Книга Бабушки - Дорис Лессинг

Мэри все повторяла, обнимая маму:

— Ты моя мамочка, и я всегда буду тебя любить.

Бесси с Викторией обменялись мрачными улыбками, и скоро Мэри забыла об этом.

Томас дважды водил ее на концерты африканской музыки, но для нее там было слишком шумно. Она, как и мать, любила тишину и порядок.

Спустя некоторое время Викторию пригласили к Стэйвни на ужин, «желательно без Мэри — все равно ей в такое время уже пора спать, да?». И это говорили люди, которые в Дорсете позволяли ей не ложиться, пока не захочется. Вот «без Диксона» можно было бы понимать исключительно буквально. Виктория надела свой лучший наряд, за столом сидела в сборе вся семья Стэйвни. Виктория иногда понимала подтекст разговора между Джесси, Лайонелом, Эдвардом, Элис и Томасом, иногда нет. Лайонел заявил сразу же:

— Что ты скажешь на наше предложение перевести Мэри в другую школу?

Тот самый Лайонел, который настоял, чтобы оба его сына прошли через муки той ужасной школы, «Беовульфа».

Его Виктория не опасалась — зато опасалась Джесси, так что она спросила:

— Значит, твое мнение насчет обучения поменялось?

Услышав это, Джесси фыркнула в адрес бывшего супруга так, чтобы это заметили, как на собрании, когда ты поднимаешь руку, голосуя против.

— Можно сказать, что да, отец передумал, — ответил Томас.

— Да, можно так сказать, — добавил Эдвард.

— Я не говорю, что насчет вас двоих ошибся, — объявил Лайонел и тряхнул серебристой гривой, аккуратно разравнивая на тарелке жареную картошку.

— Ты этого никогда не признаешь, — возразила Джесси, и ее ноздри раздулись от острого гнева, скопившегося за долгие годы споров на эту тему. — Ты вообще хоть раз в жизни признавал, что в чем-то был не прав?

— Не поздновато ли уже ссориться из-за этого? — спросил Эдвард.

— Хорошо ли, плохо ли, — вставил Томас, — но птенцы твои не могут с тобой согласиться.

— Плохо это, плохо, — немедленно откликнулась Джесси, — конечно же, плохо. — Но по тому, как она посмотрела на Томаса, стало ясно, что ее больше всего печалит отсутствие у сына амбиций: он не мечтал ни о чем, кроме как стать менеджером поп-группы. — Но что касается согласия, нет, его в этом вопросе у нас никогда не было, никогда, никогда.

— Ладно, — ответил Томас, — я принимаю твой вердикт. Я — хуже, Эдвард — лучше.

— По крайней мере, разрыв между вами был таким большим, что вы хоть не ссорились — это бы реально могло стать последней каплей.

Препирательства на эту тему закончились, поскольку Эдвард попробовал налить Виктории вино, которое она особо не любила. Она накрыла бокал рукой, но несколько капель все же упало, и она облизнула руку.

— Ну вот, — заметил Лайонел, — тебе все же нравится.

— Тебе следовало бы выпить, это пойдет тебе на пользу, — добавила Джесси. — Викторианцы знали, что делают. Как только кто-то начинал чахнуть, подхватывал менингит или какую другую гадость, сразу же доставали кларет.

— Портвейн, — поправил Лайонел.

— Лучшее бургундское, — сказал Эдвард. — Вроде этого. Лучшее и есть лучшее. Если бы меня кто спросил — ведь мне никакого выбора не предложили, да, отец? — я бы отказался. У меня не осталось никаких приятных воспоминаний об этой школе. Я знаю, Виктория, что ты там училась…

Поняв, что Эдвард даже не помнил события, которое в ее мыслях осталось таким ярким и реальным, Виктория чуть не заплакала.

Овладев голосом, она ответила:

— Да, это плохое место. С тех пор, как я там училась, стало даже хуже. С тех пор, как мы там учились, — обратилась она к Томасу.

— На прошлой неделе там кого-то ножом пырнули, — сообщила Джесси, намереваясь уколоть своего бывшего мужа.

— Что снова возвращает нас к заданному мной вопросу, — напомнил Лайонел, обращаясь к Виктории. — Если мы пошлем Мэри в хорошую школу? Я должен сказать, что в наших рядах не полное согласие…

— А когда оно у нас было? — спросила Джесси.

— Некоторые из нас — я, например, — считают, что Мэри могла бы учиться в пансионе.

— В пансионе? — Это повергло Викторию в шок. Хотя она знала, что семьи вроде Стэйвни отправляют порой детей в пансионы в совсем раннем возрасте. Но сама считала это бессердечным.

— Я же тебе говорил, — сказал Томас, — естественно, Виктория на пансион не согласится.

— Действительно, — смело подтвердила она, глядя на Томаса с благодарной улыбкой, — на пансион я не согласна.

И на миг их обоих накрыла большая сладостная волна, и они вспомнили то лето, когда чувствовали себя так, словно они вдвоем против всего остального мира.

Вмешалась Элис:

— Я училась в пансионе, мне безумно нравилось.

— Да, но тебе тогда было тринадцать, — напомнил Эдвард.

Итак, кто из Стэйвни был согласен отправить Мэри в эту холодную ссылку? Элис и Лайонел.

— Ну хорошо, — продолжил Эдвард. — Значит, никакого пансиона. По крайней мере, пока. Но есть хорошая школа для девочек, недалеко, несколько остановок на метро и чуть-чуть пройти пешком.

Виктория задумалась о том, какие дочку ждут трудности. Там учатся девчонки, у которых есть деньги и разные вещи, как у Стэйвни, а у нее дома… для доброго сердечка Мэри это будет нелегко: два мира, и ей придется приспосабливаться к ним обоим.

Виктория заговорила с Лайонелом, который все это задумал, по сути, намереваясь осуществить ее мечту о будущем Мэри:

— Я бы не смогла отказаться, как же? Для Мэри это очень важно, — она наконец осмелилась обратиться к Томасу, напоминая, что он все-таки отец ребенка. — Томас, что ты скажешь? Это должно быть и твое решение.

— Да, да. Это точно. — По воинственному взгляду, которым он посмотрел на отца, на брата, все поняли, что Томас чувствовал себя — как и всегда — приниженным. — Да, я тоже должен решать. И я считаю, что последнее слово за Викторией. Главное, что не в «Беовульфе».

— Если я скажу «нет», я никогда себе этого не прощу. Но я хотела бы еще поговорить и со своей… ну, она мне не сестра, но я именно так к ней отношусь, — сказала Виктория.

Бесси слушала ее, кивая и улыбаясь — «я же говорила».

— Они отберут у тебя Мэри, хотя сами они видят это иначе, — сказала подруга.

Главный вопрос оставался открытым, даже невысказанным, со всеми потенциальными потерями и выгодами. Мэри провела со Стэйвни месяц, который особенно подчеркнул необходимость спасать ее от такой жизни и отправлять в хорошую школу.

— Ну, — рассуждала Бесси, — зато она получит образование. Чего о «Беовульфе» не скажешь.

— Но ты училась там и довольно неплохо устроилась, — возразила Виктория.