Книга Капкан для бабочки - Карина Тихонова

– Наверное, надо было тебя накормить? – запоздало спохватилась Кики.

– Не бери в голову, солнышко. – Вадим улыбнулся, словно бы недоразумений между ними никогда не существовало. Все ее существо содрогнулось от этой улыбки.

– Ладно, увидимся завтра. – Лиза приобняла ее и чмокнула в щеку. – Отдыхай.

Оставшись одна, Кики стянула свитер и направилась в ванную. Но мечты о горячем душе накрылись медным тазом: в дверь опять постучали. Снова гости? Лиза что-то забыла?

Но это оказалась Жанна. Она смущенно улыбнулась и вошла в квартиру.

– Слушай, меня сроки поджимают – скоро книгу сдавать… А кофе кончился. У тебя нет лишней пачки?

Кики понимающе кивнула: когда Жанна заканчивала книгу, стук машинки раздавался по всему подъезду круглые сутки. Она имела обыкновение затягивать сроки сдачи нового романа, а значит, работать приходилось в том числе и ночами. Тут без кофе никак!

– А ты в курсе, сколько времени? Я вообще-то спать собиралась, – крикнула она из кухни, разыскивая в шкафах резервную пачку молотой арабики.

– Но у тебя свет горел. Я специально сходила на улицу, посмотрела.

Жанна тоже вошла в кухню и уселась, подперев подбородок ладонями. Видок у нее был тот еще: замученная жизнью женщина, под глазами – круги, цвет лица живо напоминает о молодой весенней листве.

– Черт, хоть дух переведу.

– Не хочу тебя расстраивать… Но по-моему, стоило бы хоть изредка спать. И заодно есть.

– Хорошая идея. Главное, свежая. Ладно, спасибо за кофе, вот только… – Она замялась, и Кики с тяжелым вздохом осведомилась:

– Ну что еще?

– Сигареты у меня тоже кончились…

– Попробую поискать.

Оставив Жанну в кухне, Кики поискала сигареты, обнаружила в ящике стола забытую пачку и издала радостное восклицание.

– Вот держи, – сказала она Жанне, которая уже стояла в прихожей, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Незаконченная книга манила и звала ее.

– Спасибо, я пошла.

– Ага, удачи тебе.

Все! Ее больше ни для кого нет, даже если в дверь начнет ломиться Стас, или Раменский, или целая орда убийц. Горячий душ – и спать, спать!

Выходя из ванной, она ощущала во всем теле блаженную легкость, а в голове приятную пустоту. Никаких обременительных мыслей, никаких подозрений… Завернувшись в полотенце, Кики прошлепала босиком на кухню и подогрела в микроволновке молоко. Горячее молоко на ночь – и спать будешь крепко, как младенец!

Со стаканом в руках она побрела в комнату, но наткнулась взглядом на стойку с газетами и грязными чашками… И замерла в недоумении.

Листов с распечатанной заметкой о гибели Павла Холода на стойке не было, хотя Кики помнила совершенно точно, что просматривала их утром перед уходом на работу. Она лихорадочно перерыла все вокруг, ища листки. Оставалась слабая надежда, что бумаги просто затерялись в вечном беспорядке. Но ни на полу, ни в залежах газет, ни в каком-то другом месте их не было.

Они просто исчезли.

Вернее, их кто-то взял. Кто? Сегодня в ее доме побывали все четверо: сначала Стас, потом Дружинины, потом Жанна. И все были на кухне, и некоторое время были там совершенно одни, а значит, имели возможность преспокойно взять заметки.

Из этого следует, что Кики находится на верном пути и статья о гибели Холода имеет какую-то ценность для расследования. Но в таком случае ее догадка еще раз подтвердилась: только кто-то из друзей мог украсть листочки со статьей, а значит, и совершить убийство…

На следующий день Кики решила злостно прогулять работу. Она позвонила в офис и слабым голосом сообщила секретарю, что заболела. Простудилась. Если возникнут какие-то вопросы, пусть звонят ей на мобильный. И отключилась, пока секретарше не пришло в голову соединить ее с кем-либо из начальства.

На душе было погано, а еще ее неотступно преследовало ощущение, что умер кто-то из близких. Зимний сумеречный свет за окнами казался грязным и унылым, словно глубокой осенью.

Один из самых близких совершил убийство – уже этого достаточно, чтобы надолго выйти из колеи. Но когда этот же человек, тот, кому ты доверяла, кого уважала, поворачивает ситуацию таким образом, чтобы виноватой оказалась именно ты… Что ж, такой поворот событий кого хочешь вгонит в депрессию.

Кики уселась на кухне с чашкой кофе и сигаретой. Есть не хотелось. Думать об убийстве, подставе и прочих прелестях жизни тоже не хотелось, но уставшие «серые клеточки» вяло подсовывали различные версии.

«Кстати, – подсказал внутренний голос, главный и единственный ее соратник, – обрати внимание на Вадима. Очень подозрительный, между прочим, товарищ!»

В этом пункте Кики была с ним согласна: только у Вадима мог быть мотив. Правда, слабенький и неубедительный, но все же…

Гордый красавчик Вадим, страдающий повышенной звездностью и не страдающий от отсутствия женского внимания! Любая женщина от шестнадцати до шестидесяти лет, чей взгляд падал на Вадима, сочла бы за счастье скоротать с ним вечерок. В их число не входили лесбиянки, закоренелые мужененавистницы и фригидные дамочки, но подобные экземпляры на пути Вадима попадались исключительно редко, если вообще попадались.

Так вот, этого героя-любовника грубо отвергли, причем отвергла тощая девица, рыжая селедка, на которую в иные моменты без слез не взглянешь. Уносит порывом ветра, ей-богу! Разве это не повод затаить злобу на эту самую девицу и потом удачно использовать ее в качестве коврика для вытирания ног, а заодно и бронежилета, чтобы прикрыться от пролетающей мимо пули.

Вот тебе и мотив! Потому что хоть тресни, но Кики никак не могла вычислить причину, по которой Жанна захотела бы устранить ее, засадив за решетку по обвинению в убийстве. Или Лиза. Или Стас…

Со Стасом были определенные сложности. Его заметили возле подъезда в вечер убийства, а это вам не шуточки! Делать там ему было решительно нечего, разве что…

Разве что встречать ее, Кики, из командировки? Но тогда логичнее было бы приехать сразу в аэропорт.

А впрочем, Кики уже давно осознала, что понять движения тонкой мужской души простой девушке не под силу. Разве что медиуму-прорицательнице или на худой конец гипнотизеру, который имеет способность проникать в самые глубины человеческого подсознания.

Ладно, это все здорово, но как выяснить, кто именно спер листочки с фотографиями Холода и заметками о пожаре?

Можно, конечно, попытаться проверить Жанну. Кики была хорошо осведомлена о ее хронической рассеянности, и когда после очередных посиделок с соседкой у нее пропадали ключи, часы, сумочки и прочее, Кики спокойно шла к ней и находила пропажу. Витающая в облаках писательница даже не смотрела, чью сумку берет, свою или Кикину.

Может, и теперь она схватила бумажки, приняв их за собственную писанину?