Книга Камера смертника - Борис Рудаков

Работа непыльная, хотя нервы нужно иметь железные, чтобы общаться с торговками. Потом наступило лето, кончились занятия в училище, и Расул предложил мне смотаться с ним в Москву. Для оказания ему помощи. Парень я был крепкий, в армии отслужил, а помощь заключалась в том, чтобы помочь Расулу затариться на оптовках и вместе с другими такими же «помощниками» довезти товар в огромных баулах домой. Задача не ахти какая сложная: дотащить все это до вокзала, погрузить в поезд или междугородний автобус, а потом всю дорогу не отходить, чтобы не украли. Потерпеть ночь не емши и не ходимши в туалет не очень сложно, когда знаешь, что тебе заплатят. И заплатят не так уж плохо.

Помнится, в то лето мы не только с долгами расквитались, но и кое-что отложили на черный день. И это при том, что на этих же московских барахолках – оптовках – я прикупал кое-какие вещи и жене, и себе. И маме тоже иногда подарки привозил. Как-то устраивалась жизнь сама собой, и настроение улучшалось. В то время все вокруг в стране менялось, с большим воодушевлением тогда смотрели на Горбачева даже те, кто испокон веков не интересовался политикой. Социализм – а коммерцию разрешили, кооперативы стали по всей стране создаваться… Инженеры, кандидаты наук потянулись класть плитку, штукатурить стены. Обыватель, у которого завелись деньжата и который хотел нанять кооперативщиков для ремонта квартиры, за всю жизнь не встречался с таким количеством интеллигентных и ученых людей, как в те годы в собственной квартире.

А потом наступил 91-й год. Помните его? Страшно, непонятно после спокойных застойных брежневских времен, к которым так быстро привыкли. А потом так же быстро привыкли к позитивным изменениям. Андропов с его борьбой за трудовую дисциплину… Черненко промелькнул, не оставив следа в памяти людей… А потом сразу перестройка, социализм с человеческим лицом…

То, что новая жизнь начинается как-то не так, чувствовали многие. Страна катилась куда-то не туда и не так. Помните 91-й, который во всем мире запомнился как год окончания «холодной войны» и распада СССР?

События, странные, непривычные по прошлой жизни, вдруг закрутились вокруг меня и моей семьи хороводом. Чужая жизнь начиналась в стране. Для меня тот год запомнился самыми разными событиями. Везде на ценниках вдруг появился непонятный пятипроцентный налог с продаж. Много было шума и обсуждений. И в народе в очередях, и среди торговцев и экономистов.

Но когда 8 января опубликовали приказ министра обороны СССР о направлении в Прибалтику воздушно-десантных войск для обеспечения призыва новобранцев в армию, обыватель почувствовал приближение страшного. Чуть ли не гражданской войны, потому что обострение отношений с Прибалтикой стало очень заметным.

Потом конфликт между Грузией и Южной Осетией, который стали называть войной. Потом попытка государственного переворота в Литве. Создан «Комитет национального спасения», провозгласивший себя единственной законной властью в республике. А потом началось то, что потом назвали распадом СССР.

Со страхом в душе мы слушали и смотрели. Как тогдашний Председатель Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин подписал договор об основах межгосударственных отношений РСФСР и прибалтийских республик, в котором стороны признавали друг друга суверенными государствами. Как 14 января в час ночи отряд спецназа и группа «Альфа» взяли штурмом телецентр в Вильнюсе. Как местное население оказало массовое противодействие захвату и как в результате операции погибли 15 человек.

Наступала совершенно иная жизнь; возврата к старой, спокойной уже не будет. Это было ясно – и это было страшно. Страшно, потому что происходили изменения в области финансов и денежного оборота. Грянуло 22 января – Постановление «О прекращении приема к платежу денежных знаков Госбанка СССР достоинством 50 и 100 рублей образца 1961 года и порядке их обмена и ограничении выдачи наличных денег со вкладов граждан». И посыпались проклятия в адрес недавно назначенного главой кабинета министров Павлова. И тут же, как реакция на недовольство, появился указ о совместном патрулировании в крупных городах МВД и армии.

По всей стране зашевелились те, кто почувствовал свой шанс подняться. И пошло-поехало. Менять стали всё и все, кто и до чего только мог дотянуться. Подняли голову борцы за демократию – которые, кстати, потом свой кусок все же урвали. Началось повальное возвращение старых названий городам, улицам. А кое-кто стал пытаться вернуть не только старое название, но и прежний статус. В феврале обособилась Литва, где большинство населения высказалось за свою независимость как суверенного государства. И тут же какая-то задрипанная Исландия признала независимость Литвы…

Весна тоже не принесла спокойствия. В марте в стране начались шахтерские забастовки, наряду с экономическими требованиями выдвигались и политические, в том числе отставка Михаила Горбачева. Но первый президент СССР еще что-то пытался делать, а мы на своих кухнях еще верили, что ему что-то удастся. Состоялся Всесоюзный референдум о сохранении СССР, но шесть республик бойкотировали его проведение. Тут же прошел референдум в Грузии – об отделении от СССР. Мы еще посмеивались и махали руками – мол, пусть катятся, что они без нас смогут. А 2 апреля по нам ударила реформа цен.

Стало ясно, что правительство сдает позиции. Какой-то насмешкой над государственностью было обращение Верховного Совета СССР к Верховным Советам республик в связи с «бюджетной войной» – невыполнением республиками обязательств по перечислению в госбюджет средств на страшную сумму. А потом Грузия провозгласила государственный суверенитет и независимость от СССР. А потом начался вывод советских войск из Польши и Чехословакии.

На кухнях обыватель заволновался; он почувствовал, что творится неладное и надвигается еще более неприятное. Немного успокоили страну события 23 апреля в Ново-Огареве и новый Союзный договор. Правда, в нем участвовали уже всего только девять республик. Но страну продолжало лихорадить. Грянул Карабахский конфликт. Прошли погромы таможенных пунктов Латвии и Литвы рижским и вильнюсским ОМОНом. Зашевелила загребущими руками Украина, когда ее Верховный Совет принял решение о немедленном переходе под юрисдикцию УССР союзных предприятий и организаций, расположенных на территории республики.

А потом началась Чечня. Общенациональный конгресс провозгласил независимую Чеченскую Республику – Нохчи-Чо. Начало двоевластия в Чечне, которое ничем хорошим закончиться не могло.

А Борис Ельцин все больше и больше набирал политический вес, хотя никто еще не предполагал, какие потрясения в стране будут связаны с его именем. И как-то неожиданно летом затрещала по швам вся социалистическая система. Тогда, в июне, мы узнали о роспуске Совета экономической взаимопомощи, а в июле – об официальном расторжении в Праге Варшавского договора. А войска СССР уже выводились из Венгрии…

Но простым гражданам стало как-то не до этих событий за пределами страны. Потому что ушлые дяди протащили через Верховный Совет Закон «Об основных началах разгосударствления и приватизации предприятий». И потому что в стране началась официальная регистрация безработных. Наконец правительство признало, что существует такое бедствие, и в Москве и других городах открылись первые биржи труда.