получили краткосрочный отпуск и заехали в родные края… Я к ним все приставал с вопросами: «Расскажите, как там, в армии?» А они мне: «Отстань, вот пойдешь в армию, там тебя всему научат. Единственное, что их всегда спрашивали: «Война будет?» – «Да, война будет скоро. Думаем, в середине июня» (с. 161). Заметим, что о скорой войне знали лейтенанты, которые даже не успели доехать до своих частей… Но это не удивительно: в Богом забытой Осе и так об этом слышали! «Но мы и так знали, что война будет скоро, – свидетельствует В.П. Брюхов, – потому что в 1941 году началась мобилизация, развертывание боевых частей. У нас забрали в школе очень многих преподавателей, которые окончили офицерские курсы. Многие подпали под призыв в возрасте где-то 34—35 лет. И у нас резко сразу сократилась учеба. Многие преподаватели пришли из институтов, из училищ, а старших забрали для комплектования войск. То, что война на пороге, понимали все, но подспудно надеялись, авось пронесет. И все же начало ее оказалось неожиданным, оно потрясло всех…» (там же). В том же сборнике А. Драбкина приводятся воспоминания ветерана А.С. Шлемотова. «Попал я, – пишет он о своей военной судьбе, – на Дальний Восток в 51-й Кяхтинский кавалерийский пограничный отряд (то есть в НКВД. – Прим. авт.) и там прослужил до начала войны. О том, что война скоро начнется, мы знали заранее. В погранвойсках тогда служили три года, но после первых двух лет был положен отпуск. И вот уже третий год идет, а нас не отпускают с нашей заставы. И разговоры везде ходят, что совсем скоро война. Мы думаем: как же так, перед войной и не побудем дома? Пригрозили, что будем писать во все инстанции. Тогда нам все-таки дали отпуск. Как раз накануне войны: в первых числах мая» (с. 304). В связи с этим важно отметить, что о «скорой войне» даже рядовые пограничники на Дальнем Востоке знали уже как минимум в апреле 1941 года! Дальше еще интереснее: «Перед дорогой нас даже инструктировали, что мы должны делать, если война застанет нас дома или по дороге. Нужно было вне зависимости от обстоятельств возвращаться в свою часть…» (там же).

Тот же А. Драбкин в другой своей книге – «Мы дрались на Ил-2» – приводит свидетельство бывшего летчика-штурмовика П.Е. Анкудина: «Слухи о грядущей войне постоянно ходили. В апреле (1941 года) я поехал в отпуск к двоюродному брату, Мельникову Владимиру Васильевичу, в Полоцк, где он был начальником политотдела одной из дивизий. Он меня встретил такими словами: «Чего ты приехал? Скоро война будет. Уезжай отсюда» (с. 86). А вот воспоминания другого летчика-ветерана – И.И. Коновалова, приведенные в той же книге: «Весной (1941 года) нас повезли в лагеря, располагавшиеся у села Михалишки (Западная Белоруссия. – Прим. авт.), где мы продолжали летную подготовку. Приближение войны чувствовалось во всем. По ночам мимо нас по шоссе шли танки, артиллерия, пехота, которые на день рассредоточивались и маскировались в лесах. К границе стягивали войска, а раз стягивают войска, значит, скоро война. Но мы были убеждены, что перебьем немцев» (там же, с. 155). То, что ночные передвижения войск П.Е. Анкудину не приснились, подтверждает и ветеран Д.П. Ваулин, тоже бывший накануне войны курсантом в Западной Белоруссии: «Летать на нем (бомбардировщике СБ. – Прим. авт.) начали в мае, когда подсох наш аэродром у деревни Новое Гутково, около автомобильной трассы Слуцк – Барановичи… Приближение войны чувствовалось. Шоссе было рядом, и мы знали – по ночам там проходили танки с потушенными фарами. Самолеты без конца летали. В общем, обстановка была напряженная» (Артем Драбкин, «Я дрался на бомбардировщике», с. 35).

Считаю нужным сказать несколько слов о воспоминаниях ветеранов, приведенных в очень нужных и информативных книгах А. Драбкина. Во-первых, он интервьюировал участников войны уже в начале XXI века – когда, к сожалению, немногие из них оставались в живых. Если бы подобный проект был осуществлен хотя бы в 60-х, уверен: таких свидетельств было бы сотни, если не тысячи. Во-вторых, специального вопроса – «А знали ли вы о скором начале войны?» – он своим собеседникам, насколько я могу судить, не задавал. Если ветераны говорили об этом, то исключительно по собственной инициативе – потому что это действительно намертво осталось в их памяти и, по их мнению, было достойно упоминания. В-третьих, они говорят практически одно и то же: о скорой войне знали чуть ли не все советские граждане.

М. Зефиров и Д. Дегтев в своей книге «Все для фронта?» приводят фрагменты из дневника профессора Н.М. Добротвора (Александрова), трудившегося перед войной в Горьковском институте марксизма-ленинизма:

«19 июня. Четверг. Горький.

Отпуск приближается. Но как, куда ехать. События нарастают. Очень пахнет войной, можно сказать, разразится на днях. А так хочется отдохнуть…» (с. 254).

А вот что написал по этому поводу в своих воспоминаниях бывший британский премьер Уинстон Черчилль: «В пятницу вечером 20 июня… я знал, что немецкое нападение на Россию – дело нескольких дней, а то и часов. Я собирался выступить по радио с заявлением по этому поводу вечером в субботу…» (с. 455, здесь и далее перевод с английского мой). Интересно в связи с этим вспомнить свидетельство флотского замполита И.И. Азарова, упомянувшего сообщение английского радио на эту тему, переданное «открытым текстом» «днем 21 июня»… Разумеется, своей озабоченностью судьбой СССР в случае агрессии английский премьер неоднократно делился с советскими руководителями. Те, правда, вполне справедливо полагали, что вступление Советского Союза в войну на стороне Великобритании было бы в интересах последней. Не оставалось в стороне и правительство США: «Еще более точная информация, – подсказывает Черчилль, – посылалась Советскому правительству Соединенными Штатами» (там же, с. 454). То, что Черчилль говорит правду о помощи США, подтверждает и У. Ширер: «Как утверждает Халл (бывший в то время Госсекретарем США. – Прим. авт.), государственный департамент, получив в первой декаде июня донесения из своих посольств в Бухаресте и Стокгольме о том, что Германия вторгнется в Россию в ближайшие две недели, препроводил копии этих донесений своему послу в Москве Штейнгардту, который передал их Молотову» («Взлет и падение III рейха», с. 867).