Книга Дочка людоеда, или Приключения Недобежкина [Книга 1] - Михаил Гуськов

Тогда еще совсем молодая мама ослепительно улыбнулась дочурке, посылая в нее заряд всепобеждающего понимания. Дочка ответила ей такой же отработанной за восемь или девять лет совместной жизни лучезарной улыбкой, после чего они вместе одарили счастливыми улыбками папу.

— Маша, у нас необыкновенно умный и красивый ребенок.

Это твоя заслуга, — закончил воспитательный фокус глава семьи, польстив тщеславию обеих дам.

Но самым главным был вывод, который он преподнес дочке.

— Вот так и люди, Варенька, каждый похож на незнакомое блюдо, и каждый предлагает себя другому, ты начинаешь есть его, а он в это время ест тебя, кто кого быстрее съест. Понимаешь, дочурка?

Андрей Андреевич шлифовал и подгонял мысли в очаровательной головке маленькой волшебницы каким-то одному ему да его жене известным образом.

— Я обязательно пойму, папочка! — согласно кивнул ребенок.

Совершив этот маленький экскурс в прошлое, который объясняет одну из причин такой изумительной сохранности столовых семейных скатертей, мы, к сожалению, не сможем объяснить другие, потому что их много. Наша повесть приключенческая, а не моралистическая. Если мы и касаемся душевных или нравственных мотивов поведения наших героев, то лишь по необходимости, чтобы дать читателю более прописанные портреты наших героев.

За обеденным столом всегда происходят самые интересные разговоры и разражаются самые большие скандалы.

Итак, за белой скатертью, может быть, еще Вариной прабабушки собралась на утренний завтрак семья Повалихиных, и на этот раз никто не мог первый начать легкую беседу. Очередному жениху было отказано, но «праздника души и именин сердца» не получилось. Андреи Андреевич задумчиво доедал невоскресный непраздничный завтрак, состоявший из нескольких блюд и бутылки «Гурджани». Мы, к сожалению, даже не можем назвать вам наименования блюд, потому что это была не череда разных блюд, а именно завтрак. Нечто, называемое этим словом. Когда человек что-то ест. а спроси его, что он ел, не помнит. Мысли его были где-то далеко, и он не заметил, что и как съел.

Мама! — Варенька решила поделиться с родителями своими мыслями. — Мне кажется, папа хочет найти мне в спутники жизни идеального человека. Но ведь это недостижимая задача Идеала на земле нет.

— Но к нему надо стремиться, — машинально отозвался отец.

— Папа, у меня созрело решение. Я выхожу замуж за миллионера. Мама! — Варенька более уверенно повела наступление. — Мне кажется, мы все играем в какую-то игру. Более того, мы, только не обижайтесь, дорогие мама и папа, маленькая банда жуликов. Что-то вроде наперсточников. Вы меня обучили ловко катать шариками слов, глаз, ног, рук, сделали из меня фокусницу. Я зазываю очередного простака, и мы его ловко обжуливаем. Очень ловко! Мы что-то у него крадем, только я не пойму что. Я отказываю очередному жениху, и мы довольны, будто сорвали куш. Между тем это все воздух, наше тщеславие, и ничего больше. Мы же все — ты, папа, ты, мама, и я — сумасшедшие.

Андрей Андреевич, как капитан на пиратском судне, который давно уже ждал бунта в открытом океане, наконец-то расслабился. «Вот он! Зачинщики будут примерно наказаны!»

— Какой злой дух подсунул тебе эти кривые очки, дочка? — улыбнулся Андрей Андреевич.

Варенька пропустила папино замечание мимо ушей.

— Папа, я поняла, кто я такая и чьей дочкой являюсь. Если бы ты был хотя бы просто ненавистником женихов. Пусть бы какая-нибудь колдунья напророчила, что ты погибнешь от своего зятя. Это было бы так романтично: устраивать гонки на колесницах и отрубать головы побежденным жени- хам. Двадцать шесть отрубленных голов сейчас бы висело по фасаду нашего дома, и к ним экскурсбюро устраивало бы автобусные экскурсии. Но ведь ты не царь Эномай, у тебя нет коней, которых тебе подарил Борей. А каково вдруг догадаться, что папочка, мой милый добрый папочка, — людоед и мамочка, красивая, добрая мамочка тоже людоедка и что, следовательно, сама я тоже, нет, я не могу произнести этого слова!

Варенька разрыдалась. Папа и мама испуганно переглянулись, в глазах у обоих стоял ужас Их дочь каким-то чудом открыла тайну, которую они тщательно скрывали. Первая опомнилась Марья Васильевна.

— Варенька, голубушка, как ты догадалась об этом?! Мы так хотели с папой уберечь тебя от этой догадки. Да, ты дочь людоедов. Но что делать?! Я, например, не съела в жизни ни одного человека.

— Варенька а я ем только очень гадких людей!

— Все равно, папа, это ужасно! Как я смогу теперь смотреть людям в глаза? Скажите мне честно, я что, тоже должна буду есть людей?

— Что ты, что ты, Варенька! — ласково склонился над ней отец. — Это совсем необязательно. Только если у тебя будет желание. Вот наша мама не любит людей, она их ни когда не ест.

— Нет, я вам не верю. Теперь я понимаю, куда так бесследно исчезли Вадим Иннокентьевич, Володя Петухин и еще некоторые мои знакомые.

Марья Васильевна потрепала дочку по плечу.

— Что ж, девочка моя, эту драму приходится пережить почти каждой дочке людоедов.

— Мама, как ты можешь так спокойно говорить об этой гадости! Это трагедия, а не драма! Есть людей?! Какая гадость, гадость! Папа, неужели тебе приятно вот так, с костя ми, с ботинками, целиком съедать человека, даже не выплюнув костюма? Нет, я в это не могу поверить.

— Ах, дочка, мы вообще не можем понять, как ты догадалась.

— Я стала вспоминать своих женихов и сунулась в записную книжку, там нет нескольких номеров. Я точно помню, что я их записывала. Володя Петухин, я позвонила его маме, а она ответила, что не знает никакого Володю. Папа, это ужасно, съесть целиком не только человека, но даже его номер телефона, и даже слопать память о нем, это слишком!

— Вот видишь, дочка! Ничего не поделаешь, раз ты помнишь о нем, значит, ты наше дитя, только людоеды помнят съеденных людей, люди мгновенно о них забывают.

— Варенька! — Мама очень проникновенно посмотрела дочке в глаза и улыбнулась так же тепло, как в детстве, когда Варя-Валенька не знала еще, что ее милая добрая мама никакая не милая добрая мама, а злая волшебница, да еще в придачу людоедка.

— Варенька! — повторила мама. — Не огорчайся, вспомни Маяковского, помнишь? «Мамы всякие важны, мамы всякие нужны», и папы всякие важны, палы всякие нужны. Ведь ножом режут хлеб, но им можно и убить человека. Это все прописные истины, неважно, кто ты, людоед или не людоед, лишь бы был хорошим человеком, умным и добрым, интеллигентным и культурным.

Варенька, несмотря на свои девятнадцать лет, по-детски захлопала глазами.

— Мамочка, но ведь людоеды не люди! Разве можно.

— Конечно, можно! — воскликнул папа. — Твоя мама и с человеческой, и с людоедской точки зрения безупречна! «Дети за родителей не отвечают, только родители отвечают за детей», «Все понять, все простить», «Не судите да не судимы будете». Поживи подольше, и ты многое поймешь, — засыпал свое дитя мудрыми афоризмами папа-людоед.