Книга Перекрестный огонь - Миюки Миябэ

«Ему, должно быть, около сорока», — решила Тикако. А потом задумалась над тем, насколько старой Кинугаса считает ее саму, — наверняка она выглядит гораздо старше своих лет. Может, именно поэтому он и представил Макихару как «молодого человека».

Она живо вообразила, как смеялись бы коллеги, узнай они, о чем она думает: только женщина может размышлять о таких пустяках! Тем временем мужчина, ожидая зеленого сигнала на переходе, заметил ее возле такси и коротко кивнул в знак приветствия. Тикако кивнула в ответ.

Макихара кинулся через дорогу, как только загорелся зеленый свет. Тикако глянула на часы: ровно пять минут.

— Детектив Исидзу?

— Так точно. — Тикако ответила в несколько непривычной для себя официальной манере. — Детектив Макихара? Приятно познакомиться.

Она не стала спрашивать о его должности, поскольку он не спросил ее. Они сели в такси.

— Пожалуйста, на перекресток у станции Аото, — попросила Тикако таксиста.

Водитель утратил всю свою словоохотливость. Он коротко кивнул и только изредка посматривал на них в зеркальце.

— Кто порекомендовал меня вам? — спросил Макихара, усевшись в такси. Голос его звучал так же тихо, как по телефону.

— Сержант Кинугаса, — ответила Тикако.

Макихара удивленно поднял брови:

— Вот как? Удивлен.

Тикако поглядела на него внимательнее, пытаясь угадать возраст. Теперь, при близком рассмотрении, видно было, что действительно еще молод — ни мешков под глазами, ни морщин вокруг рта. Скорее всего, слегка за тридцать. Тогда почему он на расстоянии производит впечатление старого, побитого жизнью человека? Должно быть, дело в неправильной осанке.

Макихара поднял глаза на Тикако, и они оказались на удивление ясными и довольно привлекательными.

— Что вам сказал обо мне Кинугаса?

— Он сказал, что, если мне нужно побольше узнать об этом деле в парке Аракава, вы могли бы мне помочь.

— Так и сказал? — Полицейский все еще недоумевал.

— Он еще сказал, что вы сыщик молодой, но способный.

В серьезных глазах Макихары мелькнуло что-то похожее на улыбку, и Тикако показалось, что он вот-вот рассмеется.

Но он не рассмеялся.

— Разве Кинугаса не сообщил, что направил меня к вам?

— Нет, ничего подобного.

— Значит, я слишком быстро добралась до вас.

— Кинугаса назвал меня способным сыщиком? — Макихара смотрел прямо перед собой.

— Так точно.

— И не сказал, что я чудак или что-то в этом роде?

Тикако посмотрела на него с удивлением:

— Нет, ничего такого он не говорил.

— Правда? — Полицейский коротко хмыкнул. Легкая улыбка придала его лицу что-то детское. — Вот уж поистине чудно!

Отпустив это ироническое замечание, он замолчал. Тикако тоже не продолжила разговор, и они ехали дальше в молчании. Наконец Макихара повернулся к ней — на лице у него все еще читалось удивление.

— Пирокинез, — внезапно произнес он. Слово прозвучало как заклинание.

Тикако озадаченно уставилась на него:

— Что, простите?

— Способность вызывать огонь и управлять им силой воли, — пояснил Макихара, уставившись своими ясными глазами на Тикако. — Именно эту версию я выдвинул при расследовании дела в Аракава-парке. Я сказал, что надо бы побольше узнать о пирокинезе, чтобы следствие сдвинулось с места. — Он снова озорно усмехнулся. — Правда, чудная версия?

Симидзу объяснил ей, что ехать надо к станции Аото и оттуда дойти до кафе «Курант». Он также сообщил, что вывеска и козырек над входом не пострадали от огня, что весьма странно для пожара, в котором погибли три человека. Все оказалось точно так, как описал напарник: оранжевого цвета вывеска ничуть не пострадала, и у входа топтались и глазели на нее несколько зевак. Перед домом стояли две патрульные машины.

Тикако объяснила патрульным у входа, зачем они пришли, и их подвели к инспектору. Ей был знаком этот офицер, он работал в другом отделе. Обстоятельно описав им все, что они успели обнаружить, он ушел от ответа на вопрос, намерены ли они официально обратиться за помощью в отдел расследования поджогов.

Тем не менее он позволил им войти внутрь. Входная дверь была сорвана с петель, и во внутренней части помещения место преступления было обнесено желтой лентой. Едва войдя, они уловили сладковато-кислый запах горелой фанеры и синтетики.

Все это время Макихара хранил молчание. Тикако пришлось представить его следователю, потому что он, похоже, не в состоянии был сам это сделать. Он послушно и молча плелся за ней. Чем-то он напомнил Тикако колли, которого они держали раньше. Когда хозяйка была дома, колли не отходил от нее ни на шаг. Он двигался так бесшумно, что она вообще о нем забывала: могла зачитаться каким-нибудь журналом, сидя на диване, и вдруг с удивлением обнаруживала его преданную морду у своих коленей.

«И давно ты тут сидишь?» — спрашивала Тикако. Она чесала его за ушами, а пес жмурился от удовольствия. Когда она занималась прополкой в саду, он пристраивался где-нибудь поблизости. Когда она мыла машину, он обязательно торчал в гараже, словно тихо ждал чего-то. Если она сажала тюльпаны и, увлекшись, забывала об окружающем, а кто-то подходил к двери, колли начинал крутиться возле нее, привлекая внимание. Именно так и вел себя сейчас Макихара.

Забавно, что этот колючий молодой человек почему-то напомнил Тикако о старом добром колли. Впервые за много лет она вспомнила о нем и едва не рассмеялась. Интересно, как он воспринял бы, если бы она ему сказала: «Вы напоминаете мне пса, который когда-то жил у нас»?

— У меня что, лицо испачкано? — спросил он.

Тикако тут же одернула себя, возвращаясь к действительности. Макихара стоял у опрокинутого холодильника на кухне и смотрел на нее.

— Нет-нет, ничего подобного, — сказала она, подтвердив слова отрицательным жестом, стиснула губы, сдерживая улыбку, и перенесла внимание на место происшествия.

Контуры тел жертв были обведены лентой. На ненатертом полу кафе лежали два мужских трупа, а за стойкой бара находилось тело официантки. Согласно полицейскому протоколу, оба мужчины и женщина имели следы тяжелых ожогов, но сама площадь ожогов была сравнительно небольшой, а смерть наступила от перелома шейных позвонков. Один из мужских трупов лежал на животе со свернутой головой, и сразу было ясно, что у него сломана шея. У другого, когда его уносили, голова болталась, как у сломанной куклы.

Оружием послужил огонь, сопровождаемый сильной ударной волной: та же картина, что и в прочих убийствах. Но что же это было за оружие?

Осмотр помещения говорил о том, что пожар был незначительный. Однако было заметно, что пламя распределялось неравномерно: где-то сильнее, где-то слабее. Пол был сильно выжжен, но занавески ничуть не пострадали от огня. Виниловая обивка на стуле рядом с трупом, лежавшим ничком, полностью расплавилась и превратилась в мелкие капли, но ножки стола остались в целости и сохранности. На столе стоял стаканчик с бумажными салфетками: ни стаканчик, ни салфетки не несли никаких следов пламени.